«Нет. Он все равно никого в свою память не впустит».
Орик сердито поглядел на Муртага и лысого, пробормотал:
— Илф карнз ородум! — И бросился вперед. — Хватит! Довольно! — Схватив лысого за руку, он оттащил его от Муртага с такой силой, которая, казалось, совершенно не соответствует размерам его тела.
Лысый в гневе обернулся к нему и заорал:
— Как ты смеешь! Один раз сегодня ты уже нарушил приказ, отворил без моего разрешения дверь, а теперь еще и в проверку вмешиваешься?! Только и знаешь, что законы нарушать, предатель! Наглец! Небось уверен, что твой король тебя покрывать станет?!
Орик злобно ощерился:
— А тебе хотелось дождаться, пока ургалы их перебьют? Если б я не вмешался, они бы тут не стояли! — Он ткнул пальцем в тяжело дышавшего Муртага. — У нас нет права пытать их! Аджихад никогда бы этого не допустил! Тем более после того, как ты проверил Всадника и обнаружил, что он нам не враг. И не забывай: они ведь привезли с собой Арью!
— И ты, конечно же, позволил бы им войти в наше убежище без проверки! Ты, болван, готов рискнуть всем на свете ради какого-то эльфа! — Глаза лысого сверкали от ярости он, казалось, готов был разорвать гнома на куски.
— Этот парнишка умеет пользоваться магией? — спросил вдруг Орик совершенно спокойно.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу лишь узнать: умеет он пользоваться магией? — Голос Орика вдруг стал очень громким, и гулкое эхо разнеслось по подземелью.
Лысый вдруг тоже как будто успокоился, сцепил руки за спиной и ровным голосом ответил:
— Нет, этим даром он не владеет.
— Так чего ж ты боишься? Убежать отсюда он не может, вред нам причинить он не в состоянии — да и ты поблизости, если, конечно, твое могущество так велико, как ты стараешься нас уверить. Да что там зря рассуждать! Лучше спроси Аджихада, как нам дальше с ними быть.
Лысый с минуту тупо смотрел на Орика. Лицо его ровным счетом ничего не выражало. Потом он поднял взгляд к потолку и закрыл глаза. Плечи его дрогнули, напряглись и замерли в каком-то странном положении. Губы беззвучно шевелились. Лоб пересекла глубокая складка, пальцы сжались, точно на глотке невидимого врага. На несколько минут он замер в такой позе, то ли погруженный в транс, то ли общаясь с невидимым собеседником.
Наконец он открыл глаза, опустил плечи и, не глядя на Орика, рявкнул воинам:
— Убирайтесь!
Те гуськом вышли в коридор, и, когда дверь за ними закрылась, лысый ледяным тоном сказал Эрагону:
— Поскольку я не смог довести проверку до конца, ты и твой… приятель останетесь на ночь здесь. Если он попытается сбежать, его убьют. — С этими словами он резко повернулся и вышел из комнаты, сверкнув бледной лысиной.
— Спасибо! — шепнул Эрагон Орику.
Гном лишь досадливо крякнул и отмахнулся. Потом сказал:
— Сейчас прикажу, чтобы вам принесли поесть. — Он что-то пробормотал себе под нос и тоже вышел из комнаты, качая головой. Снаружи снова лязгнул засов.
Эрагон сел, прислонившись к стене и чувствуя странную сонливость: слишком много волнений и усилий выпало на их долю в последние дни. Глаза у него слипались. Сапфира, устраиваясь рядом, предупредила:
«Нам нужно быть очень осторожными! По-моему, здесь у нас врагов не меньше, чем в Империи».
Эрагон лишь кивнул в ответ — сил отвечать не было.
Муртаг, стоявший у противоположной стены, тоже сполз на пол. Глаза у него были совершенно пустые и словно остекленевшие. Рукавом он тщетно пытался остановить кровь, которая текла из пореза на шее.
— Ты как, в порядке? — спросил Эрагон. (Муртаг молча кивнул.) — Он из тебя что-нибудь вытянул?
— Нет.
— Как же тебе удалось его остановить? Он, похоже, довольно сильный колдун.
— Я… Меня хорошо учили! — В голосе его звучала горечь.
Вокруг стояла полная тишина. Мысли Эрагона мешались. Уцепившись взглядом за одну из ламп, он постарался сосредоточиться и сказал:
— Я не позволил ему узнать, кто ты такой.
— Спасибо, что не выдал. — Муртаг благодарно склонил голову. Во взгляде его чувствовалось явное облегчение.
— И они тебя не узнали?
— Кажется, нет.
— Но ты по-прежнему утверждаешь, что Морзан — твой отец?
— Да, — вздохнул Муртаг.
И тут Эрагон вдруг почувствовал, что на руку ему капает что-то горячее, и с изумлением обнаружил, что это кровь. Кровь капала с крыла Сапфиры!
«Господи, я же совсем забыл! Ведь ты ранена! — Он заставил себя встать с пола. — Сейчас я тебя вылечу».
«Осторожней! Ты слишком устал, а в таком состоянии легко ошибиться».
«Знаю».
Сапфира расправила раненое крыло, и Муртаг увидел, как Эрагон водит ладонями над горячей синей перепонкой и бормочет: «Вайзе хайль!» К счастью, раны оказались не слишком серьезными и он легко справился с ними, залечив даже довольно глубокую рану на морде Сапфиры.
А потом Эрагон мешком свалился рядом с драконихой, прижавшись к ее теплому боку и тяжело дыша. Он с наслаждением слушал, как ровно бьется ее огромное сердце, гоняя по жилам кровь.
— Надеюсь, нам все же дадут поесть, — сказал Муртаг.
Эрагон не ответил, он настолько устал, что даже голода не чувствовал. Обхватив себя руками, он понял, что очень не хватает привычной тяжести меча на поясе. Помолчав, он спросил:
— А почему ты оказался здесь?
— Что-что?
— Если ты действительно сын Морзана и Гальбаторикс знает об этом, тебе никогда бы не разрешили свободно разъезжать по всей Алагейзии. И как ты сумел разыскать раззаков? И я никогда в жизни не слышал, чтобы у Проклятых были дети! И что тебе было нужно от меня? — Эрагон уже почти кричал.
Муртаг провел ладонью по лицу:
— Это очень длинный рассказ…
— А мы никуда не торопимся!
— Сегодня я очень устал…
— А завтра у нас, возможно, не будет времени побеседовать спокойно.
Муртаг обхватил согнутые в коленях ноги руками, опустил подбородок на колени и, слегка покачиваясь и глядя в пол, заговорил:
— Ладно. Только… вы устраивайтесь поудобнее — я не люблю останавливаться на середине, а история моя очень длинная.
Эрагон сел, привалившись спиной к теплому боку Сапфиры, дракониха внимательно следила за ними, видимо опасаясь, что они снова подерутся.
Муртаг начал неуверенно, но постепенно голос его окреп.
— Насколько мне известно, я был единственным ребенком у тех, кого называют Чертовой Дюжиной, то есть у Проклятых. У них, конечно, могли быть и еще дети, о которых я ничего не знаю — ведь Проклятые умели отлично прятать все что угодно. И все же я сомневаюсь, что кто-то из них тоже стал отцом. О причинах этого я скажу позже.
Мои родители встретились в одном небольшом селении — я так и не сумел узнать, где оно находится, — когда отец отправился выполнять некое поручение короля Гальбаторикса. Морзану, как всегда, помогла хитрость. Проявляя чрезвычайную доброту по отношению к моей матери, он сумел добиться ее доверия, и она, недолго думая, последовала за ним. Некоторое время они путешествовали вместе, и она по-настоящему в него влюбилась. А он был этому очень рад: ведь теперь он мог не только мучить ее сколько угодно, но и заполучил прислугу, которая никогда его не предаст!
