У Чжу Ба-цзе уже слюнки потекли от всего услышанного. Он не выдержал соблазна, подскочил к Сунь У-куну и сказал:
– Так и быть, брат, на этот раз ты угости меня! А в следующий раз, как только наберу сколько-нибудь денег, так обязательно угощу тебя.
Сунь У-кун усмехнулся и сказал:
– Ну, Ша-сэн! Оставайся тут и смотри, чтобы рис хорошенько сварился, а мы сходим за приправами и живо вернемся!
Ша-сэн понимал, что Сунь У-кун собирается подшутить над Чжу Ба-цзе, и, притворившись недовольным, сказал:
– Вы уж купите себе побольше да возвращайтесь сытыми!
Чжу Ба-цзе торопливо собрал чашки и плошки и вышел вместе с Сунь У-куном за ворота.
Стоявшие у ворот привратники спросили их:
– Куда собрались, уважаемые?
– Хотим купить приправ, – отвечал Сунь У-кун.
– Идите по этой улице прямо на запад, – сказал один из привратников, – завернете за угол, обойдете сторожевую башню, а рядом будет лавка торгового дома Чжэн. Там всем торгуют. Вы купите сколько угодно масла, соли, сои, уксуса, имбиря, перца и чайного листа!
Приятели, взявшись за руки и держась рядом, пошли в указанном направлении. Сунь У-кун прошел уже несколько чайных и кабачков, но ничего не купил и ничем не угостил Чжу Ба-цзе.
Тот не вытерпел и закричал:
– Брат! Давай купим чего-нибудь и поедим!
Но, как вам уже известно, Сунь У-кун решил подшутить над Чжу Ба-цзе и, конечно, отказался.
– Что ты, дорогой мой! До чего ты неопытен! Походим еще, выберем, где побольше да получше, там купим и поедим.
Пока они разговаривали между собой, за ними увязалась целая толпа зевак, наперебой стремившихся разглядеть странных монахов. Вскоре они дошли до сторожевой башни и увидели возле нее огромную толпу, запрудившую все улицы и переулки. Люди шумели, и Чжу Ба-цзе остановился:
– Брат! – робея произнес он. – Я не пойду. Слышишь, как народ шумит! Боюсь, как бы нас не схватили. К тому же мы здесь чужие и можем показаться подозрительными. Что будет, если нас схватят и уведут?!
– Глупости! – отвечал Сунь У-кун. – Кто станет хватать монахов, да еще ни в чем не повинных? Давай проберемся через толпу, зайдем в лавку торгового дома Чжэн, накупим разных приправ и тогда вернемся.
– Нет, нет, нет! – отнекивался Чжу Ба-цзе. – Я не стану лезть на рожон и навлекать беду! Знаешь, что может случиться, когда мы начнем протискиваться в толпе? У меня захлопают мои огромные уши! От страха люди начнут падать, их станут давить, а если кого-нибудь задавят насмерть, мне придется расплачиваться собственной жизнью.
– В таком случае постой здесь, у стены, а я пойду, куплю что надо, вернусь сюда, а затем угощу тебя постной лапшой и жареными блинами, – сказал Сунь У-кун.
Дурень передал Сунь У-куну чашки и плошки, повернулся к стене, спрятал свое рыло и стал как вкопанный.
Сунь У-кун прошел стороной мимо сторожевой башни и попал в самую толкучку. Пролезая прямо через толпу, он стал прислушиваться, о чем говорили. Оказывается, на стене башни висело воззвание правителя к народу, и все наперебой стремились прочесть его. Сунь У-кун протиснулся поближе и своими зоркими, горящими глазами с золотистыми зрачками быстро пробежал все от начала до конца.
Воззвание гласило:
«Мы, правитель Пурпурного царства, расположенного на большом материке Синюхэчжоу, со дня нашего правления привели в покорность и подчинение все соседние государства четырех стран света, и народ наш отныне пребывает в безмятежном покое и благополучии. Однако с недавних пор дела государства стали неблагополучны, так как тяжкий недуг приковал нас к постели, и чем больше проходит дней, тем трудней ожидать исцеления. Наша верховная палата врачевания неоднократно изыскивала лучшие способы, но оказалась не в состоянии вылечить нас.
Ныне обращаемся с этим воззванием ко всем просвещенным мужам из всех стран Поднебесной: с севера, с востока, из цветущего Серединного государства и из прочих стран. Если у кого из вас найдется верный способ лечения или снадобье для исцеления, приглашаем пожаловать к нам во дворец, излечить наше бренное тело. Тому, кто избавит нас от тяжкого недуга, обещаем охотно отдать во владение полцарства. В доказательство того, что обещание наше не пустое, издали мы сие воззвание, которое надлежит повсюду развесить на видных местах».
Прочитав воззвание, Сунь У-кун пришел в восторг и радостно сказал сам себе:
– У древних есть замечательное изречение: «Тому, кто в ходьбе иль в движении, всегда выпадает третья доля богатства». Давно бы следовало выйти, а не сидеть без толку в этом подворье. Раз уж на то пошло, то покупать какие-то приправы вовсе незачем! Придется отложить на денек путешествие за священными книгами, а я, старый Сунь У-кун, разыграю из себя опытного лекаря.
Ну и Великий Мудрец! Он изогнул спину дугой, бросил чашки и плошки, взял щепотку пыли, подбросил ее вверх, прочел заклинание и, превратившись в невидимку, тихонько пробрался к воззванию и разом сорвал его. Обернувшись лицом на северо-восток, он вобрал в себя воздух и дунул. Сразу же поднялся сильный вихрь, который разогнал всю толпу. Сунь У-кун вернулся к тому месту, где оставил Чжу Ба-цзе, и увидел, что Дурень стоит, уткнувшись носом в стену, без движения, словно спит.
Сунь У-кун не стал его тревожить, сложил лист воззвания и незаметно засунул ему за пазуху, затем повернулся и легкими шагами направился в подворье. Здесь мы пока и расстанемся с ним. Вернемся к толпе у сторожевой башни, которую разогнал сильный вихрь. В первый момент все стали закрывать лица руками и зажмурились от пыли. Когда же вихрь промчался, оказалось, что царское воззвание исчезло. Все оцепенели от страха.
Лист с воззванием получили еще утром во дворце двенадцать евнухов и двенадцать стражников. Они вывесили этот лист, но он не провисел и трех часов, как его сорвало вихрем и куда-то унесло. Трясясь от страха, чиновники пустились во все стороны на поиски. Кому-то из них случайно попался на глаза Чжу Ба-цзе у которого из-за пазухи торчал сложенный лист воззвания.
Толпа сразу же обступила Чжу Ба-цзе со всех сторон.
– Это ты сорвал царское воззвание? – допытывались чиновники.
Дурень быстро поднял голову и так оскалил зубы, что от ужаса стражники запрыгали и повалились на землю. Чжу Ба-цзе повернулся и уже хотел было бежать, но несколько храбрецов преградили ему дорогу, схватили его и опять стали допрашивать:
– Это ты сорвал воззвание с призывом вылечить нашего царя? Что же ты не спешишь во дворец? Куда собрался?
Дурень окончательно растерялся и стал огрызаться:
