— Пусть будет так, — промолвил глава, — мы же будем готовиться к осаде и продумаем варианты отступления. В любом случае, Раэль, дай нам знать соколиной почтой, как все прошло, — сказал Бойрь, — и… удачи.
— Спасибо. Она нам понадобится.
* * *
Раскинувшийся в одной из башен восходящего дворца цветущий сад, окутанный переливами соловьиного пения, был одним из излюбленнейших творений богини жизни Мерлинии. Несмотря на то, что Фархорн являлся основной площадкой для творчества богини, уютный сад был создан ею только для себя самой (за исключением редких посетителей из божественного сообщества). Кроме того, поросший акациями, плавно переходящий в клены, сад, по углам которого цвели вишни, и стены которого были сокрыты под виноградными лозами, не нуждался в солнечном свете и влаге, а подпитываясь лишь божественной энергией, потому представлял особую гордость Мерлинии.
Однако раскинувшийся в каменных застенках восходящего дворца сад не ограничивался парой-тройкой объектов флоры и фауны Фархорна. Озаряемый искусственным светом, «маленький мирок» гостепреимно принял к себе сливы и яблони, возле которых из покрытого зеленым полотном травы пола маленькими островками выглядывали нестройные ряды ароматных роз всех цветов и оттенков.
Конечно, помимо собранной воедино сотни разных приятных цветов и ароматов, от сада богини явно попахивало «сумбуром». Отсутствие какой-либо системности в проектировании этого примечательного местечка говорило не только о современном дизайнерском подходе ее творца, но еще и несомненном легкомыслии, присущем богине жизни. Как верно в свое время подметил Сенвильский поэт и философ Ориос — «нет ничего более легкомысленного на Фархорне, чем жизнь, и более продуманного, чем смерть». Одним словом, сад был прекрасен и веял наивным добродушием его создателя.
К сожалению, в этот раз, занятая «новым проектом» со своими «замечательными коллегами», богиня отсутствала, тем самым, предоставив сие прекрасное место божествам рангом поменьше.
— Не правда ли, красивое место? — сказала Фьёльри, поглаживая нежные розоватые лепестки растущей возле березы лилии.
— Красивое, но не настоящее, — ответила Мортреза.
— Почему же? Все растет, все цветет…
— Это так. Все растет. Но не умирает.
— Ну вот. Опять ты за свое! — недовольно промолвила девушка.
— Все настоящее имеет свое начало и конец. То, что не имеет ни того, ни другого — лишь подобие жизни, — проигнорировала высказывание Фьёльри Мортреза.
— Тогда получается, что и мы, божества, тоже подобие жизни! — парировала девушка.
— А кто тебе сказал, что у нас нет ни начала, ни конца?
— В смысле? — подняла голову сбитая с толку Фьёльри, — а разве они у нас есть?
— Как, по-твоему, ядро Фархорна бесконечно? — начала Мортреза издалека.
— Ну, я не знаю…, - задумалась девушка, — ведь его, наверняка, кто-то создал… а, кстати, кто это был?
— Вот именно. Никто из нас не знает — ни, откуда оно взялось, ни, кто его создатель. Значит, оно существовало до нас, — рассудила Мортреза.
— Так оно бесконечно или нет, я никак не пойму? — захлопала глазами Фьёльри.
— Эх, — вздохнула женщина, — ты, как всегда, задаешь не те вопросы. Не так уж и важно, бесконечно оно или нет. Важно, что мы появились после него, а значит, у нас, как и у всего живого на Фархорне, есть свое начало.
— Но почему мы раньше никогда это не обсуждали! Я ведь действительно ничего не помню и не знаю. Кто мы? Откуда? Для чего? — возмущалась Фьёльри, выстреливая вопросами, подобно осадному орудию.
— На последний вопрос, я думаю, ответ отыскать не так уж и сложно, — печально улыбнулась Мортреза, — остальное же нужно воспринимать как данность. Как загадку мироздания для всех нас.
— Теперь я точно не смогу спать спокойно! Как все остальные могут мириться с этим неведением?!
— Конечно, могут, дорогая моя. Мы все уже прошли через это. Теперь пора и тебе.
— Но мы же всемогущие! — с явной обидой в адрес мироздания прикрикнула Фьёльри, — почему Кармгос не может найти ответ?!
— Мы часть мироздания. Мы создаем и пожинаем, и, в то же время, не в силах найти ответы на простые вопросы. Мы можем все и, в то же время, не можем ничего, — заключила Мортреза.
— Какие же мы жалкие, — чуть не всхлипнула девушка.
— Ну-ну, милая моя, не надо так. Пока мы справляемся с нашей работой, мы можем собой гордиться. Ты только представь, если взбалмошный Файрис или самолюбивая Элисинда стали бы обладателями безграничной силы. Ты думаешь, им было бы интересно заниматься судьбой Фархорна? Да они бы одним щелчком пальцев развалили планету на кусочки.
— Именно поэтому нужно всеми силами помогать старику Кармгосу. Не зря именно ему мироздание предоставило центральное место в нашем сообществе и именно его наградило таким ворчливым характером, — закончила Мортреза свою утешительную речь.
— Наверно, ты права, — чуть повеселев, промолвила Фьёльри, — видимо, чем меньше мы знаем, тем лучше.
* * *
Тем временем на Мирфгейте жители поселения людей готовились к осаде. Длинные вереницы обитателей лагеря тянулись с засеянных зерном полей, бросая свои земледельческие угодья, дабы укрыться за деревянным частоколом поселка. От ушедшего в общину друидов отряда Раэля вот уже как трое суток не было никаких известий. Орчье войско, расположившееся близ топи, приняло решение атаковать поселок, не дожидаясь подкрепления северной армии. Глава лагеря Бойрь подготовил пути отхода для жителей, но, несмотря на многочисленные советы его соплеменников немедленно отступить, все же решил пойти на риск, приняв удар орков за стенами частокола. Вождь племени гоблинов Курзык был одним из немногих, кто поддержал Бойря в его замысле.
Впрочем, что мог еще посоветовать вожак клана, не желающий вести кочевой образ жизни, чей народ нашел приют в людском сообществе?
Объединенная армия людей и гоблинов занимала условленные позиции в черте лагеря и на его стенах. Желание жителей поселка отомстить за уничтожение их соплеменников на севере не сильно перевешивало того факта, что надвигающаяся на поселок армия орков с минуты на минуту могла получить сильнейшее подкрепление, которое поставило бы точку на взращиваемых людьми надеждах по поводу их дальнейшего существования на Мирфгейте.
Со стратегической точки зрения, расположенный на невысоком холме лагерь людей не обладал теми же качествами, что и обнесенный рвом поселок на севере, недавно уничтоженный орками. Однако численность и боеспособность здешних обитателей была куда выше, чем у их потерпевших поражение соотечественников.
