— Нет, это случилось через две кварты, как я стала ее ученицей. Да и с чего бы меня призывать, Селин? Мне тогда было двадцать два всего.
— То есть тебе сейчас двадцать пять примерно? Ничего себе.
— Да, а что такого?
— Я когда тебя увидел, то подумал, что тебе лет тридцать пять.
— Я сейчас его прибью. Своими руками придушу! …Лу, тихо! А тебе Селин, надо более деликатно с возрастом девушек обращаться.
— Извини. Теперь, без этого грима ты выглядишь на тридцать!
— Селин! Это слишком много!
— Э-э. Хорошо. На пятнадцать?
— Ты издеваешься, сволочь? Ли, можно я его закопаю заживо под тем деревом? …Нет. Селин, тебе надо было упомянуть хотя бы про двадцать лет.
— Ладно. В следующий раз скажу.
Эва тяжко вздохнула.
— А мне в прошлую белую кварту исполнилось двадцать шесть.
— Вот как? Я бы тебе не больше двенадцати дала. Мальчик, ты потерялся? Может, поищем твою маму?
— Лер Лу, вы обиделись?
Женщина недовольно поджала губы и погнала коня, вырвавшись вперед.
К вечеру ведьма уже вовсю позевывала. Двигалась словно сонная муха. Пришлось самому стряпать и расседлывать коней.
— Эва, ты не выспалась ночью?
— Ты опять издеваешься! Надо его прикончить …Нет! Ты же сама говорила, что он нужен нам в твоем плане? …Б****! Это твое желание защитить их. Если б не ты, я бы ни за что не сунулась к тазамцам. Это полный идиотизм …Ничего не идиотизм. Они тут не причем. Надо спасти их …Все-все. Я и так постоянно слушаю твои розовые сопли. А разбираться как всегда мне …Лу, ты лучшая, я знаю! — Женщина повернулась ко мне. — Селин, Лу тебе не доверяет, поэтому она почти всю ночь не спала. Пожалуйста, поладьте, прошу вас! Лу, придумай что-нибудь! …Что я те придумаю? Хотя, попробую. Эй, сморчок, подь сюды!
Ведьма легла в густую траву, вытащила тесак из-за пояса и протянула мне. Я принял нож.
— Теперь ты можешь перерезать мне глотку. Как ты и всегда мечтал.
— Э-э, а если вы наколдуете лечебную форму?
— Ты сам видел формы в моем посохе. Старая ведьма не учила меня лечебным плетениям.
— Хм, это вы так говорите. Я только занесу тесак, вы тут же приложите меня своей силой.
— Твою мать. Хорошо, я закрою глаза. Можешь повязку наложить. Бей в глаз, чтобы повредить мозг. Тогда я точно не успею вылечиться, даже если и знаю нужные формы.
— Не скажите. Мне один раз Лишающая сердце проткнула, а я успел Аунко активировать. Так и выжил.
— Б****. Отруби мне голову.
— Этим тесаком? Вряд ли с одного раза получится.
— Собачий х**! Сколдуй Тио. Придумай что-нибудь. Мозгами пошевели в конце концов.
— Но зачем мне тебя убивать? У нас же договор?
— Короче. Я пойду спать. Во сне я полностью беззащитна. Делай что хочешь со мной.
— Ага, так я тебе и поверил.
— Аргхххх! Все! Ли, я сделала, что смогла …Я не совсем это имела в виду. Может, обещание с него взять, чтобы не нападал на нас? …Иди в задницу со своими обещаниями. И сама с ним е**** …Лу, не выражайся!
Наше путешествие проходило достаточно спокойно. Добрая Ли делала все, что я попрошу. Помогала готовить, поить и кормить лошадей. Пару раз мы проходили вблизи от поселений гноллов, один раз — троллей, однако нападать на нас они не стали. Скорее всего, просто не владели поисковыми формами. Лишь раз мы наткнулись на гномью Син, которую без проблем обошли. Невенхнауэр сказала, что вблизи долины не так много войск, поскольку здесь живет много агрессивных нелюдей. Нападение на них может означать, что Галиат нарушил вековой договор с Гиблой долиной. Гномы стараются всеми силами не допустить этого. Лу объяснила, что сдача пограничных территорий — довольно логичный шаг. Гномы словно бы отгородились от Тазама Гиблой долиной.
Часто мои мысли переходили на ведьму. Я очень не хочу нарушать данное обещание сопроводить ее в Бессадор. С другой стороны я честный тазамец. Я соблюдаю закон. А из-за нее мне придется врать и укрывать важные вести от властей. Может, стоит все рассказать о ней? Она ведь мне не друг. Наверное, так можно делать. Надо только попросить, чтобы Ли не трогали.
Мы обогнули Гиблую долину с востока и направились дальше на север в сторону границы. На четвертый день пути дождь немного сдал свои позиции и уступил место голубо-квартному солнцу. После полудня мы встали на привал. Перекусив, каждый из нас стал заниматься своими делами. Я просушил вещи и сходил умыться на болотистое озерцо неподалеку. Вернувшись, я сначала подумал, что Невенхнауэр тоже отошла. Но потом приметил мою светловолосую спутницу, лежащую в густой траве возле дерева с крупными листьями-лезвиями. Не знаю, как это дерево называется. У нас в Старобрадфеле таких не водится. Видимо, Ли прилегла отдохнуть. Так я сначала подумал. Однако ее глаза были открыты. Она смотрела наверх.
Я долго стоял словно истукан. Мне почему-то показалось, будто я нахожусь рядом с чем-то большим и сильным. Чем-то, что я никогда не понимал. Я поднял глаза вверх. Ничего. Ни единой птицы в небе. Только редкие облака проплывают. Ли продолжала смотреть в никуда. Мне стало не по себе. Вспомнилось то знакомое чувство, когда люди говорили о чем-нибудь между собой, что как бы всем известно. А мне нет. Часто я спрашивал, и мне объясняли. Иногда обзывали вместо ответа, иногда смеялись надо мной. Я привык к этому. Мне казалось, что во взводе Низога я научился быть почти нормальным. Я понял, как правильно отвечать или реагировать на ту или иную ситуацию. Невенхнауэр все также неподвижно лежала на примятой траве с едва видимой улыбкой на лице. Я осторожно подошел и снова посмотрел наверх, пытаясь отыскать то место, куда направлен взгляд ведьмы. Ничего. Ни-че-го!
Несколько асенд я переминался рядом с ней, ожидая, что девушка что-то скажет. Прогонит или объяснит, зачем она лежит здесь. Эва молчала.
— Лер Эва… зачем вы тут лежите?
— Зачем? Не знаю, Селин. Ложись рядом со мной, — девушка указала рукой на траву.
Я осторожно прилег. Холодновато на земле лежать. И солнце в глаза светит. Наверху все также продолжало находиться большое жирное «ничего». Над головой было столько ничего, что захватывало дух. На асенду показалось, будто мир сейчас перевернется, и мы сверзимся в этот голубой небесный океан и просто утонем. Но в следующий миг наверху снова ничего не было. Я перевел взгляд в сторону лежащей девушки. Эва заметила, и тоже повернула голову. Улыбнулась. Краска уже полностью сошла с ведьмы. Ее теперь и не отличишь от обычной высокой тазамки со светлыми пшеничными волосами. Кожа белая, но уже не как мел. А просто не загорелая кожа. И глаза коричневого цвета. Или как там правильно? Карие. Странную форму ушей не видно.
