Сам Питт тогда обретался неподалёку. Дело в том, что среди поднятых тестем скелетов и ошивавшихся по окрестным лесам привидений обнаружилось несколько не совсем уж пропащих. И хотя владению оружием да боевой магией обучать тех пришлось бы ещё долгонько, парень со вполне похвальным терпением воспитывал из этих жутковатых доходях толковых сержантов. Хм-м… не иначе, как сам рассчитывал на должность капитана дружины — потому как хозяин чародейской башни постепенно уже соглашался с доводами преобразовать мрачное логово некроманта в современное, густонаселённое и процветающее лордство.
Что именно парень тогда ответил Муэрте, они оба толком и не помнили (а уже учёные горьким опытом новобранцы старательно отвернулись). Но вот неказистая веточка оказалась саженцем белого винограда, причём напрочь неизвестного сорта.
Дальнейшее, в общем-то, понятно и вполне представимо. Колдовских умений Муэрты, во многом унаследованных от маменьки, волшебницы Земли, помноженных на кое-какие познания Питта и даже пару фраз чародея, который ради такого случая даже оставил свою лабулаторию и сунул нос в старинные фолианты — всего того хватило. Осторожно, едва дыша разрезать веточку на части (чтобы по одной почке на каждой!) и не повредить при том. Прикопать в уже подготовленных местах, да со строжайшим соблюдением весьма тайных ритуалов припечатать сверху заклятьем… короче, морока получилась ещё та.
Лорд Шим кое-как крепился, когда его постоянно отвлекали то наложить жуткое заклинание ускорения роста, то окурить самой чёрной магией против виноградной тли, а то и попробовать первую, ещё полузелёную ягоду. Причём молодёжь радовалась и веселилась результатам так, словно когда сам чародей много лет назад, потея от волнения, в самый первый раз сделал своими руками настоящего зомби.
Потом снова ускорить созревание, да погонять долгоносиков и повадившихся грызть лозу бешеных осликов из сумеречной рощи. Постепенно лорд Шим обнаружил, что ему и самому нравятся эти новые хлопоты. И даже просто смотреть, похохатывая, на шаманские пляски и камлания меж лозы этой парочки, сидя на крыльце в свежевыстиранной Камиллой робе и покуривая на чистом воздухе трубочку.
И вот сегодня, притащившийся в верхние покои Питт находился в таком замешательстве, что задумчиво добыл из обретавшегося за пазухой замшевого мешочка гадальные кости и бездумно сыпанул из пригоршни на столешницу…
— Эти столь невинные с виду кубики сделаны из костей таких жутких демонов, что даже и мне как-то не по себе, — ядовито и жёлчно процедил лорд Шим, кое-как отклеившись от стены и с неудовольствием ощущая свои подрагивающие конечности.
Питт же пожал плечами и обмолвился в том духе, что хорошему солдату магия не навредит. И хотя никто в башне не считал этого рубаку простым солдафоном, которым тот по привычке прикидывался, старый чародей понял верно.
— Тут, лорд Шим, такое… — в нескольких словах Питт поведал, что два рядка высаженной и взлелеянной лозы, ускоренной в росте чародейскими заклятьями, уже дали виноград. И по какому-то наитию, он вместе с Муэртой большую часть гроздей пустил на вино.
— Так вот. Когда я попробовал ту лёгонькую шипучку на вкус, она полыхнула светящимися искрами в моих руках.
Только сейчас чёрный волшебник оторвал остекленевший взгляд от древних рун, беззастенчиво показанных кубиками судьбы, и поднял его на парня. Крепок, силён и искушён в воинской науке — таковое представлялось первому впечатлению. Но в то же время, лорд Шим немало изумился, когда обнаружил, что этот громила весьма начитан и даже обладает некоторыми зачаточными познаниями в причинно-следственной логике. Не говоря уж о том, что рук хорошего солдата всякая работа слушается…
— Питт, демоном-вседержителем прошу, — кое-как, с пересохшим горлом выдохнул некромант. — А сейчас, осторожненько-осторожненько убери кубики обратно в чехол. И никогда боле — слышишь, никогда больше не доставай их!
Наверное, что-то такое всё же прозвучало в голосе чародея, потому что Питт, ко всему относившийся с беззаботностью молодости и нахальством опытного солдата, на этот раз послушался.
— И наше счастье, что никто из ныне живых не знает, что же напророчили нам эти руны, которые старше даже нашего мира! — откровенно подрагивавшая рука старого чародея указала на стол.
Питт сглотнул судорожно, чуть побледнел от волнения, но пальцы его уже проворно завязывали тесёмочку на горловине чехла. Он понял… хотя и на сей повод имел своё мнение. Ах, если б он в тот момент послушался мыслишки, что по поводу этих светящихся загогулин не худо бы посоветоваться со всезнайкой Риддом! Вот тогда бы и обнаружилось, что хитрый лис прекрасно знает гномьи знаки, некогда от безделья или забавы ради изображённые на кубиках безвестным подгорным мастером. Но Питт вскоре забыл о них, увлечённый злободневными хлопотами. И обомлевшая История, тихо выдохнув от недавнего ужаса, вновь, на пробу крутанула своё колесо.
Фу-у-ух! Бывает же такое…
Неотрывно следя за руками парня, которые вновь повесили на шнурок и спрятали за пазуху клочок замши, лорд Шим поведал затем, что уж больно похожи эти безделицы на когда-то встреченное в старой книге описание некоего могучего артефакта. И что судя по приметам, простому смертному эти кубики просто оторвали бы или сожгли руки.
— Хотя… если я верно понял, в твоих жилах тоже сыщется капля древней королевской крови? Потому и не опалило, — лорд Шим кивнул своим мыслям и ещё трясущимися руками плеснул себе из притащенного Питтом кувшина.
— Да ничего не светится, — с наслаждением выдохнул он, промочив пересохшие от волнения губы добрым глотком лёгкого белого вина.
Молча Питт взял в ладонь наполовину опорожнённую чарку и — о чудо! — напиток в крепкой руке озарился лёгким сиянием, а с поверхности с шипучим треском слетело несколько искорок.
Чародей хохотал как мальчишка. Запрокинув голову и сотрясаясь всем телом, он опустился в своё кресло и восхищённо закрутил головой.
— Это означает, Питт, что ты настоящий лорд и вскоре станешь отцом. Гм! А я, соответственно, дедом?
Немало сконфуженный Питт признал, что вот именно последнее и смутило его. Вернее, как к тому известию отнесётся некий папенька — могучий чародей… под конец речи он непроизвольно затаил дыхание, слегка неуютно чувствуя себя под этим ироничным прищуром из-под кустистых бровей.
Ведь на самом деле главное, а также что оно означало и что из всего этого следует, в этой комнате так и не прозвучало. Да и правильно, между нами-то говоря. Нечего воздух сотрясать, тут думать ещё и думать надо…
