Порой Суно обменивался мыслевестями с коллегами в Ларвезе – справлялся, как дела у его воспитанников.
Тропинка Хеледики сделала очередной лихой поворот. Когда Орвехт, дочерна загорелый, как сурийский кочевник, перед отъездом в Китон заглянул к Шеро, тот угостил его сиянским чаем с лепестками амадии золотистой, рассказал о том о сем, в который раз посетовал, что Мулмонг опять ушел живым, и наконец сообщил главное:
– Хочешь – не хочешь, а твою девочку я забираю.
– Куда? – опешил Суно.
Вдовец Шеро на старости лет надумал жениться? На песчаной ведьме, сраженный ее прелестью…
Ему, одержимому Зинтой, эта дикая мысль в первый момент показалась правдоподобной.
– К себе в разведку, – невозмутимо, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся, пояснил старший коллега. – Негоже такому сокровищу пропадать.
– Ей же всего шестнадцать лет, какой из нее шпион?
– Такой, какого не ждут. Нам для задуманного дела девчонка нужна, чем моложе, тем лучше. Больше об этом не скажу, но твоя ведьмочка – в самый раз то, что требуется, и с головой она дружит, в отличие от неких подающих большие надежды амулетчиков.
– Позволь напомнить, я ведь ее опекун, и я не давал согласия на то, чтоб ее заставляли впрягаться в такую работу.
– Да кто ж заставляет, если ей это в охотку? – Шеро шевельнул обвислым складчатым веком, обозначив подмигивание. – Мы с ней уже побеседовали на эту тему. Согласилась, глазки так и загорелись. Да сам у нее спроси.
Суно спросил и после этого понял: Хеледика, видимо, нашла себе игру, которая поможет ей компенсировать боль унижения, пережитого с подачи Дирвена. Если припомнить, она ведь еще в Мезре проявила кое-какие из качеств, необходимых хорошему разведчику: самообладание, терпение, выносливость, способность молча переносить физические страдания и неудобства. Значит, быть посему, все равно ее не отговоришь.
Дирвена услали в крепость Хаврай. Спрятали от Ктармы, которая разузнала, кто подсунул Каменному Лису смертницу с «ведьминой мясорубкой», и посулила виновникам отмщение. Вероятно, лазутчики Ктармы добрались до вмурованной в скалу Флаварьи. Та не вполне вменяема, но способна связно разговаривать и не забыла, кому она обязана своим нынешним положением. Энгу Лифрогед мстители могут искать хоть до скончания времен – если только Эдмар, игрок и позер тот еще, не пожелает сознаться, что это был он. Другое дело Дирвен Кориц, амулетчик Светлейшей Ложи. Мальчишку убрали с глаз долой, но не стали объяснять, что его спасают как ценного для Ложи исполнителя. Пусть думает, что это ссылка в наказание за последние подвиги. Может, додумается до каких-нибудь полезных выводов.
И еще одна мысль интриговала Суно: Серебряный Лис, на котором разъезжает пробудившийся Тейсу, и Каменный Лис, выпущенный из скалы двумя сообразительными стервецами, – а ну, как это одна и та же демоническая лисья сущность? Интересные тогда напрашиваются выводы… До того интересные, что хоть ругайся последними словами.
Зинта склонялась к тому, что это об Орвехте говорила целую вечность назад Госпожа Развилок, предлагая ей «нового мужа». Она тогда выбрала не любовь, а перемены и приключения, но любовь тоже сбылась. Расхаживая босиком по китонской опочивальне с громадным ложем, темными коврами на полу, причудливыми серебряными лампами и шторами вишневого бархата с вышитыми поганками и звездами, лекарка думала о том, что свалившееся на нее счастье просто немыслимо, быть такого не может, чтобы все это ей, чем она это заслужила… Впрочем, кое-что ее слегка царапало, как заноза в пуховой перине.
Чтобы не залететь, она принимала каждый вечер по три капли настойки корня пустянки серой болотной. Суно предохранялся заклинаниями, этого было более чем достаточно, но она боялась забеременеть и предпочитала перестраховаться.
На самом-то деле ей хотелось ребенка. В Ларвезе нравы свободней, чем в Молоне, и никто не застыдит тебя до смерти, если родишь не от мужа. Довольно будет того, чтобы Орвехт официально признал свое отцовство, и тогда ребенок не будет считаться незаконнорожденным.
Однако… Очень большое «однако». Подобное притягивается к подобному, и если хотя бы один из родителей волшебник, можно ожидать с вероятностью половина на половину, что на свет появится новый маленький маг, или ведьма, или амулетчик.
Что, если их ребенок родится магом? Что, если он окажется древним магом?
Зинта теперь понимала, почему волшебники избегают заводить детей. Чтоб не отдавать потом в Накопитель, если выяснится, что не повезло. Предохраняются, для них это запросто, а если сердце чего-нибудь запросит, берут воспитанников – таких, насчет кого никаких сомнений, что они не из древних.
У тех, кто к магии не способен, тоже рождаются маленькие волшебники, и после проверки некоторых из них забирают – якобы туда, где они будут «заниматься чрезвычайно важными исследованиями». Провожая их, родители знать не знают, какая судьба уготована «исследователям».
Если бы Зинта могла что-нибудь с этим сделать… Но пусть сама она не в силах ничего изменить, в ее распоряжении находится древний маг, обладающий немалой силой. Впрочем, «в распоряжении» – смело сказано. Станет ли Эдмар ввязываться в то, что его не касается?
Или… Пожалуй, все-таки касается, с торжеством решила лекарка. Главное, доходчиво объяснить ему, что уничтожение Накопителей – в его интересах, и чем скорее, тем лучше.
Надо хорошенько обдумать, что и как она ему скажет.
Зинта понимала, что тем самым она злоумышляет и против Светлейшей Ложи Ларвезы, и против Доброй Магической Коллегии Молоны, и против почтенных волшебников многих других государств, и вдобавок неизвестно, как отнесся бы Суно к ее преступному замыслу, но этому давно пора положить конец.
Они как будто попали внутрь тусклого коричневатого зеркала. Все вокруг припорошено пылью, неподвижно, даль затянута маревом, напоминающим жирную пленку на стекле. Ни ветерка, даже на открытом пространстве воздух кажется затхлым, и повсюду ощущается слабое зловоние – так пахнут лежалые кости с остатками мяса или скверно выделанные шкурки, тронутые гнилью, но в поле зрения ни того, ни другого. Зелень бледная и худосочная, однако до сих пор цепляется за жизнь, еще два-три года – и того не останется.
Орвехт развернул истрепанную карту: следующий пункт – деревня Паргат. Если бы Эдмар не обеспечил тягловую силу, они бы добирались от одного поселения до другого страшно сказать сколько времени. Рессорную коляску тащило создание, которое древний маг привел из Хиалы: оно походило на носорога, сплошь одетого в шипастые костяные латы, вместо рога его морду венчал кустик, напоминающий белесый коралл, а глаз у него не было вовсе. Эдмар сказал, что зовут эту тварь Вархут. Кормить и поить его не надо, и убить нельзя – он и так мертвый, его можно только отправить обратно в изнаночный мир.
