- Тогда мы договорились. Габриэль должен познакомиться с мамой и папой. - Сесилия повернулась к Генри. - Портал готов?
Тесса наклонилась к Уиллу. - Люблю, как она управляет тобой, - прошептала она. - На это довольно интересно смотреть.
“Подожди пока ты не встретишься с моей мамой,” сказал Уилл и взял ее за руку. Его пальцы были холодными; его сердце, должно было выскочить из груди. Тесса знала, что он бодрствовал всю ночь. Идея увидеть своих родителей после такого стольких лет была столь же пугающая сколбко же радостноя. Она знала что чувствовать надежду и страх одновременно хуже чем чувствовать, что то одно.
- Портал вполне готов, - сказал Генри. - И помните, через час я открою его опять, чтобы вы могли вернуться через него.
- И поймите, что это только один раз, - сказала Шарлотта с тревогой. - Даже если я и Консул, я не могу позволить вам посещать вашу мирскую семью.
- Даже на Рождество? - спросила Сесилия, делая большие печальные глаза.
Шарлотта заметно смягчилась. - Ну, может быть, на Рождество ...
- И дни рождения, - добавила Тесса. - Дни рождения особенные.
Шарлотта закрыла лицо руками. - О, Ангел.
Генри рассмеялся и махнул рукой на дверь.
- Идите, - сказал он и Сесилия отправилась первой, исчезая в Портале, словно в водопаде.
За ней последовал Габриэль, а потом Уилл и Тесса, крепко держась за руки.
Тесса сконцентрировалась на теплоте руки Уилла, пульсе крови через его кожу, поскольку холод и темнота окружил их, кружа их о в течение затаивших дыхание, нестареющих моментов.
Свет вспыхнул в ее глазах и она внезапно вышла из темноты, моргая и спотыкаясь. Уилл притянул ее к себе, удерживая от падения.
Они стояли на широкой изогнутой дороге перед поместьем Ревенскар.
Тесса видела место только сверху, когда она, Джем и Уилл вместе побывали Йоркшире, не осознавая, что сейчас в доме проживает семья Уилла.
Она вспомнила, что усадьба находилась в чаше долины, с широкими холмами по обе стороны покрытыми дроком и вереском - теперь же усеяны снегом.
Зелёные деревья сейчас были голыми, а с тёмного шифера крыши свисали сверкающие сосульки.
Дверь была из темного дуба, с тяжелым латунным молотком в центре. Уилл посмотрел на сестру, которая легонько кивнула ему, затем расправил плечи, поднял молоток и опустил его. Раздавшийся грохот, казалось, эхом пронесся по долине, и Уилл тихо выругался.
Тесса слегка прикоснулась рукой к его запястью. - Cмелее, - сказала она. - Это не утка, не так ли?
Он повернулся к ней и улыбнулся, темные волосы упали на глаза; в этот момент дверь открылась и на пороге появилась опрятно одетая горничная в черном платье и белом чепце. Она взглянула на группу у двери и ее глаза округлились, как блюдца.
- Мисс Сесилия, - выдохнула она, а затем увидела Уилла. Она зажала ладонью рот, повернулась и кинулась назад в дом.
- О, Боже, - сказала Тесса.
- Вот такой эффект я произвожу на женщин, - сказал Уилл. - Вероятно, я должен был предупредить тебя, прежде чем ты согласилась выйти за меня замуж.
- Я все еще могу передумать, - ответила Тесса сладким голоском.
- Не смей, - начал он наполовину задыхаясь от смеха, а потом вдруг в дверях появились люди – широкоплечий, высокий мужчина, с копной светлых волос с проседью и голубыми глазами. Сразу за ним была женщина: стройная и удивительно красивая, с такими же, как у Сесилии и Уилла иссиня-черными волосами и синими глазами, темными, как фиалки.
Она вскрикнула в тот момент, когда ее взгляд упал на Уилла, и ее руки дернулись, как развевающиеся белые птицы вздрогнув от порыва ветра.
Тесса выпустила руку Уилла.
Казалось, он застыл, как лиса, которую почти настигли гончие.
- Давай, - тихо сказала Тесса, и он шагнул вперед, а затем его мать, обняв его, сказала:
- Я знала, что ты вернешься. Я знала, - а затем потекла валлийская речь, из которой Тесса могла различить только имя Уилла.
Их отец был ошеломлен, но улыбался, раскрывая объятия Сесилии и она их с удовольствием приняла, Тесса никогда не видела, чтобы та что-то делала с большей охотой.
Следующие несколько минут Тесса и Габриэль неловко стояли на пороге, не то что бы поглядывая друг на друга, но не совсем уверенные, куда еще смотреть.
После долгой паузы Уилл отстранилась от своей матери, нежно поглаживая ее по плечу.
Она рассмеялась, хотя ее глаза были полны слез, и что-то сказала на валлийском, как Тесса сильно подозревала, было замечание о том, что Уилл был теперь выше, чем она.
- Матушка, - сказал он ласково, подтверждая подозрения Тессы, и обернулся, в то время как взгляд его матери упал на Тессу, а затем на Габриэля, и ее глаза широко раскрылись. - Мама и папа, это Тереза Грей. Мы помолвлены и поженимся в следующем году.
У матери Уилла перехватило дыхание – хотя, к облегчению Тессы, это было больше похоже на удивление, чем что-либо еще, а отец Уилла сразу же посмотрел на Габриэля, а затем на Сесилию, прищурив глаза. - А кто этот джентльмен?
Усмешка Уилла стала шире. - О, он, - сказал он. - Это .... друг Сесилии, мистер Габриэль Лайтворм. ( Lightwood - англ. Светлое дерево, Lightworm - англ. Светлый червяк, примеч. пер. )
Габриэль, начав протягивать руку, чтобы поприветствовать мистера Херондейла, замер на полпути, застыв от ужаса. - Лайтвуд, - фыркнул он. - Габриэль Лайтвуд.
- Уилл! - воскликнула Сесилия, отрываясь от отца, чтобы свирепо посмотреть на брата.
Уилл посмотрел на Тессу, его голубые глаза сияли. Она открыла рот, чтобы выразить своё неодобрение и воскликнуть Уилл! как только что сделала Сесилия, но было уже слишком поздно, она уже смеялась.
Я скажу, что могила, что над мертвым лежит - заперта
Откройте райские врата;
И то, что мы сюда положим под конец всего
Всему же и начало.
- Виктор Гюго, -В Вилькье-
Лондон, Мост Блэкфайрз, 2008.
Дул пронизывающий ветер, швыряя песок и всякий мусор по мостовой - пакеты от чипсов, отдельные страницы газет, старые квитанции – когда Тесса, быстро взглянув по сторонам, проверяя движение, помчалась через Мост блэкфрайарс.
Для любого наблюдателя, она выглядела как обычная девушка около девятнадцати или двадцати лет: в джинсах, заправленных в сапоги и синем кашемировом топе, купленном за полцены во время январских распродаж, с длинными каштановыми волосами, немного вьющимися в сырую погоду, в беспорядке ниспадающими на спину.
Если бы они были более внимательны к моде, они бы заметили шарф Пейсли Либерти, который она носила был подделкой, а не сто-летний оригинал, и что браслет на ее запястье был старинный, а не подарок, который был подарен ей мужем на их тридцатой годовщине свадьбы.
