— В каком смысле? — не понял Радихена.
— Вы меня удивляете, господин хороший. В каком смысле родятся дети? Они, прожорливые вопилки, рождаются только в одном-единственном смысле. В том, что появляются на свет.
Радихена отложил столовый нож. Уставился на словоохотливого собеседника.
— Вы хотите сказать, что какая-то женщина родила от принца?
— А разве я этого уже не сказал? Да! Вскоре после той драки Талиессин завел любовницу. Точно доказать решился всему свету — и себе самому в первую очередь, — что он все-таки мужчина. О подробностях ходили весьма смутные слухи. Знаете ведь, как живут аристократы, — до нас, простых смертных, из дворцов мало что доходит. Но кое-что все же стало известно. Слуги ведь тоже люди, иногда болтают, а после по городу расходится.
— Любовница, — машинально повторил Радихена. — Талиессин завел себе любовницу.
Что ж, все к лучшему. Если у Талиессина появилась возлюбленная в городе, то принц делается гораздо более уязвимым. Остается только выяснить, где она обитает, подстеречь там Талиессина и...
— Простая девчонка, едва ли не прислужница, — поведал хозяин. — Он взял ее прямо во дворце. Одно время она там его ублажала, ну а когда стало понятно, что она понесла, — он снял для нее дом за четвертой стеной. Частенько туда наведывается. Его уж приметили все соседи. Поначалу-то не знали, кто содержит девицу, но после все выяснили. И вот третьего дня родила. Мальчика. Ребенка никто, естественно, не видел. Одни говорят, что урод, как и его отец, другие — что обычный ребенок. Кто знает? Уродство и впоследствии может проявиться, когда подрастет.
При мысли о возлюбленной принца и ее новорожденном ребенке у Радихены вдруг сжалось сердце. Ему никогда не приходило в голову пожалеть мать Талиессина. В конце концов, она — не человек, она эльфийка и к тому же королева. В представлении Радихены — абсолютно чуждое ему существо.
Но возлюбленная..» Эта девушка — чистокровный человек и к тому же, как сказал трактирщик, из простых. Наверное, будет горевать, когда Талиессин умрет.
Радихена чуть качнул головой, отгоняя эту мысль. Она молода, эта любовница эльфийского выродка. Как-нибудь утешится.
Он поднял глаза на трактирщика и распорядился:
— Ну, что вы сидите? Налейте мне пива — оно у вас превосходное. И принесите еще одну отбивную.
* * *
После того как Талиессин официально объявил Эйле своей возлюбленной, девушка начала избегать Ренье. Она не знала, как отнесется к переменам в ее положении «господин Эмери», и потому старалась не попадаться ему на глаза. Однако «малый двор» представлял собой слишком небольшое пространство для того, чтобы подобная игра могла затянуться надолго, и в один прекрасный день Эйле столкнулась с Ренье нос к носу.
Он преградил ей путь.
— Привет, Эйле.
— Пропустите меня, господин, — попросила она жалобно, боясь поднять на него глаза.
— Ты обижена на меня? Отвечай — только честно и без утайки.
— Я вовсе не обижена. Напротив, это я обидела вас.
Ренье задумался на мгновение, после покачал головой:
— И почему я должен обижаться на тебя?
Девушка отвела взгляд. Ренье засмеялся:
— Ты не первая красотка, которая предпочла меня другому! Если уж быть точным — вторая. Не скажу насчет первой, но твой выбор я одобряю.
Тогда Эйле робко спросила:
— И мы с вами по-прежнему друзья?
— Несомненно! — ответил он со всей серьезностью, на какую только был способен, и увидел, как она расцветает улыбкой. Никто так не улыбался, как Эйле: простодушно и лукаво. Так улыбались бы дикие зверьки, если бы умели.
И тут она порывисто обхватила его шею руками, прижалась к нему всем телом и крепко поцеловала в губы.
— Я так счастлива! — выдохнула Эйле прямо в ухо Ренье. — Я так люблю его! Так люблю!
Талиессин, разумеется, не счел нужным ни объяснять что-либо, ни тем более оправдываться. Несколько дней принц держался настороженно, а затем жизнь вошла в обычную колею. Только прибавилось одно обстоятельство, не такое уж экстраординарное, чтобы от него что-либо переменилось.
Правящая королева прислала Адобекку записку, прося того явиться, и учинила своему верному конюшему строжайший допрос.
— Что это за девица, которую твой племянник подсунул моему сыну?
— Почему бы вам, ваше величество, не спросить об этом у моего племянника? — отбивался, как мог, Адобекк. Не мог же он признаться в том, что и сам ничего об этом деле толком не знает!
— Ну вот еще — спрашивать вашего племянника! — Королева и возмущалась, и смеялась, и заигрывала с Адобекком — и в то же время гневалась на него, все одновременно. — Чтобы мое королевское величество проявляло недостойное любопытство перед каким-то мальчишкой?
— Этот мальчишка — дворянин из очень хорошей семьи, — Адобекк поклонился с легкой долей высокомерия, — и к тому же в любой миг готов отдать жизнь за ваше величество!
— Да, такое многое оправдывает... — Она взяла его за руку, провела указательным пальцем по мясистой ладони Адобекка. — Адобекк, голубчик, красавец янтарный-яхонтовый, душа моя! Разузнай у него, кто она — хорошо?
Адобекк обещал...
После двух-трех разговоров улеглись и волнения правящей королевы. Талиессин был счастлив.
А потом настал день, когда Эйле впервые заподозрила неладное.
Выросшая в деревне, она не раз видела, как появляются на свет телята, ягнята, щенки у дворовой суки, но о том, как проистекает сам процесс, имела весьма смутное понятие. Не решаясь тревожить Талиессина, она отправилась разыскивать своего друга — «господина Эмери».
Эйле уже знала, что он — племянник Адобекка, королевского конюшего, ее бывшего хозяина. Теперь это обстоятельство больше не смущало ее. Во-первых, Адобекк понятия не имел о том, кто такая на самом деле эта простушка — возлюбленная принца. О том, что некогда Эйле принадлежала ему, он даже не подозревал.
Во-вторых, девушка знала, что в любом случае найдет у дядюшки «господина Эмери» самую горячую поддержку. В представлении Адобекка нет ничего зазорного в том, что некая юная особа согревает постель владетельного господина. Напротив — это весьма почетно и освящено давней традицией. И женщина, способная подарить мужчине плотскую радость, достойна, по мнению Адобекка, всяческого уважения.
Появление любовницы наследника не наделало ни малейшего переполоха в доме господина старшего королевского конюшего. Визит протекал весьма сдержанно и спокойно. Девушку, закутанную в длинный плащ с капюшоном, встретил Фоллон — доверенный слуга господина Адобекка. Справился об имени гостьи. Ничем не выказал ни удивления, ни любопытства. Молча поднялся наверх — доложить, и скоро в переднюю выскочил Ренье. К одежде молодого человека прилипли разноцветные ниточки — прежде чем явилась Эйле, он занимался рукоделием.
