— Отпусти меня и проси чего хочешь.
Будь я собой старым — рассмеялся бы в голос. Неужели она думает, что я настолько наивен?
— Посиди и подумай, что сможешь мне предложить в следующий раз.
Послав мысленный приказ ИскИну завершить сеанс, я взглянул на светлеющие небо и сделал глубокий вздох — впереди меня ждал тяжёлый переход.
Дитя севера
Оставленный в погребе бездушный не долго сидел без дела. Избавиться от пут было делом времени, как и расшатать крышку погреба опрокидывая сваленную на неё мебель.
На шум пришли слуги Риордана, но они не могли напугать воина чьё сознание подверглось перековке. Все его мысли были обращены к рабу господина, который должен быть доставлен к Мастеру боли живым.
Расчистив проход, воин отступил, встал в стороне от лестницы и вооружился одной из сломанных, деревянных ступеней.
Первый из мертвецов шагнул на шаткую лестницу погреба и сразу же загремел вниз. Завозился в самом низу стараясь подняться на иссушенных руках, но упокоился навсегда, когда обломок доски в руках слуги южан раздробил его голову.
Были и другие. Охали, хрустели и ухали. Тянули безобразные худые руки и щёлкали зубами в надежде прикоснуться к живому человеку и выпить из него саму жизнь.
Не вышло…
Пользуясь сначала доской, а затем и трофейной саблей, обнаруженной на поясе у одного из кадавров, воин в буквальном смысле прорубился через десяток оживших трупов. Его целью не было уничтожить их всех, лишь убрать с пути, преодолеть «препятствие» и шагнуть дальше. И от того за его спиной оставались искалеченные, ползающие на подрубленных конечностях и тянущие сломанные руки мертвецы.
Эффективность.
Результат.
Действия перекованного воина были отражением этих слов.
Приказ хозяина стал для него смыслом жизни.
Тяжёлые раны Мастера боли и его слабость сделали связь между рабом и повелителем едва ощутимой. Но вырезанные на теле бездушного заклинания не дремали. Они будоражили его разум и гнали вперёд сильнее самого ужасного наркотика.
Каждый раз думая о том, что его цель постепенно отдаляется, бездушный ощущал почти физические муки. Но он не был слепленным из глины големом или восставшим мертвецом. Его тело сковывала усталость, ранения и голод. Он был уязвим, и эта его уязвимость давила на психику гранитным камнем. Заставляя чувствовать себя ущербным и не достойным внимания своего хозяина.
Хорошо, что его цель оставила такие явные следы на снегу.
Вооружённый одной лишь саблей он заложил крюк по улицам и подворотням деревни, сбрасывая со своего «хвоста» настырных мертвецов. Вышел к дому, где ночевал Ирда, командир воинов и доверенный Ветэриса — Мастера боли.
Ночная бойня обошла эту избу стороной. Задела лишь забор, уронив его на землю и украсив змеевидными подпалинами. По своему опыту бездушный знал, что такие следы остаются на дереве, когда кудесники мечут молнии.
Во дворе беглец встретился с псами…
В отличии от людей, животные редко оборачиваются нежитью. Тем более те звери, что путешествовали в составе ловчих отрядов саранчи песчаного трона.
Зачарованные ошейники из кожи рабов, с вырезанными на них письменами, берегли гончих от тлетворного влияния павших богов и магии. Но такая защита была далеко не абсолютной.
Прошедшая ночь была полна крика, ужаса и боли. Сильный фон прогремевшей в посёлке магической схватки тоже сыграл свою роль, и как итог поднялись даже псы. Восстали гораздо позже людей, долго подрагивали занесённые снегом, но в конце концов голод и злость заставили их встать.
Первый, пугая свежим, ободранным черепом и распоротым, замёрзшим брюхом, заметил человека сразу и безмолвной тенью бросился вперёд, выныривая из темноты сарая. Подпрыгивающая походка, характерный для мертвецов хрип, но не лая, ни рыка.
Встречный удар саблей вышел не самым удачным. Срезал кусок черепа наискосок и провалился дальше, едва не позволив острым зубам вцепиться в запястье…
Щёлкнули зубы, едва не сграбастав запястье удерживающей саблю руки, хрустнула шея от удара молодецким кулаком, а в снег упал кусок черепа. Отброшенный в сторону пёс не страдал от боли или головокружения, такие раны ему были нипочём. Не останавливаясь ни на секунду, он бросился обратно, в этот раз наметив своей целью ноги человека.
Бездушный крутнулся волчком, перехваченная горизонтальным хватом сабля свистнула, а на белоснежный, не так давно выпавший снег, упала собачья голова в брызгах чёрной, свернувшейся крови.
Поджарое тело по инерции пронеслось дальше, ударилось об ноги воина и заставило того упасть. А из тёмного сарая куда мёртвые спрятались от раздражающего, дневного света, уже повалили новые любители человечины.
После своей смерти они здорово потеряли в скорости. Подпрыгивали и скакали, путаясь в собственных лапах, но этот небольшой минус вовсе не делал их слабыми. Ибо нет ничего хуже, чем полностью лишённая страха, уже мёртвая, неустанная и ненавидящая живых тварь.
Среди псов затесался и один человек. Бездушный узнал его, помнил этого ловчего и даже знал его имя. Но теперь всё это было неважно. Одна из тварей, что пришли вместе со снегопадом, убила южанина и выпила из него жизнь, а проклятье нависшие над миром обратило его труп в нежить.
Бездушного что некогда носил имя Тихомир — спасла высокая поленница, сложенная у забора, и собственная расторопность. Нарубленные руками южан дрова посыпались под его весом, но он успел перепрыгнуть дальше, а пёс что пытался ухватить его за ноги покатился вниз вместе с лавиной поехавших дров.
Четвероногим кадаврам было недостать человека. Даже встав на задние лапы, мёртвые гончие едва касались края поленницы. Зато человеческий полутруп, что затесался в стаю — очень даже мог.
Его скрюченные пальцы ухватили воина за сапог и штанину. Но лишь затем, чтобы через секунду упасть в снег, двумя тонкими, отрубленными ветками.
Ещё один прыжок, на этот раз вниз и в сторону, подальше от осаждающих поленницу псов, помог разорвать дистанцию. У забора снега было больше, рванувшиеся к человеку мертвецы увязли. Четвероногие по самую шею, а ловчий по самые колени.
Толкаясь и мешая друг-другу, собаки повалили прямоходящего кадавра в снег, а сами попытались добраться до перекованного. Но он не собирался больше убегать. Видя превосходство своей позиции, он остался на месте и зарубил увязших собак одну за другой.
Безрукий мертвец пал последним…
В доме Ирды Тихомир собрал припасы, смыл со своего лица кровь и вооружился привычным боевым топором, дополнив его круглым щитом. Утомлённый последними событиями боец запер ставни, занавесил окна и закрыл дверь. Он не боялся, но проявлял разумную осторожность. Низшая нежить тупа и не будет ломиться в дом. По крайней пока не увидит или не услышит что-то, что заставит её выйти из дневной дрёмы.
Разожжённый в очаге огонь позволил Тихомиру согреться, найденная тут же еда — утолить голод, а эликсир крепости, случайно обнаруженный среди брошенных Ирдой вещей, не дал перенесённым невзгодам надломить здоровье бездушного воина.
Он уснул у очага. Но перед тем, как уснуть с отстранённым удивлением наблюдал в языках пламени осколки вытесненных магией воспоминаний, что когда-то делали его свободным и цельным существом.
Связь с раненым и ослабевшим хозяином истончилась. В разуме бездушного стали появляться мысли, которых прежде там не было.
Глава 5. Тайна холодного замка
В наследство от Иви мне досталось немало вещей. Но утащить их в одиночку — я просто не мог.
Безжалостно выпотрошив мешки с припасами, я выкинул все травы, порошки и мази. Гуль нёс на себе мешок с пищей и целую уйму различного имущества, принадлежащего Иви. Особо ценные вещи, она сложила в личный рюкзак — остальное взвалила на плечи немёртвого слуги.
