Айри вырвала руку и презрительно сощурилась.
— Один все выпить хочешь?
— Ага, — кивнул Александр.
— Не лопни, — она встала. — А я спать хочу.
— Вон в углу лавочка, — юноша указал зажатой в ладони чашкой. — Располагайся.
Он стащил с плеч жилетку.
— На, положи под голову.
— Спасибо, — с полупрезрительной улыбкой поблагодарила Айри.
Примерно через час к нему подошел хмурый хозяин.
— У меня не гостиница, — пробурчал он, кивнув на мирно посапывавшую девочку.
— Мы кому-то мешаем? — спросил Алекс, отправляя в рот последнюю оливку. — Пусть она поспит. Ты лучше выпей со мной.
Мужик хотел было отказаться, но, заметив амфору, оживился, со вкусом выпил предложенный стаканчик и умиротворенно улыбнулся.
— Давненько я такого винца не пробовал.
Александр попросил принести еще оливок и воронку, чтобы перелить содержимое амфоры в бурдюк. Хозяин ушел. Юноша посмотрел на девочку. Она спала на узкой доске, повернувшись к нему спиной, и казалась сейчас особенно хрупкой и беззащитной. Алекс вздохнул, вспомнив ее реакцию на свой рассказ о богатых женихах.
Вернулся трактирщик с миской и полым рогом. Вставив узкий конец в горлышко бурдюка, они перелили живительную влагу. А так как Александр выбирал себе емкость поменьше, в амфоре еще кое-что оставалось. Допив остатки, мужчины принялись, что называется, «базарить за жизнь», но тут с кухни прибежал чумазый парнишка с ошалелыми глазами, и трактирщик с сожалением покинул Александра, унося в качестве подарка пустую амфору.
Юноша остался один. Ссутулившись, он сидел за столом и бессмысленно вертел в руках полупустую деревянную плошку. Вдруг вновь стало так тоскливо, словно наелся протухших пирогов. Вместо того чтобы поднять настроение, выпитое вино погрузило его в пучину жуткой депрессии. Откуда-то накатило чувство полного одиночества и ненужности. Захотелось все бросить, уйти в порт и наняться матросом на первый же попавшийся корабль, и хрен с ним с этим богатством и жертвоприношением! Чтобы как-то отвлечься от опасных мыслей, парень достал сумку и стал перебирать её содержимое. Вытащил точильный камень и принялся наводить лоск на без того бритвенно-острые ножи. Но и знакомое занятие не помогло обрести душевное равновесие. Пришлось просто брать себя в руки и силой воли задавить поднимавшуюся из глубины сознания муть безысходности. Немного посопротивлявшись, та ушла, но твердо пообещала вернуться.
Когда трактир стал потихоньку наполняться народом, Алекс растолкал мирно спавшую Айри.
— Пошли, — сказал он, накинув на плечо сумку.
Девочка протерла глаза и сладко потянулась.
— Уже пора?
— Да, — кивнул юноша. — Солнце садится.
По дороге Александру вдруг приспичило купить себе новый гребень, его старый почти полностью полысел, а отросшая шевелюра требовала надлежащего ухода. Так что в гостиницу они вернулись уже в сумерках. На скамейке привратника их дожидался озабоченный Треплос.
— Где вы были?! — вскричал он. — Господин уже начал беспокоиться.
— Он здесь? — вместо ответа спросил Алекс.
Поэт взглянул на стражника, разговаривавшего с каким-то мужчиной, и тихо сказал:
— Колдует.
Александр понимающе кивнул. Втроем они прошли в обеденный зал. К ним тут же подскочила улыбающаяся Силла.
— Мы будем ждать господина, — проговорил Алекс.
Служанка пожала плечами и поспешила обслуживать других посетителей.
— Удалось магу что-нибудь сделать для Нарона? — спросил Александр.
Поэт пожал плечами.
— Ходили с даросцами в городской совет к советнику Фроласу. Меня внутрь не пустили, я с носильщиками остался на площади. Долго ждать пришлось. Вышли довольные. Купцы собрались в честь нашего господина пир устроить, но он отказался. Тогда они его на обед потащили в дом их старшины. Ну и жлобы…
Треплос презрительно сплюнул.
— Нам даже по половине лепешки не вынесли. Хорошо, что у меня оказалось немного меди.
Юноша посмотрел на Алекса и смутился.
Но тот не стал спрашивать, откуда она у него взялась, коротко бросив:
— Дальше.
— Потом были в торговом доме Сентора Касса. Туда уже маг пошел один. Даросцы ждали у дверей вместе с нами.
Поэт зло усмехнулся.
— Мы с украми в тенечке устроились, а им толстопузым пришлось на солнцепеке стоять. Попотели в своих шерстяных одеждах. Тусет вышел, сказал купцам, что разговаривал о Нароне со старшим сыном господина Сентора и передал ему свои письменные показания. Теперь остается только дождаться суда.
Он хотел еще что-то добавить, но тут появился шумно сморкавшийся жрец.
Александр поднялся, вслед за ним встали и другие слуги.
— Где вы были? — строго спросил келл, вытирая покрасневшие глаза.
— Выполняли твой приказ, — поклонившись, ответил Алекс. — Сидели в трактире.
Тусет окинул их внимательным взглядом.
— Завтра мы покидаем этот город.
Подошла радостно улыбавшаяся служанка и пригласила «уважаемого мага» занять столик для почетных гостей.
Слугам принесли вареную говядину со специями, пиво и лепешки. Александр не спускал глаз с Силлы. К окончанию ужина ему, или его паранойи, показалось, что служанка как-то чрезмерно суетится и слишком часто оказывается у их столика.
Резкий запах в номере почти исчез. От жаровни пахло какими-то цветами, а в комнатке слуг стоял густой аромат лаванды. Светильник в виде змеи с крышки сундука убрали. Тем не менее, терзаемый смутными сомнениями, Алекс от имени всех попросил у господина разрешение спать в большой комнате. Уставший жрец только махнул рукой. Треплос и Айри удивленно посмотрели на него, но возражать никто не стал. Девочка утащила тощий матрасик в угол, где и затихла, завернувшись в одеяло. Поэт устроился у окна на сквознячке. Александр, как подобает охраннику, лег возле кровати господина.
То, что жрец и Треплос так быстро уснули, его не удивило. Оба они порядком устали. Один вел сложные переговоры с власть имущими и присутствовал на обеде в свою честь, второй прошагал полгорода за его носилками. Алекс тоже чувствовал, как стремительно наливаются свинцом веки, но объяснял это тревогами прошлой ночи и суетливым беспокойным днем. Насторожил его тихий храп Айри. Совсем недавно девочка проспала не менее трех часов и вдруг вновь так стремительно уснула.
Александр оглядел притихшую комнату. В выходящее на галерею окно ярко светила луна, расчертив решеткой пол на квадраты. Во дворе с кем-то зло ругался привратник. Юноша достал свою сумку и вытащил свернутую в узел старую куртку. Он еще в Милете обмазал золотые флаконы с зельями Энохсета смолой, вывалял в песке и обмотал тряпками так, что теперь они походили на обычные камни. Чувствуя слабость и непреодолимое желание закрыть глаза, Алекс на ощупь отыскал пузырек с «универсальным противоядием». Дрожащими руками разрезал слой тряпок, обнажая крышку со значком похожим то ли на перевернутый украинский герб, то ли на раскинувшего крылья германского орла. Поднимаясь на ноги, парень неудачно оперся на табуретку, и та с грохотом упала на пол. Но в комнате никто не проснулся. Вот тут Александр испугался по-настоящему. Страх придал юноше сил. Вскочив, он на шатающихся ногах добрался до стола, где стоял кувшин с пивом и высокая глиняная кружка. Выдергивая зубами затычку, Алекс мучительно старался вспомнить рецепт приготовления лекарства. Что-то вроде «десять капель на десять дебенов вина или пива». Но вот как это надо пить, парень никак не мог вспомнить. Драгоценный продукт радланских виноградарей с бульканьем устремился в пивную кружку. Так, теперь нужно очень осторожно открыть флакон. Александр грязно выругался. Его руки дрожали как у алконавта со стажем. Пришлось пустить в ход зубы. Крышка чуть стронулась с места. Теперь её можно открутить и пальцами. Юноша затаил дыхание и повернулся к окну. Хорошо еще луна давала достаточно света. Наклонив флакон, Алекс шепотом считал: «Одна, вторая…». Он так и не смог вовремя остановиться, но, повернувшись в сторону, вылил одиннадцатую каплю на пол.
