Шаги Тессы замедлились, когда она достигла одного из каменных углублений в стене моста. Сейчас здесь встроены цементные уступы , так что ты можешь сидеть и смотреть на бирюзовую воду, бьющуюся о забивки мостовых свай, или на Сент-Пол на расстоянии.
Город был живым и шумным:гудки автомобилей, рычание двухэтажных автобусов, звуки дюжин машин, болтовня пешеходов. Приглушённые звуки музыки, которые доносились из белых наушников айпода.
Тессасела на скамейку, подтянув ноги под себя.
Атмосфера была поразительно чистой и ясной ...дыма и загрязнения, которые выделялись в воздух желтыми и черными клубами, когда она была девушкой здесь этого не было, и небо было цвета серо-голубого мрамора.
К сожалению, Дувра и Чэттэмского железнодорожного моста уже не было; только сваи были по-прежнему торчали из воды, как странное напоминание о том, что когда-то было.
Жёлтые буи покачивались в воде, а туристические суда пыхтели, и шумели рёвом экскурсоводов, усиленные динамиками.
Автобусы красные, как конфетные сердца, проносились по мосту, развевая мертвые листья по обочине.
Она взглянула на часы на запястье.
До полночи пять минут
Она пришла немного рано, но она всегда была сдесь для этого, их ежегодные встречи.
Это дало ей возможность подумать ... думать и вспомнить, и не было никакого места лучше для этого, чем здесь, на мосту Блэкфрайарс, первое место, где они по-настоящему говорили.
Рядом с часами висел жемчужный браслет, который она всегда носила.
Она никогда не снимала его.
Уилл подарил его ей, когда они были женаты тридцать лет, улыбаясь, когда застёгивал его.
У него тогда уже была седина в волосах, хотя она никогда ее не замечала.
Как будто ее любовь дала ему её способность менять форму, независимо от того, сколько времени прошло, когда она смотрела на него, она видела, всегда дикого, черноволосого мальчика, в которого она влюбилась.
Это до сих пор иногда казалось ей невероятным, что они состарились вместе, она и Уилл Херондейл, которому Габриэль Лайтвуд однажды сказал, что он станет старше девятнадцати.
Спустя все эти годы, они были хорошими друзьями с Лайтвудоми.
Конечно, Уилл не мог едва не дружить с человеком, который был женат на его сестре.
Сесиль и Габриель видели Уилла в день его смерти, так же как и Софи, но Гидеон скончался несколько лет назад.
Тесса помнила, это был ясный день, тот день, когда Безмолвные Братья сказали, что не было больше ничего, что они могли бы сделать, чтобы сохранить Уиллу жизнь.
К тому времени он был не в состоянии встать с кровати.
Тесса расправила плечи и ушла, чтобы рассказать эту новость своей семьей и друзьям, стараясь быть спокойной, для них, как только могла, хотя она чувствовала, что ее сердце как будто вырвали из ее тела.
Это был июнь, жаркое яркое лето 1937, с убранными шторами комната была полна солнечного света, света и их с Уиллом детей, их внуков, их племянников и племянниц - голубоглазые мальчики Сесилии, высокие и красивые, и две девочки Софи и Гидеона - и тех, кто был так же близок, как семья: Шарлотта, беловолосая и прямая, сыновья и дочери Фэйрчайлдов с вьющимися рыжими волосами, как у Генри когда-то.
Весь день Тесса сидела у кровати рядом с Уиллом, который опирался на ее плечо.
Это может быть был странный вид для других, молодая женщина с любовью прижимается к мужчине, который годится ей в дедушки, ее руки обнимают его, но для их семьи это было знакомо - это были Тесса и Уилл.
И потому что это были Тесса и Уилл, многие люди приходили и уходили, как всегда делают, когда Сумеречный Охотник находится при смерти, рассказывали истории о жизни Уилла и про все те вещи, которые он и Тесса сделали за долгие годы вместе.
Дети с теплотой рассказывали, как он всегда любил их мать, яростно и самозабвенно, про то, что он никогда не смотрел на кого-то еще, и про то, как их родители показали им пример такой любви, которую они сами надеялись найти в своей жизни.
Они говорили о своем отношении к книгам, и как он научил их всех любить книги, уважать напечатанные страницы и лелеять истории, из которых состояли эти страницы.
Они говорили о том, как он ругался на валлийском, когда ронял что-то, хотя он редко использовал этот язык иначе, и про то, что его проза была прекрасна - он написал несколько рассказов про Сумеречных Охотников, когда вышел на пенсию, что было очень почетно - его стихи были ужасны, хотя это никогда не мешало ему читать их.
Их старший ребёнок, Джеймс, говорил со смехом о страхе Уилла перед утками и о его сражении, чтобы быть с ними в водоёме в семейном доме в Йоркшире.
Их внуки напомнили ему песню про демоническую оспу, которой он их научил - они тогда были еще слишком маленькими, как думала Тесса - и все равно они её запонили.
Они пели все вместе, и не в лад, шокируя Софи.
Со слезами,текущими по ее лицу, Сесиль вспомнила тот момент на ее свадьбе с Габриэлем когда он произнес прекрасную речь, восхваляя жениха, в конце которого он объявил:
- О, Боже, я думал она выходит замуж за Гидеона. Беру свои слова обратно. - что обидело не только Сесиль и Габриэля, но и Софи - и Уилл, хотя и был очень уставшим, улыбнулся сестре и сжал ее руку.
Все смеялись над его привычкой брать Тессу на романтические -свидания- в места из готических рассказов, включая отвратительные болота, где кто-то умер, замки с призраками и, конечно, площадь в Париже, где Сидни Картон был на гильотине, где Уилл пугал прохожих криками -Я вижу кровь на мостовой- на французском.
В конце дня, как небо потемнело, семья приходила к кровати Уилла и целовала его каждый по очереди, и уходили один за другим, пока Уилл и Тесса не оставались наедине.
Тесса ложилась рядом с ним и засунула руку под голову, и положила голову ему на грудь, слушая постоянно ослабевавшие удары сердца.
И в темноте они шептали, напоминая друг другу истории, которые знали только они.
О девушке, которая ударила по голове кувшином с водой мальчика, который пришел, чтобы спасти ее, и как он влюбился в нее в тот момент.
О бальном зале и балконе и о луне, плывущей по небу, как отвязанный корабль.
О трепетании крыльев механического ангела.
О святой воде и крови.
Ближе к полуночи дверь открылась, и Джем зашёл внутрь.
К тому времени Тесса должна была думать о нем, как о брате Захарии, но ни Уилл, ни Тесса никогда не называли его так.
Он прошел как тень в его белых одеждах и Тесса сделала глубокий вдох, когда она увидела его, потому что она знала, что это было, что Уилл ждал его, и что пришёл его час.
Он не сразу пошел к Уиллу, вместо этого он направился к футляру из розового дерева, находящемуся на комоде.
