Минуты две я выбирал, как поступить: отомстить Лаврентию, предоставив доказательство его преступления охотникам, или замести следы, скормив труп гребешковым угрям. Воздушная свежесть темных чар Шениглы предупредила мстительный порыв. Я приложил оберег Бажены к груди мертвого самурая и мысленно произнес: «Хочу узнать правду».
От тела Маэно Яматори потянулась синяя дымка. Следы клыков изменили конфигурацию. Они стали глубже, расстояние между ними увеличилось. Запахи Лаврентия исчезли. Их сменили запахи моей крови, моей слюны, моего яда.
«Вот, что увидят охотники и почуют оборотни! Нет, они ничего не увидят и не почуют!» — я спихнул заколдованный труп в реку.
Голодные угри окутали его черным саваном.
В ясный день самураи не ожидали моего визита на колбасную фабрику. Я спокойно перемахнул кирпичный забор, пробежал по транспортному коридору между цехами, взобрался на крышу низкой пристройки и спрыгнул на маркиз окна кабинета Лаврентия, занавешенного черными шторами. С вторжением я повременил — меня заинтересовал диалог предателя и адской птицы.
— Не суждено тебе исполнить замысел, дружок Лаврушка. Не построить упыриной империи, — щелкала клювом Шенигла. — Я узрела это явственно, как и то, что не дожить тебе до грядущего дня. Твоя смерть близко стоит. Не прогнать мне ее. Ой, не прогнать.
— Кончай напрасно меня пугать, старая трещотка! — Лаврентий задыхался от панического ужаса. — Правду скажи, что не одобряешь затеи и пытаешься сбить меня с намеченного пути.
— Пр-р-к! Пак-пак! Твоей задумкой я восторгаюсь, дружок. Только от предсказанного картами тебе не спастись. Дай, ежели картам не веришь, я погадаю на поросячьей крови. Выпей остаток и поставь стакан кверху дном на писчий лист… Вот так… пак-пак-пак… Покажите-ка, миленочки — бесеночки, сбудется ли задумка моего дружка Лаврушки… Пр-р-р-к! П-р-р-р-к! — Шенигла захлопала крыльями, цокая по столу когтями, и воскликнула. — Глянь — ка на узор! Пр-р-к! Что тебе видится?
— На восьмерку похоже. А восьмерка — знак бесконечности. Я никогда не умру! — Лаврентий затопал победный марш.
— Ты видишь, дружок, не то, что подсказали бесятки, а то, что сам желаешь увидать. Тут не восьмерка, а женщина. Твое потомство.
— Но у меня сын. И доктор Дулев говорил, что у Агнетты наперед не будет детей.
— Бестолковщина ты, Лаврушка. Не смыслишь в колдовских тонкостях, а бывалой ведьме не даешь вымолвить слова. Коли хочешь услыхать мое пророчество, так слушай и помалкивай… Тут не дочь, а дальнее потомство указано. Первая женщина в твоем роду. Дарована ей будет великая колдовская сила. Дарована будет и особая власть над упырями. Она завершит твой начаток. На месте сем положит сердцевину упыриного царства. О, Лаврушка, видал бы ты, что вижу я внутренним оком. Та женщина зовется Кромешною Тьмою. Непобедимой и бессмертной. Она повергнет зачарованную землю во мрак. Всех людей, всех тварей, за коих трясется моя сестрица, погубят ее слуги. Наступит время нашего торжества. Пак-пак-пак! Ей никто не помешает воплотить твой замысел. Пр-р-р-к! Пр-рощай навсегда, Лаврушка. Чем могла, помогала я тебе, но время твое на исходе, и я тебя покидаю.
— Шенигла! Постой! — взмолился Лаврентий. — Спаси меня!
Адская птица с печальным криком выпорхнула в открытое окно и улетела в лес.
— Какая еще империя?!! Ты что творишь, гад?!! — я показался из-за черного занавеса и прыгнул на письменный стол. — Тебе что, мало убийства Маэно?
— Тишка! Пощади! Не убивай меня! Умоляю! Не убивай, — залепетал упавший на колени Лаврентий. — Я не убивал Маэно. Он сам попросил меня сделать его одним из нас.
— Ты лжешь, — я спустился на пол. — Маэно предпочел бы умереть, нежели батрачить на тебя целую вечность.
— Он умолял меня. Лобзал мои ботинки, — Лаврентий пополз на четвереньках к столу. — Сидючи в пещере, ты ничего не знаешь о городских делах.
«А вдруг негодяй не лжет? Вдруг Маэно таким образом захотел освободиться от службы, понимая, что не переживет обращения».
— Да, о твоих кознях мне мало что известно. Но я хочу узнать о них все! Вставай, — я поднял его за грудки. Без вампирской силы мне бы не удалось отлепить растолстевшего негодяя от пола. — Говори, что за государственный переворот ты собрался устроить, или я, в самом деле, тебя убью.
— Я все скажу! Все как есть! Не убивай меня, Тишка, — помяв двойной подбородок, Лаврентий отступил к лакированному буфету. — Одолжайся, — он взял из буфета графин, в котором оставалось немного свиной крови, и два чистых стакана.
Раздался топот за дверью. Я обернулся.
Четверка самураев, одетых в черные костюмы, выбила железную дверь и проорала хором:
— С вами все в порядке, господин?!!
— Все хорошо, ребятки. Мы с Тихоном мирно беседуем, — одернув пиджак, Лаврентий протянул мне один из наполненных кровью стаканов, а второй оставил себе. — Но будьте поблизости.
— Мы постоим в коридоре, господин, — ответил старший самурай.
— Угощайся, — Лаврентий настойчиво вручил мне кровь. — Ничто не возвращает душевный покой быстрее, чем хорошая еда.
Он выдвинул из-за стола расшатанное серое кресло и кое-как втиснулся в него, прогнув сидение до пола. Самураи за дверью вернули ему надежду на благополучный исход противостояния, и все же он боялся меня как осины.
— Сдается мне, откровенничать ты передумал? — я сел на протертый коричневый стул для посетителей, закинул ногу на ногу и поставил стакан на колено.
Это был один из редких случаев, когда мне по — настоящему было не до еды. К тому же, я стал разборчивее в выборе блюд. Свиная кровь не входила в мой список деликатесов.
— Ты неправ, Тишка, — Лаврентий сделал большой глоток и поставил стакан на край стола. — Я выложу все как на духу в надежде, что ты захочешь принять участие в строительстве вампирской империи. Мое предложение должно тебя заинтересовать. По истинной натуре ты, как и я, вампир, хоть иногда ведешь себя несколько странно… То возомнишь себя единорогом, то мантикорой, то еще какой зверушкой.
Я зашипел, медленно поворачивая стакан.
— Слей кипяток. Мы — образованные… — Лаврентий чуть не сказал «люди», — созданья. Оглянись! — он отдернул штору, воспользовавшись исчезновением солнца за тучей. — Мир изменяется. Грядут разрушительные перемены. Со дня на день русский народ ожидает революции и свержения царя. А что начнется после революции? Борьба за власть! Голод и войны! Поделюсь с тобой секретом, Тишка. Все противоборствующие движения и тайные кружки я помаленьку снабжаю деньжонками. Кто бы из них ни пришел к власти, никто меня не тронет. Так вот, к чему я клоню. Пока человечки будут драться за трон своей империи, мы потихонечку учредим свою вампирскую империю, а Волочаровск сделаем столицей. У меня все наметки для того имеются.
