Но вот Ридд ни на миг не поддался этой тонкой, скользнувшей по губам знатного эльфа улыбке. Равно как не поверил, будто знаменитый ярл так просто сдался и даже смирился. И настолько не понравилось это ощущение, что он страрательно запомнил его и даже поручил встревожившейся Флоре в ближайшее же время напомнить.
— Не скажу, будто несказанно рад — но с другой стороны, не имею ничего и против, — признал эльф с лёгким оттенком досады, так и разлитой на его породистой физиономии.
Стоит тут заметить, что недовольство его имело причиной не столько завёвшую его в тупик ситуацию — всё-таки, тронуть полноправного барона это куда как чреватое последствиями деяние — сколь лёгкий шум и шорохи, давненько уже полнившие собою весь старый замок. Мало того, в двери с неизменной неслышностью снаружи просочился давешний Патрик.
Мажордом преобразился просто разительно. Вместо дрянных обветшавших лохмотьев на нём обреталась парадная ливрея. Но сам Ридд ничуть не удивился бы, узнав, что она извлечена со дна уже много лет не отпиравшегося сундука. Единственно, что хоть как-то портило вид, так это в волнении чуть перекосившаяся цепь мажордома на груди и смятенный румянец на гладко выбритых (за исключением роскошных бакенбардов) щеках.
Патрик почтил своего сюзерена чинным поклоном, а вот незваных гостей удостоил лишь куда более лёгкого намёка на него. Хоть ты и трижды разблагородный эльф, а прав тут не имеешь…
— Ваша милость, — начал мажордом с тем невозмутимым видом, словно ему ничуть не в диковинку вламываться в спальню господина, да ещё и когда тот со своей подружкой. А ведь, и в самом деле не в диковинку, — подумалось Ридду. Ведь такой доверенный слуга это уже почти то ли советник, то ли и вовсе младший член семьи.
В дальнейших велеречиях слуги, ничуть не потерявших прежней пышности и витиеватости, прозвучало то самое, что вельможи всех рангов втихомолку клянут — и в то же время без него обойтись не могут. Короче, труба зовёт, а дела не ждут…
Переглянувшиеся Ридд и Меана здорово позабавились, обнаружив в обоих взглядах разочарование и даже сожаление, что придётся таки на время оставить иные забавы.
И понеслось… впрочем, стоит и нам узнать о том по порядку?
Перво-наперво мажордом с в меру озабоченной миной напомнил, что финансовые дела обстоят так: в баронской казне легче найти подохшую с голодухи мышь, нежели хотя бы одну золотую монету. Так, горсть серебра да пара кошелей медяков… и поинтересовался — не угодно ли будет новому господину заложить что-нибудь?
— Доселе как-то удавалось извертеться, ваша милость. Да и расходов-то особых не было, — извиняющимся тоном закончил Патрик уже в коридоре, когда мужчины вышли из опочивальни, взамен пустив туда пару смешливых сельских девчат, на первое время определённых служанками к оказавшейся благородного происхождения гулящей леди.
Ярл Иллидар откровенно порывался было что-то сказать, но Ридд жёстко и бесцеремонно его опередил.
— Деньги есть, Патрик… — он на миг задумался. А когда поднял голову вновь, во взгляде его блеснул огонёк. Тот самый, завидя который стоило бы весьма побеспокоиться. Озабоченно поджать хвосты недругам и приободриться друзьям. — Помнится, у тебя было трое детей?
— Так точно, ваша милость — два сына и дочь. А нынче лишь полтора сына.
Оказалось, что старший лишился руки, пытаясь уберечь крестьян в ту пору, когда королевские отряды маркиза Беренца усмиряли охваченные волнениями земли баронства. Младший оказался чуть более искусен в бою, потому не только отбился от отряда вояк, но даже и увёл от тех подальше деревню беженцев. А дочь… Ридд припомнил симпатичную смуглянку с задорным голоском и грустно вздохнул. Солдатня изгалялась над ней до тех пор, пока Хуана не отошла.
— А ну сюда обоих, — распорядился он. — Я желаю побеседовать с ними — вон в той комнате.
Бывшие друзья детства парню понравились. Выросшие, возмужавшие и словно опалённые невидимым огнём, оба отличались какой-то несуетливой уверенностью, несмотря даже на усталый вид и обветшавшее платье.
— Диего… Энрике… — он сердечно обнял обоих, давая понять, что не на людях этим дозволено чуточку больше — но сверх того не допустил ни капли панибратства.
И судя по одобрительному взгляду их отца, не ошибся.
— Я не знал, кого судьбе будет угодно оставить в живых, потому тонкостям ремесла учил обоих.
— Энрике, я не стану возражать, если ты примешь дела у отца и дашь ему наконец отдохнуть от хлопот, — Ридд с сожалением оглядел пустой рукав парня, сейчас просто заправленный сбоку за пояс.
Оба — отец и сын — едва не задохнулись от избытка чувств. Выходит, старинная династия мажордомов Патриков не прервётся? И их милость молодой барон Фернандо изволят по-прежнему видеть хранителем дома одного из них? Право, это оказалось настолько изрядным известием, что Ридд даже опасался — не хватит ли старика на радостях удар?
— То, что я сейчас скажу, никогда и ни при каких обстоятельствах не должно выйти из этой комнаты, — Ридд обвёл всех троих испытующим взглядом. Нет, если кто и подведёт, то не эти… — Я всё-таки отплатил маркизу Беренцу — да так, что он небось и на том свете воет с досады.
Известия о кончине вельможи, разумеется, достигли и здешних мест. Но лишь Патрику хватило смелости легонечко усомниться — да как же так, ваша милость? Доподлинно ведь известно, что удар хватил…
Медленно и осторожно Ридд выбрал из вазы зелёнобокое осеннее яблоко и положил на стол. А сверху накрыл перевёрнутым, простецким оловянным кубком.
— Вы видите яблоко? Нет. Но меж тем, оно именно тут. Так и в той кончине маркиза — видно одно, зато искусно и умело сокрыто другое. Даю слово не просто дворянина, а сына своего отца — именно воплощение моих замыслов и отправило маркиза Беренца раньше времени в преисподнюю.
Ридд не успел и оглянуться, как все трое повалились на колени и молча, почтительно коснулись губами его руки.
— Но по здравом размышлении, я пощадил его потомство — не хочу уподобляться тому мерзавцу и брать на руки невинную кровь… — и судя по взглядам, отныне у Ридда не было более преданных и понятливых слуг.
Зато для Диего парень нашёл тоже весьма нелёгкую работёнку.
— Возьми пару ребят — из тех, которые не продадут. И чтоб с головой дружили, да и за оружие знали, с какой стороны браться, — в дальнейших словах Ридд подробно описал расположение почти всех своих ухоронок в баронстве Шарто, да какие там приметы и охранные заклятья наложены. Заставил повторить, а потом дожал окончательно. — Привезёшь золото, будем не просто восстанавливать баронство. Отдаю тебе деревню Корриентес, что за рекой. Если поднимешь её — твои цвета будут… чёрный и оранжевый.
