Он знал, что Грах прав и Андрея это здорово злило.
— Очень просто. Первым делом, мы должны вернуть вас туда, где всё началось.
— К острову Трёх Драконов, — кивнул Андрей, — Ворота в небе всё ещё открыты.
Адмирал приоткрыл пасть и отклонился на стуле чуть назад.
— Вам и это известно? — проговорил он, — Признаться, я удивлён. Да, именно через те ворота мы и отправим вас назад. А ещё на острове Трёх Драконов находится центральный храмовый комплекс Амра. Я нашёл его пятнадцать лет назад — именно тогда и начались мои поиски истинного могущества.
— Это всё прекрасно, адмирал, — заметил Андрей, — Но как же быть с ограничением? Нельзя передать дар другому его носителю.
— Я действительно имею власть над волнами, — кивнул Маркото, — Но она бесполезна без умения повелевать ветрами. С осколком эссы Нарда моя мощь станет безграничной.
— Или вы превратитесь в трофей в глазах очередного мечтателя, желающего стать богом, — усмехнулся Андрей, — Но вы не ответили на мой вопрос.
— Соединить два осколка ритуалом можно. И амбрийцы даже нашли способ, — ответил ктар, — Да вот только плата показалась им слишком высокой. Они уничтожили все упоминания о нём везде, за исключением одного храма. Во время извержения вулкана его погребло под слоем пепла и, так уж случилось, Предвечные забыли о нём, когда улетали к звёздам.
— И какова же эта плата?
— Кровь, разумеется, — ответил Грах, — Но с этим проблем не будет. У меня достаточно последователей, готовых пожертвовать собой.
— Ради вас? — усмехнулся Андрей.
— Ради меня, — кивнул Маркото, — И своего будущего бессмертия. Став богом, я воздам им по заслугам и верну к жизни, сделав своими вечными воинами.
— Если станете богом, — поправил его Андрей.
— Мы все чем‑то рискуем, — бесстрастно ответил адмирал, — Выигрыш зависит от верного расчёта, смелости и удачи!
Глаза Маркото Граха сверкали от слёз, он просто сиял.
— И сколько же у вас людей, готовых пойти на смерть? — спросил Андрей.
— Достаточно.
— Достаточно для того, чтобы взять под контроль остров? Или два? Но не дюжину. Сомневаюсь, что вам удалось подчинить себе весь флот Медвежьих островов. Барон Талдарииль никогда бы не выступил против Союза в одиночку. Ему нужна была веская причина — давление извне.
— Барон — старый напыщенный болван, — фыркнул Грах, — Он и не почешется без приказа из Авентурии.
— А те никогда бы не отдали приказ о захвате Ренеграны, если бы не были уверены, что Союз выступит на стороне Манавира. Именно поэтому ваши корабли без приказа совета Конфедерации топили авентурийских торговцев в водах союза южных островов.
— Когда потери перевалили за миллион докаров, они и впрямь зашевелились.
— И у вас появились так необходимые вам люди и корабли, — проговорил Андрей, — Что до меня — уверен, дело здесь в связывающей нас с Камиллой нити.
— Её называют Цепь Судьбы, — сказал Грах, — Древнее заклятье. Как и многое в своей жизни, эсса Нарда сотворила его совершенно случайно. Глупышка выбрала вас себе в мужья, так делали носители осколков Нерея в глубокой древности.
— В мужья?
— Вот именно, — ответил Грах, — А у вас, насколько мне известно, уже есть жена. И дочь.
— Он извлёк из кармана телефон молодого человека и продемонстрировал тому одну из фотографий, на которой Андрей был запечатлён рядом с Мариной, на руках он держал ещё крохотную Алёнку.
— Откуда это у вас? — спросил он.
— От нашего общего друга, — улыбнулся ктар, — Эстро Книффо собирался, по своему обычаю, оставить трофеи себе. Но я не позволил.
Он протянул Андрею телефон.
— Остальные вещи доставят вам в комнату, — сказал он, — Я не враг вам, эстро ди Федоро. Завтра в это же время вы будете у себя дома, с женой и дочкой. Слово будущего бога — это предрешено.
Назад в каюту он возвращался в ещё более дурном настроении. Ему стоило бы радоваться, но он точно знал — нечему. Разорвать цепь душ нельзя, теперь он был точно уверен в этом. Просто знал.
Как и сказал Велес, если он отправится назад, одна из душ вырвется из тела, чтобы не расставаться с другой. Что бы ни говорила девушка, дар её куда сильнее.
Завтра во время ритуала Андрей умрёт.
Дверь захлопнулась за ним с лязгом. В темноте он добрёл до кровати и упал на неё ничком. Некоторое время он лежал так, не думая ни о чём, почти не дыша. Ему хотелось почувствовать море, соединиться с ним и раствориться. Он знал, что завтра, когда душа его оторвётся от тела, именно это и произойдёт. Он станет морем, а море станет им самим.
Пришёл рассвет и залил багровым пламенем каюту. Он услышал крики чаек — остров был где‑то неподалёку.
Андрей перекатился на спину и достал телефон.
— Демон, ты здесь? — спросил он.
— А где же ещё?! — прорычал тот.
— Говори тише, — сказал Андрей, — Хотя бы сейчас. Тюремщики могут услышать.
— Не долго им осталось тебя караулить, смертный, — прошептал демон.
— Не напоминай, — вздохнул Андрей.
— Ты не о том подумал, ничтожный, — ответил тот, — Ещё у Долговязого в кармане я связался с Гнусным Карлой и рассказал ему обо всём.
— С Марвином?
— Да, с ним, — прошипел демон, — Твои друзья знают, где ты.
— Ты себе даже не представляешь, демон, как ты меня порадовал, — проговорил Андрей.
— Представляю, представляю, — прорычал тот и зашёлся громовым хохотом.
Андрей сунул трубку под матрац, чтобы хоть как‑то заглушить звук.
— Даже не знаю, как тебя отблагодарить, — тихо проговорил он.
— Ты должен отдать мне свою душу, — прожужжал тот в ответ из‑под матраца.
Андрей впервые за недели, проведённые в комнате, подошёл к окну и распахнул его настежь.
Далеко внизу шумели волны, а на горизонте виднелись зубцы скал какого‑то островка. Порыв прохладного ветра растрепал отросшие волосы. А потом он услышал их.
Они звучали в голове, перемежаясь заливистым смехом и шутливыми перебранками.
'Мы нашли их, большой брат', — сказал Тлитаоуту, самый старший из дельфинов, — 'Они идут сюда. Они тоже братья, как и мы. Будь осторожен — они свирепые и непокорные, весь Каменный лес боится их'.
'Но не мы!' — выкрикнул самый младший, — 'Мы не боимся никого!'
'Никого! Никого!' — вторили остальные
— Я знаю, — улыбнулся Андрей, сдерживая внутреннее ликование и мысленно погладил их, — Но будьте осторожны, не приближайтесь и не вмешивайтесь. Я сам буду говорить с ними.
'Хорошо', — ответили они, — 'Мы слушаемся тебя, большой брат'.
