-Право, какая досада, – магистр Каспар нахмурился. – Никогда не задумывался о таких бытовых мелочах, признаюсь честно. Все же я далек от жизни своих поместных коллег. Как же разрешить эту проблему?..
И тут за моей спиной раздался голос Констана, который сказал приятнейшие слова в моей жизни:
-А пусть госпожа Глимминс живет в моем доме!
Тут и бургомистр, и Каспар дружно издали одобрительные возгласы, свидетельствующие о том, как надоело им решать чужие проблемы, а я внезапно поняла, что счастлива, как никогда в жизни. Наконец-то мне предстояло жить в доме, где я не была обузой или прислугой, и что это был за дом! Ах, что это был за дом!!! Самый красивый в мире – уж точно!
-А ты, Констан, забирай коня! – выпалила я, не найдя подходящих слов благодарности, и мы с учеником обнялись, смеясь и плача одновременно. Жители Эсворда, вошедшие во вкус, принялись славить Лигу, Констана и даже меня, и в голове моей зашумело, словно от крепкого вина.
она же – эпилог, с подарками, признаниями и прощаниями
Чтобы человек стал оптимистом, двух дней спокойной и размеренной жизни будет маловато. Я, перелицовывая платья, доставшиеся мне от покойных родственниц Констана, старательно думала о том, что у крыльца нужно непременно разбить клумбу; что грядущей осенью буду сидеть у камина и часами смотреть на огонь, пока в окно бьется вечерний невидимый дождь; что старые перины и подушки нужно хорошенько выбить от пыли, пока стоит хорошая погода… Скоро должны были поспеть яблоки, из которых получится прозрачное повидло, горшочки с которым украсят пустующие пока что кухонные полки, днем нужно потихоньку убираться в многочисленных комнатах дома, а ранним утром можно было бы ходить на рыбалку или по грибы.
Хозяйства у меня теперь не было – на огород после потопа можно было махнуть рукой, тем более, что близость хаотического портала, по моим печальным наблюдениям, принесла сомнительную пользу огурцам и морковке, которые перешли из разряда съедобных плодов в разряд тех, что представляют интерес для научных изысканий, а никак не для использования на кухне. Куры все-таки разлетелись кто куда во время всех этих переделок, а коня Констан должен был забрать с собой в Академию. Никто из комиссии не заикнулся о том, что имущество Сальватора должно быть конфисковано в пользу Лиги, а не передано мне по наследству, за что, должно быть, мне стоило в очередной раз поблагодарить магистра Каспара.
Насколько я помнила, наличие своего собственного скакуна помогало адептам занять в иерархии Академии место поприличнее, да и добираться домой на каникулы верхом на хорошей лошади было куда как проще, нежели на попутных дилижансах, так что мой подарок ученику был и щедрым, и толковым. И, одновременно, избавлял меня от необходимости содержать здоровенную, прожорливую, бесполезную животину, каковой в моих глазах являлся конь. Денег нам должно было хватить еще на пару недель, а там, глядишь, и жалованье выплатят…
То были славные, теплые мысли, где находилось место и Виро, и Констану, которые незаметно стали неотъемлемой частью моей новой, куда более приятной жизни. Но каждый раз, начиная думать о доме, друзьях и мирных вечерах у огня, я ловила себя на том, что с печалью гадаю, как скоро закончатся эти тихие, спокойные дни.
Так что, когда вечером в дверь моего нового дома требовательно постучали, я с самым дурным предчувствием отложила ложку в сторону и вздохнула, прощаясь, на всякий случай, с самыми своими любимыми видениями будущего – пылающим камином, ломящейся от запасов кладовой и пышным кустом вьющихся роз у крыльца. Виро тоже перестал жевать и замер с перекошенной физиономией, а Констан, не знавший отродясь дурных предчувствий, пошел открывать двери.
Столь славный ужин в кругу друзей, столь же трепетно относящихся к регулярному приему пищи, как и я, был испорчен напрочь. А ведь мы еще не дошли до прекраснейшей каши с подливкой, и стопка блинчиков посреди стола исходила ароматным паром…
-Кого это принесло на ночь глядя? – пробормотала я, тщетно пытаясь не вспоминать никаких аналогичных историй из прошлого. Да, в городе воцарилась тишина и спокойствие, комиссия Лиги должна была отправляться в Изгард только на следующий день, про меня же и вовсе все позабыли, дав возможность отоспаться и отдохнуть, но я все равно подозревала, что добром это не кончится. Арест, Армарика, жаждущие мести эсвордцы с вязанками хвороста, заплутавший оборотень или же очередной неизвестный мне родственник, сочетающий в себе множественные дурные наклонности – все это промелькнуло в моем воображении суматошной кавалькадой, заставив меня помрачнеть.
Что хорошего мог сулить неожиданный вечерний гость?.. И я с тоской покачала головой, ловя отзвуки голосов у двери.
-Госпожа Каррен, к вам пришел магистр Каспар! Он желает с вами поговорить, там, снаружи, – объявил Констан, вернувшись на кухню, где мы проводили вечера, так и не привыкнув к тому, что в доме есть столовая.
Появление магистра было вполне предсказуемо и было не столь зловещим, как то, что я успела вообразить, но хорошо представляя свою роль в этой истории, я не торопилась радоваться. Вряд ли магистр собирался отдать дань вежливости и попросту любезно попрощаться. Скорее всего, мне предстояло вновь узнать какую-то неприятную новость касательно своего будущего.
Проходя мимо зеркала в гостиной, я бросила взгляд на свое отражение и в кои-то веки осталась довольна. В душе меня смущало то, что крестный постоянно видит меня в самом непотребном виде. Теперь же в зеркале я видела вполне милую девушку в опрятном, ладно сидящем клетчатом платье, которое было не лишено некой доли кокетства. На груди моей сверкал орден, который я не снимала с момента вручения ни днем, ни ночью, ибо полагала, что он может помочь в случае очередной неприятности – все же колотить орденоносного поместного мага решился бы не каждый. Мои короткие волосы были аккуратно причесаны, а все еще бледное лицо выглядело не изможденным, а одухотворенным, чего я добилась благодаря продолжительному сну и плотным завтракам. Наконец-то я походила на ту Каррен, которую хотела видеть во мне бабушка – воспитанную барышню из хорошей семьи, будущее которой ясно и приятно, как погожий летний день.
«Каррен, тебе бы не помешало трогательно таращить глаза и отучиться кривить брови» – посоветовала я сама себе, заметив ехидный прищур, который невольно появился, едва я только вспомнила, как покровительственно вел себя магистр Каспар с тощей, избитой оборванкой, которой я была три дня назад. После некоторых усилий я придала лицу выражение робкого достоинства, которое хорошо сочеталось с моим скромным платьем, и вышла из дому. Теплые, душистые летние сумерки окутали меня, а в ветвях деревьев тут же запел соловей.
