Дети Аль-Маррана не жалели, что покинули Лунный город. Сверкающий драгоценными камнями подземный дворец поразил их, но восхищение своё они выражали очень сдержанно и вели себя с достоинством. Они знали, что пришли не в гости к богатому господину, а в дом своего отца, который по праву является и их домом.
Мальчишки в первый же день нашли мастерскую Диннара и с удовольствием занялись тем, чем до этого занимались и в Лунном городе, и хотя их фигуры из камня были до смешного неумелыми по сравнению с украшавшими дворец статуями Диннара, чувствовалось, что со временем некоторые из этих мальчиков могут стать хорошими ваятелями.
Девочки оказались искусными мастерицами. Амниту изумляли вещи, которые они делали из кожи. Не боялись дочери Аль-Маррана и работы с камнем. Отыскав сокровищницу, они стали украшать свои изделия драгоценными камнями. Вскоре у Амниты появились расшитый алмазными звёздами плащ, пояс с ножнами для кинжала, украшенными вириллами и наулидами, сандалии с серебряными застёжками и изящные остроносые сапожки. Постарались девочки и для братьев, сделав им лёгкие кожаные доспехи, расшитые мелкими драгоценными камнями, а также тонкими пластинками из золота, серебра и уллатина. Амнита знала, что Тиинат и ещё две юные мастерицы трудятся над доспехами для Диннара. Мальчишки постоянно приносили сестрам кожу песчаных и каменных гинз. Иногда они подбирали сброшенную кожу, а чаще просто убивали гинз, которые в огромном количестве водились среди развалин Уллатамы. После того, как по приказу Диннара разгребли завалы, освободив выход из тоннеля, дети чуть ли не каждый день бегали туда, где когда-то стоял Белый город, а теперь были только груды песка, из которых местами торчали каменные обломки.
Старшие мальчики любили ходить на охоту. Иногда они пропадали в аюмах по два-три дня. Первенец Диннара двенадцатилетний Айдан заверил Амниту, что с ними ничего не случится. А когда она заговорила о мангурах, сказал:
— Сыновьям Аль-Маррана не пристало бояться каменного зверя. Да он не так уж и страшен. Если встретишь его, надо посмотреть ему в глаза. Наш отец так и делал, когда ходил на охоту ещё мальчишкой. Он охотился один, а нас много. Наши матери не боялись бы за нас.
Последними словами Айдан как бы дал ей понять, что все они признают её право беспокоиться за них, но при этом не хотят, чтобы она волновалась понапрасну. Каждый марвидский ребёнок спокойно относился к тому, что его отец имел несколько женщин, и даже к тому, что мать могла завести любовника. Знатные марвиды охотно воспитывали в своих домах побочных отпрысков, если те были здоровыми, и семья в пустыне держалась не на супружеской верности, а на необходимости рожать побольше полноценных детей. Изнурённые тяжёлой жизнью и частыми родами, женщины пустыни рано старели и, как правило, рано умирали. Те из детей Диннара, чьи матери были ещё живы, иногда навещали их, даже не думая скрывать это от Амниты. Привязанность к матерям не мешала этим мальчикам и девочкам относиться к ней с симпатией. Они ценили её внимание и гордились им, её красота вызывала у них благоговейный восторг, а главное — они понимали, как много она значит для их отца, эта женщина со звёздным именем. Женщина, которая оказалась рядом с ним, потому что так было предначертано. Об этом говорила статуя в храме, созданная по воле небесных богов. Эта женщина и сама была богиней. Так же, как их отец был богом. Они никогда в этом не сомневались.
Почти никто из них не помнил Диннара. Одни четыре года назад были ещё слишком малы, другие не видели его, потому что он ими совершенно не интересовался. Отец был для них одной из легенд, которые им рассказывали матери. Возможно, матери и внушили им, что они, дети бога, должны быть лучше простых смертных. А может, они сами осознавали, что их божественное происхождение обязывает их быть лучше других… Как бы то ни было, но сыновья и дочери Аль-Маррана действительно во всём превосходили своих сверстников. Амнита уже поняла, что дети пустыни взрослеют рано, и всё же эти мальчики и девочки порой казались ей слишком серьёзными для своих лет. Ореол божественности, окружавший их с самого рождения, отдалял их от других детей. Ровесники им завидовали, тем более что видели их явное превосходство. Многие приёмные отцы и родственники, в домах которых они росли, с трудом скрывали свою неприязнь к ним и не обижали их только потому, что боялись Аль-Маррана. Ведь он мог вернуться в любой момент. Дети Диннара поневоле были отщепенцами. Страх соплеменников перед их могущественным отцом защищал их от явной враждебности, но его отсутствие и неучастие в их судьбе лишали их внутренней защищённости. Может быть, поэтому они так стремились самоутвердиться и во всём, чем бы ни занимались, старались добиться блестящих результатов. И желание мальчиков учиться у ваятелей было отнюдь не случайным. Став искусными мастерами по камню, они бы подтвердили своё родство с Аль-Марраном, тем более что те их сверстники, которые его не помнили, то и дело дразнили их, ставя под сомнение божественность их отца.
— А у них действительно кое-что получается, — смеялся Диннар, разглядывая творения своих отпрысков.
— У тебя очень хорошие дети, — говорила ему Амнита. — Ты вправе гордиться ими.
В последнее время она не переставала себе удивляться. Когда-то ей приходилось зарабатывать на жизнь, давая уроки в эриндорнской школе. Она радовалась, что занимается с маленькими группами и всего по два часа в день. Амнита всегда любила тишину, одиночество, и хотя к некоторым своим ученикам она испытывала искреннюю симпатию, слишком долгое общение с детьми казалось ей утомительным. Эти дети, сыновья и дочери Диннара, не вызывали у неё ни капли раздражения. Разумеется, размеры дворца позволяли им резвиться, не мешая Амните, да они бы никогда и не посмели нарушить её уединение. Но дело было даже не в этом. Амнита порой сама искала их общества. Ей было приятно видеть вокруг себя эти лица. Может быть, потому, что все они походили на него…
Амнита занималась не только с теми, у кого обнаружила способности к таннуму. Она часто собирала их всех, учила сантарийскому и валлонскому, рассказывала о прекрасной стране за пределами пустыни, об Эрсе и о том огромном мире, частью которого была их ангама. Детям нравились такие беседы, они с поразительной легкостью усваивали языки, а заодно помогали Амните получше овладеть марвидским.
— Они тебе не надоедают? — спрашивал время от времени Диннар. — По-моему, ты тут чем-то другим собиралась заняться.
Амнита чувствовала, что этот большой ребёнок ревнует её к своим детям. А может быть, уже и их к ней?
