– Ага! – повторил Крылатый, досадуя на непонятливость метеодемона.
– Исполняю и прощай! – выкрикнул дух погоды, стремительно разрастаясь до огромной грозовой тучи.
Вампиры тоскливо заметались, оказавшись в удушающих объятьях. Из недр планетника забили молнии, несколько обугленных тушек со свистом полетели вниз. Имарек Кровавый натянул поводья, притормаживая вемпира, и забормотал заклятье, устремив к планетнику скрюченные пальцы. В него тоже ударила молния – дух мгновенно вычленил среди этой оравы командира. Однако колдун поймал ее на магический браслет-громоотвод и отразил, направив в открытое небо. Планетник шумно громыхнул, сотрясая воздух, вампиры исступленно завопили, с трудом удерживая равновесие.
Что было дальше, Стекимо уже не видел – он стремительно мчался дальше. И правильно делал – никто не мог гарантировать, что один-единственный планетник одолеет колдуна. Тем более, четвертый уровень – это не так уж мало, Имарек вполне мог выйти победителем.
Впрочем, победы от планетника и не требовалось. Самое главное – он надолго задержал преследователей. И хотя орнитоптер на лету терял деревянную обшивку, вихлялся и выписывал вензеля, словно пьяная бабочка, скорость от этого не убавилась. А впереди уже показалась бескрайняя синь Ларийского моря…
Но чары колдуна-вампира все же нанесли летательной машине непоправимый вред. Старость Дерева подбиралась к крыльям и винтам, седло под весом Стекимо прогибалось, за орнитоптером оставался след из рассеивающейся по ветру трухи. Еще немного, еще совсем немного…
Орнитоптер все больше терял высоту. Крылатый Гонец отчаянно работал рычагами, надеясь все же дотянуть до острова. Вон, на горизонте уже показался приплюснутый конус – циклопический вулкан! Легендарная Огненная Гора! Еще чуть-чуть, еще одно усилие…
Руки и ноги ужасно онемели. Огромные валы, идущие по морю, лишь самую малость не доставали до ног Стекимо. Океан хищно шумел, словно исполинский зверь, облизывающийся в предвкушении трапезы.
Вот уже впереди видна прибрежная полоса. Видны огромные просмоленные баркасы и в них здоровенные фигуры. Рыбаки вышли на вечерний лов.
Стекимо повернул рычаг в очередной раз… и он остался в руке. Прогнивший держатель переломился. Почти одновременно с этим правое крыло тоже надломилось, падая в море, орнитоптер клюнул носом, завалился набок, винты затихли, и Крылатый Гонец ушел под воду, безуспешно пытаясь отстегнуть ремни. В последний миг он успел заметить, как на ближайшей лодке поднимаются две фигуры, одна из них вроде бы выпрыгивает за борт…
Орнитоптер утягивал своего седока на дно. Легкий металлический остов все же весил больше человека – Стекимо, пристегнутый ремнями, задыхался. Грудь горела, легкие разрывались от недостатка воздуха, перед глазами поплыли круги… но вот его подхватили могучие руки. Он заметил под собой пару ступней – очень крупных, но все же странно изящных, совсем не похожих на коряги Индрака. Больше ничего заметить не успел – мелькнул длинный нож, разрезая ремни, и его потянули наверх, к воздуху…
Паренек вылетел на поверхность, жадно глотая драгоценный кислород. Навстречу протянулись две огромные волосатые ручищи, увитые синими венами, блеснули добрые старческие глаза, и Крылатого Гонца втянули в баркас. Старый рыбак-дэвкаци тут же накинул ему на плечи теплый плед и сунул кружку чего-то отвратного на вкус, но, тем не менее, согревающего. «Чай дэвкаци», он же чифирь, едва не заставил желудок выпрыгнуть через горло, но в следующую секунду Стекимо расслабленно засопел и глупо ухмыльнулся.
Через борт перевалился и его спаситель… а точнее, спасительница. Молоденькая девушка-дэвкаци, всего на голову выше самого Стекимо. Она иронически улыбнулась, глядя на ошарашенное лицо юного рокушца – он, как и большинство его сородичей, до сего момента даже не задумывался, что среди дэвкаци есть и женщины.
– Матурбан кастарига, бао тапира умбан охана фо камгит, – добродушно сообщил парнишке старый рыбак.
Стекимо виновато улыбнулся – он не понял ни слова. До сего дня он даже не слышал, как звучит язык дайварани.
– Говорю: Матурбан не знал, что люди могут летать по воздуху, – повторил старик уже на ларийско-рокушском. Большинство дэвкаци Огненной Горы свободно говорят и на этом языке. – Зачем человек прилетел к дэвкаци?
– Я Стекимо Стузиан, Крылатый Гонец Рокуша, – оттопырил лацкан паренек, демонстрируя серебряный венок. – Его величество послал… к вождю…
Матурбан недовольно покачал головой – выловленный мальчишка закоченел и ужасно дрожал.
– Одана, вынимай сети, сегодня лов закончен, – вздохнул он. – Правим домой…
Старый рыбак с внучкой взялись за весла, и тяжелый баркас двинулся к берегу. Сети, связанные из тонких ремней, сиротливо свернулись на дне мокрой кучкой. В деревянном садке вяло трепыхался десяток некрупных рыбешек – сегодня хорошего улова не вышло.
– Выпей еще, маленький человек, – донеслось до Стекимо.
Уже сквозь сон он принял новую порцию чифиря, и перед глазами все поплыло. Два грубо вырубленных лица, старческое и девичье, расплылись, звуки превратились в невнятный гул, и Крылатый Гонец потерял сознание.
Он очнулся уже наутро. Глаза резко распахнулись, Крылатый Гонец исступленно схватился за грудь и резко вскочил на ноги – драгоценные письма пропали! Но он тут же успокоенно выдохнул – конверты, все так же аккуратно запечатанные, лежали рядом, на крышке высокого ларя.
Стекимо провел ночь в кожаном мешке, набитом соломой. Постель оказалась ему как раз впору – у дэвкаци тоже есть дети, и мебель для них делается поменьше. В очаге жарко горел огонь, а рядом с ним на трехногом табурете сушилась одежда Крылатого Гонца. Стекимо только теперь сообразил, что его переодели в чистое и сухое – полотняную рубаху и широкие шаровары. Вот костюмчик оказался совсем не по росту – Стекимо в нем просто тонул. Увы, свободной детской одежки в доме не нашлось.
– Выпей это, мальчик, – окликнули его.
Из-за занавески вышла Одана – та самая девушка-дэвкаци. В руках она держала бронзовую чашу с каким-то дымящимся варевом.
– Это… то, что вчера?… – опасливо спросил Стекимо.
– Нет, больше чаю нельзя – люди слабые, не выдерживают хорошее питье. Это горячая уха. Вот, возьми щепку.
Стекимо принюхался к густому аромату и начал наворачивать за обе щеки. Правда, орудовать вместо ложки длинной щепкой с выдолбленной сердцевиной первоначально было неудобно, но у дэвкаци так принято, ничего не поделаешь. Остатки бульона он просто выпил и сразу почувствовал, как в желудке становится тепло и уютно.
