Не родишься — не умрешь.
Смерть смеркается, светает,
Вызовет — и отзывает,
Приходи и пропадешь.
И тут мне вздумалось предложить духу пойти с нами в парк! Я думала, это невозможно, но он согласился и сказал, что будет ждать нас у эстрады в черном костюме и с тросточкой в руках. Мы погуляли по парку и пошли к назначенному месту. Еще издалека увидели стройного субтильного мужчину, одетого по описанию. Он повернулся и стал смотреть в нашу сторону. Муж с дочерью испугались и отказались продолжать, а я решила идти до конца. Вот тут-то оно меня и схватило!
— Что?
— А кто ж его знает? Мало ли всякой нечисти возле людей ошивается? Они многое знают, им прикинуться поэтом, царем, умершим родственником ничего не стоит.
— То есть это был не Лермонтов?
— Нет, конечно! Это мелкие бесы, отжившие воспоминания, призраки… Выискивают себе легковерных бездельников, вроде нас, или авантюристов всяких, и развлекаются. Ну так вот, осталась на руках у мужа и дочери психически неизлечимо больная женщина. А я оказалась в потустороннем мире, про который я вам, молодой человек, ничего рассказывать не буду. Выбралась уже тут. Сначала в бесплотном виде, а там и оболочку приобрела.
— А можно нескромный вопрос? То есть вы снова стали той женщиной, которой были раньше? Или у вас теперь… ээээ, какое-нибудь другое тело?
— Хе-хе! Все-то ему надо знать! Больше ничего не скажу.
— Меня совершенно поразили так называемые "хирурги"…
— Госпиталь "Лабиринт"?
— Да, лабиринт с рассадником минотавров! И ведь, с другой стороны, они действительно изумительные врачи! Многому научили даже тех, кто раньше в медицине ничего не понимал, — вроде бы простые, но эффективные приемы. А насколько это важно при нашей жизни, когда нет времени ни отдыхать, ни страдать бессонницей, ни болеть. Что уж говорить о профессионалах. Себринг вон месяц пропадал у них, теперь операции голыми руками делает. И все-таки эти их эксперименты на людях… жуткое производят впечатление.
— На самом деле ни беженцев, ни мародеров никто не жалует. Это либо психически безнадежно сломленные люди, либо неисправимые преступники. Доверять им опасно, изолировать — не всегда получается; остается использовать.
— Ты повторяешь рассуждения Бели. Я считаю, решиться на такие рискованные эксперименты можно разве только под давлением крайней необходимости, но не из любопытства!
— Инга права. Те же самые колдуны из ходячих избушек натравливали всякую нечисть на соседей ради развлечения и даже, если не ошибаюсь, иногда специально заманивали к себе гостей, чтобы их пожрали потусторонние существа…
— Не совсем так. Чтобы вызванные в человеческий мир бесплотные существа заселились в физическое тело.
— Очень существенная разница!…Но такого систематического, целенаправленного насилия, как в госпитале, все же не было. Чтобы специально выискивать подопытных. К тому же помимо хирургических опытов на людях они выводят каких-то монстров.
— Ты веришь в эти сказки?
— Ну если Беля ходила с одним таким! Оно у нее на плече сидело.
— Точно, я несколько раз видел. Только издалека. Голова человеческая, а тело вроде как у птицы, и глаза совиные.
— Очуметь можно… Я в таких случаях предпочитаю ничего не думать.
(Стас Ладшев) — Расскажи о госпитале "Лабиринт". В конце концов, ты сам там работал какое-то время.
(Всеволод Себринг) — Я многое не могу разглашать. Издержки сугубо индивидуальной программы обучения.
— В общих чертах.
— Ну… Первое, что мне сказали: "Человек даже и в здоровом, так называемом естественном виде, не говоря уже о калеке или больном, — лишь полуфабрикат, требующий усовершенствования. Все мы на самом деле — только промежуточный этап не вполне целенаправленного эксперимента". Это их принцип. Они считают, что человек должен в буквальном смысле создавать себя заново. В том числе физически.
Госпиталь образовался на основе научно-исследовательского испытательного центра при Институте военной медицины. Нынешний руководитель хирургов, Бадмаев, до вторжения габбро там работал: врач-трансплантолог, академик РАМН… По происхождению он — бурят и кроме европейской медицины изучал еще тибетскую традицию. Вообще задумывался о религиозном пути, хотел уйти в дацан… А тут как раз все и началось. Его ранило каменной спорой — левую руку парализовало. Он поклялся, что вытащит нити во что бы то ни стало, хотя какие тут хирургические эксперименты посреди всеобщей анархии. Но люди подобрались грамотные, те, кто в живых остался, организовали оборону — причем говорят, что защищаться приходилось в основном от других людей. В итоге стали совмещать военные действия и врачебную практику с исследованиями, экспериментами — травмы-то нетипичные. По ходу работы все отношение к жизни поменялось, цели, принципы действий, да чего там — физический организм многих врачей здесь другой, искусственный. На самом деле теперь в систему входит целая сеть лабораторий и питомников, плюс подземные палаты — а то многие удивляются названию "Лабиринт". Корпус, где мы гостили, — только филиал. Кстати, помнишь, мы проезжали мимо особняка в пригороде бывшего Климова?
— Там жила одинокая женщина, такая светская, в пустом доме?
— Да. Это тоже филиал госпиталя. Женщина — хирург и смотрительница Климовского питомника. На нее часто нападают из-за ее кажущейся беззащитности. Но на самом деле дом не пустой. Она таким образом собирает особей для операций по скрещиванию различных биологических видов и преобразованию генома.
— И мы подходим к спорной теме разведения хирургами каких-то мутантов.
— Это не мутанты. Это сфинксы — составные существа. Высокоразвитые создания, которые во многом как бы дополняют человека, а в чем-то и превосходят. Но у них феноменально развит только узкий спектр специфических способностей, в остальном они нуждаются в уходе и дрессировке. Это своего рода домашние питомцы будущего, хотя я привел упрощенное сравнение.
— Но откуда они берутся? Их сшивают из разных частей животных и людей?
— В общем, да. В некоторых из них присутствуют элементы, которых нет в природе. Прежде всего сфинксы являются как бы выжимкой из людей, которые в целостном виде проявили себя неприемлемым образом. Хотя были случаи, когда в качестве основы для нового сфинкса добровольно передавалась часть личности кого-то из врачей.
— Трудно представить… И ты действительно видел этих монстров?
— Да, видел, и даже работал над синтезированием новой формы. Правда, непонятно пока, пустят ли ее в производство. Экспериментальные образцы должны пройти испытания.
