— Повезло тебе в этом, на меня никакая магия не действует. И причина неизвестна. Я бы тоже решила, что я темный мессия, только вот Проклятый меня послал. Ты в курсе этого? — уточнила Эрика.
— Да, знаю, — подтвердил гвардеец.
— Я думаю, стоит попробовать разобраться. Ты до сегодняшнего вечера приготовишь зелье?
— У меня ещё осталось. Надеюсь, он сможет выдать что-то более разумное, чем просто тупые вопли, — предположил Карл, и уже было решил, что на этом допрос окончен. Возможно, Эрику интересовала только его связь с Проклятым.
— А когда ты понял, что не можешь умереть? — все-таки не унималась наследница.
— В шестнадцать письмо от матери пришло, вот я и узнал. Вот и выяснилось, почему я никак убить себя не мог. В возрасте десяти лет я больше двадцати раз пытался умереть, но ничего не получилось, — выдал Карл. Уж лучше признаться, чем продолжать мудрить.
— Столько раз? — принцесса изумилась настолько, что едва не споткнулась о лежащий сбоку валун, который, казалось, был на видном месте.
— Я был юн, и глуп, — признал гвардеец, хотя эти слова давались ему с трудом.
— Ты из-за чего это сделал? Неужели из-за хромоты? — поинтересовалась принцесса. Карлу хотелось согласиться, но он тут же одернул себя. Лгать в этой ситуации глупо.
— Вот уж это последнее, что меня заботит. Мне втолковали, что я отсталый идиот. Ну, а я уже тогда к смерти спокойно относился, темный мессия, все таки. Вот и решил, в таком случае, разумнее пойти повеситься, — признался гвардеец.
— Не похож ты на идиота, — заметила принцесса. Она явно пребывала в недоумении.
— Я и не идиот. Твою мать, как же я ненавижу все эти откровения, — обреченно произнес Карл. Они как раз проходили ущелье, после которого начинался подъем на скалу.
— Ладно, можешь не рассказывать, если все совсем так печально, — неловко предложила Эрика.
— Нет, я расскажу, чтобы больше вопросов не возникало. Я все понимаю, не каждый день всяких темных мессий видишь, любопытно, потому я поведаю, чтобы вы сами не надумали себе чего-то. Но расскажу, когда мы будем наверху. Вы тут первый раз, тропы не знаете, тут скользко, и мой рассказ может отвлечь вас, и вы полетите вниз, — с некоторым раздражением объяснил Карл, прекрасно понимая, не пройдет и пятнадцати минут и Эрике будет все равно не до его рассказа. Толку болтать попусту, если проще выложить все в более подходящий момент.
Все случилось, как он и ожидал, принцесса быстро устала, при этом, не желая показывать это, терпела до последнего. Правда, Эрика некоторые его ожидания превзошла. Карл был уверен, с неё хватит получаса, но принцесса больше часа молча поднималась, где требовалось, карабкалась, как полагается, пару раз поскользнулась и чуть не свалилась, но они даже почти добрались до вершины. В результате наследница таки довела себя до изнеможения, и побледневшая, бессильно опустилась на землю и дрожащими руками потянулась к фляге с водой.
— Что случилось? — беспристрастно поинтересовался Карл, который уже успел привыкнуть к подобным ситуациям. Сейчас радовало одно, сознание она не потеряла.
— Твою… мать… сука… дерьмо… Чтоб его… Какого… хера… темнеет… перед глазами? Твою ж мать… просто подъем… Дерьмо… Ненавижу, — задыхаясь ругалась Эрика.
Карл только вздохнул. Все как всегда. Сначала Эрика своим безумным рвением доведет себя до изнеможения, потом долго возмущается, требуя ответа, когда это все закончится, и закончится ли вообще. И главное, ей не объяснить, что она сама виновата.
— А что вы хотели, если в первый раз сюда карабкаетесь? Вели бы себя разумнее, отдыхали бы, не мучились бы так сейчас, — негодовал Карл.
— Я же сказала, мне надо послаблений, — возмутилась принцесса.
— Сколько раз я вам говорил, что сразу все не делается? Я вам каждый день это повторяю. А вы хотите после пары тренировок проявлять чудеса выносливости. Давайте лучше, я вам дам секиру поувесистее, и мы сразу к настоящему делу перейдем! Раз вы хотите все и сразу! — негодовал Карл. Вот в который раз объясняй, что ей так плохо не потому, что она в чем-то ущербна, а потому, что хочет всего и сразу. А самое ужасное, все попытки пресечь рвение бесполезны, и приводят к негодованию. Иногда складывалось ощущение, что принцесса не так хочет добиться чего-то, как умереть в процессе.
— Меня уже достало это дерьмо! Дай самокрутку! — потребовала принцесса.
Карл молча сунул ей дурман, а сам в который раз задумался, как найти к принцессе подход. Рвение это хорошо, но ведь нужно с умом все делать! Ведь не научиться она ничему, если убиваться так будет. И вроде не дура, с тем же Верховным Магом как провернула, да и его самого быстро раскрыла, но вот в вопросах тренировок у Эрики будто башню срывает. Вся адекватность мигом улетучивается, а чтобы доказать наследнице свою правоту, как только изгаляться не приходилось. Он и так постарался пока исключить все виды тренировок, которые могут привести к более печальным последствиям. Он убрал с чердака притащенные камни и мешки, ведь принцессу и близко подпускать к этому добру нельзя, потому что она обязательно найдет способ надорваться. Вот только Эрика все равно умудрялась доводить себя, а потом проклинать мнимую немощность.
Конечно, понять он её мог, но что с этим делать, Карл не знал. Он и сам, при всех своих выдающихся способностях, до сих пор не примирился со своим недостатком, так что от неё требовать? Принцесса в куда худшей ситуации. Выдающихся воинских способностей у неё нет, тренировки с тем же деревянным мечом это показали. По сути, обычный человек она. Чтобы научиться большему, чем тупое размахивание оружием, ей придется хорошо постараться. Тем более, выбор у неё невелик. Все-таки её физические возможности, как ни крути, ограничены полом и личными особенностями, и вполне вероятно, быть на равных со здоровым мужчиной она никогда не сможет, если только не превзойдет в мастерстве. Впрочем, он ей этого не говорил, понимая, что в таком случае наследница совсем себя загоняет. И попробуй ей докажи, что убиваться на тренировках бессмысленно. Оставалось только надеяться, что после первых успехов она успокоится, и прекратит издеваться над собой.
— Я понимаю, что достала уже, но я хочу знать, сколько нужно времени, чтобы я могла жить нормально? — прервала молчание принцесса, как раз докурив самокрутку.
«Началось» — про себя возмутился Карл, и принялся обстоятельно повторять уже не один раз сказанное, поясняя, что живет она и так вполне нормально, и клятвенно обещать, что через восемь месяцев талерманец обязательно извинится перед ней. Это ли помогло, или то, что наследницу в этот раз быстро попустило, но вскоре они отправились дальше вверх. Уже на вершине, принцесса, съежившись от холодного пронизывающего ветра, присела на выступ скалы, и вновь попросила дурман. Карл, глядя на неё, в это время мысленно гадал, вспомнит ли наследница о своем желании допросить его.
