— Солнечные танцы. — Произнес я со вкусом. — Итак, что же это и с чем это все едят?
— Это большой бал, Ваше Величество. Каждую весну он дается в нашем королевстве. Когда ваши благородные предки сюда прибыли, то появление на этом берегу они отметили…
Дальше я уже не слушал. Деваться в любом случае некуда, бал так бал.
— Через неделю даем. — Решил я. — Прям на неделю. Дни объявляются выходными, народу поставят выпивку…
Все дела я спихивал на своих подчиненных. Ждан, так тот вообще просто пропадал в торговом доме, мало–помалу выводя его на достойный уровень. Что‑то продавалось, что‑то шло в закрома. Также, по моему поручению, наладили закупку зерна, вроде бы получилось.
Картошку мою чуть не вырыли мальчишки, отличился Виктор, который ростик. Шел мимо, заметил, отнял ягодки, которые детишки с кустов надергали и чуть не скушали в темном углу. Сначала сам хотел разобраться, да случился рядом один пожарник, и ревущих в три ручья детишек привезли ко мне.
Я сдержался, но в последний момент. Пять человечков едва на тот свет не отправились из‑за своей глупости. И из‑за моей тоже! Что мне мешало за той делянкой учредить пригляд‑то?
Пришлось на охрану делянки поставить парочку гвардейцев. Выглядело… Ох, красиво оно выглядело, занялась картошечка‑то! Теперь лишь бы пару лет продержаться, да не допустить картофельных бунтов*, крестьян‑то у меня и так маловато осталось, стараниями графа Лурга, чтоб ему пусто было. И лет через пять… Лет через пять у нас уже картошку покупать будут, а не только замки да пружины. Порох важное дело, но что толку в порохе, когда жрать нечего?
* - массовые выступления крестьян в России в 1830–1840 годах. Крестьяне отказывались сеять картофель, считая его порождением дьявола. "картофель есть отрождение того заветного яблока, за которое лишился блаженства первоначальный человек, и что когда оно с проклятиями было брошено на землю, то от него родился картофель и, следовательно, семя сие есть антихристово" Крестьянское движение в России в 1826–1849 гг. М., 1961. С. 248–257. Под это же удачно приплелись попытки введения некоторых реформ на селе, нашлись чиновники, желающие урвать на этом свой куш, и в результате погибшие, разоренные и сосланные в Сибирь на поселение крестьяне.
Вызвал к себе Коротыша.
— Давно не виделись. — Обрадовался я ему как родному. — Вот, думал, что сидишь ты, скучаешь, дел у тебя нету почти…
На деле, Коротыш только–только разобрался с народом, который мы из Мойки надергали. И занятий у него было до и больше. С мастером Виктором они двое суток напролет сортировали рабочих, а ещё искали залежи горного отвара, которые жители Мойки успели по всем щелям припрятать.
— Ваше Величество, как можно!
— Знаю я всё, знаю! Вторые ты сутки не спишь. Все знаю. Но с делами пока что хорошо справляешься.
Коротыш поклонился.
— Всегда верен…
— Нам не только верные надобны, но ещё и умные, а вот таких найти посложнее. Значит, будет тебе моё новое задание, Коротыш. Сложное, как не знаю что, но выполнить его надо. Видел у меня делянку?
— Кусты зеленые такие? Помню… — Коротыш наморщил лоб.
— Вот, оно самое. Съедобного в тех кустах ничего нету, более того — они сами по себе ядовиты могут быть. Особенно от них ягоды.
— Желаете сварить ядовитый отвар для врагов, Ваше Величество?
— Да нет, ты что. Самое съедобное у них — это клубни. Корни… Не знаю, как это сказать. То, что в земле растёт. Желаю, чтобы ты, как бывший крестьянин, взял кого надо и распространил мне картошку по всем деревням, какие только найдешь. Через пару лет крестьяне должны сеять не только зерно, но ещё и картошку.
— Можно ли спросить, Ваше Величество, зачем это надо?
— Затем, что от картошки куда больше проку, чем от зерна. Дольше храниться, сожрать её можно больше, и приготовить вкуснее. Второй хлеб это, Коротыш. Ну, что мнешься, говори давай, что тебя тревожит?
— Сомневаюсь я как‑то, Ваше Величество… Что кому‑то это по нраву придется… — Помялся Коротыш. — Крестьяне издавна рожь да зерно сеяли, ну яблони иногда, виноград тот же, бортничали, скот разводили… Да и Малый народ неизвестно что…
— Малый народ — сказки. — Отрезал я.
— Это так из города кажется, со стен. А как в лесу пройдешь…
— Да бывал я в лесу. И в развалинах города бывал.
— В развалинах это ещё не так ощущается, Ваше Величество. А вот где‑нибудь в Вересковом Овраге или в иных местах… Из города хорошо над сказками смеяться. Только вот никто из крестьян не смеется. Иногда проще крынку молока на ночь оставить, чем священника из города приглашать.
Я ощутил, что я чего‑то в этом мире не понимаю. Или чего‑то все ещё не знаю. И что мир этот… Ещё с посещения тех развалин мир этот мне казался шире, чем он есть.
— Так, Коротыш. Давай‑ка расскажи мне про этот самый Малый народ. Кто это такие?
— Это те, кто тут жил до людей, Ваше Величество. Кого ваши предки… Изгнали.
— Сказки? Сам ты кого из них видел?
— Если б видел… То тут, с вами, не разговаривал, наверное. Малому народу праздное любопытство не по нраву. Утащат к себе, и не поминай как звали. Будешь потом с крыльями над озерами порхать или по деревьям шастать, а то может и так быть, что крови людской восхочешь… Бывали уже случаи. Вам старших спросить лучше.
— Это которые в Королевском Университете, что ли?
— Какие ж это старшие. В деревнях надо поспрашивать, кто из стариков остался, так те знают что. Они расскажут. Ещё легенда есть… — Коротыш замялся. — Про… Ну, про Шеен.
— Что за легенда?
— Вы не зна… — Коротыш запнулся, что‑то запретное словно хотел сказать. Словно матом выругаться.
— Нет, не "зна"! Откуда я мог всё "зна", мне на ночь никогда сказки не читали, сам понимаешь. У королевы другие заботы были.
— Я и сам не очень хорошо знаю, Ваше Величество. Слухи разные ходят, а те, кто правду знает, сейчас уже там, за небесами, в Светлых Чертогах. Говорят, когда сюда первые рыцари приплыли, Малый народ противился сильно и чуть было не скинули в море всех людей. Но потом Шеен заключили с ними договор. То ли поставили огненную стену, то ли пригрозили чем, то ли купили… Короли ваши почему‑то ту легенду не любят сильно.
— Сказки на ночь. — Определил я все это. — Коротыш, сейчас не до того. Сам понимаешь, что вырваться из продовольственного кризиса нам никак не дадут. Либо Орда, либо что‑то ещё будет. Дальше покупать хлеб у Империи мы не можем. Поэтому вот эта самая картошка нас должна спасти.
— Как вы сказали, Ваше Величество? Картошка? Хорошо… Я попробую. Что надо с ней делать?
Я рассказал, потом выдал Коротышу наряд гвардейцев, которые должны были отвечать за посадки, также выдал денег и приказал набрать себе народ. Министр Сельского хозяйства все ж таки нужен…
