— Я всё время о нём помнил, особенно с тех пор, как вы появились в моих землях, мэора, — усмехнулся уголком рта Файханас. — Я знал, что вы опасны, но, к сожалению, не смог уберечь свой род…
— Дело не во мне. Даже если бы вам удалось меня убить и при этом обойти «ответное проклятие» — а это почти невозможно, уверяю вас — Орден никогда не пошёл бы на переговоры с вами.
— Уверены, мэора? Все продаются и покупаются, — равнодушно заметил герцог. — Всё зависит от цены.
— И какова же ваша? — не скрывая насмешки, поинтересовалась Айриэ.
— Мы бы договорились. Я был готов отдать многое — земли, деньги, привилегии — только не Орминда. Безопасность для него я выторговал бы. Умные люди могут сосуществовать мирно и сотрудничать ко взаимной выгоде.
— Орден никогда не станет сотрудничать с человеком, применившим Запретную магию.
— Вы излагаете собственные предположения или всё-таки можете ручаться за всех членов вашего Ордена, в том числе и за его главу? — Герцог тоже решил понасмешничать напоследок.
— За его главу — особенно. И даже за основателя. И за каждого драконьего мага. Нас немного, но мы не продаёмся.
— И что в вас такого особенного?
— Умение чувствовать мир, хотя бы. Видеть силовые нити мира. И понимать, что чёрный маг — любой чёрный маг — разрушает магическую оболочку Акротоса. Злодеев на свете много, они вредят миру, но всё это поправимо и вписывается в закон вселенского Равновесия. Абсолютного зла и абсолютного добра не существует. Есть лишь те, от кого надо избавляться ради поддержания Равновесия. Напрямую разрушать мир способны только чёрные маги. Как ваш сын. Поэтому никто и никогда не станет с ним договариваться. Не о чем, герцог. Да и вы сами вскоре поняли бы, что от вашего сына осталась лишь оболочка. Того мальчика, которого вы любили, больше нет.
— Позвольте мне судить об этом самому, мэора, — холодно ответствовал герцог. — Очевидно, вам незнакомы родительские чувства, иначе вы бы меня поняли.
— В том смысле, в каком понимаете их вы — к счастью, нет, не знакомы.
Да убережёт её судьба от таких деточек, которых надо растить аж два десятка лет, прежде чем из них получится что-нибудь путное. Ужас. Бедные люди. К счастью, у драконов этот процесс проходит гораздо быстрее и, пожалуй, легче. Хотя не исключено, что многим людям он тоже показался бы невыносимо тяжёлым. Дело вкуса, что называется.
Файханас изучал магессу с неким исследовательским интересом — очевидно, стараясь хоть таким образом отвлечься от боли как физической, так и душевной. Айриэ видела, что в старом герцоге, в отличие от его сына, совесть сохранилась, не позволяя легко списать в расход бывшего воспитанника и не испытывать при этом стыда. Он спросил:
— Мэора, я вот пытаюсь определить, не в родстве ли вы с эльфами? Раз уж вы столь неподкупны. Впрочем, о чём это я? Мы-то с вами знаем, что полуэльфы тоже продаются — главное, цену назначить правильную.
Герцог жёстко усмехнулся и явно ждал реакции магессы на этот укол. Айриэ его разочаровала, заметив вполне добродушно:
— Собственная жизнь — цена правильная, я согласна. Вы угрожали Тианору смертью, а ваш наследник, очевидно, вновь с удовольствием выполнил палаческие обязанности. Мне было рассказано о случайном падении с лестницы, но ведь это вы потрепали беднягу менестреля? Я правильно догадалась?
— Мэора, ваш…друг оказался довольно трусливым. Стоило лишь чуть-чуть поработать с ним в пыточной, как он на всё согласился. И шпионить за вами, и докладывать о ваших действиях, и рассказывать о ваших догадках и предположениях касаемо личности мага. Мне показалось забавным подбрасывать улики и против него тоже, чтобы сбить вас со следа.
— Бывает, что и любовники предают. Ничего, я это пережила. А вообще-то, герцог, по-моему, больше всего вы старались очернить в моих глазах Мирниаса.
— Этот типчик показался мне самой подходящей кандидатурой, — подтвердил Рольнир Файханас. — Я надеялся, что вы поверите в его виновность.
— Боюсь, я не настолько легковерна.
— А жаль. Но всё-таки, признайтесь, нам в течение месяца вполне успешно удавалось водить вас за нос.
— И всё это неизбежно закончилось бы в драконий день. Да, я только в катакомбах окончательно поняла, что чёрный маг — ваш Орминд, но сегодня, в день равноденствия, мне достаточно лишь взгляда на его ауру. Потому что я смотрю истинным зрением.
— И что в этом дне такого особенного? Магические потоки действительно движутся как-то иначе?
— И законы магии позволяют нам больше. Герцог, вы с самого начала были обречены на поражение. Потому что играли против дракона.
Айриэннис сняла иллюзию с глаз. Файханас поражённо всматривался в неё и, кажется, поверил её словам сразу.
— Да-а-а, мэора, я вас недооценил, — медленно проговорил он. — Кайнир, поздравляю, ты обзавёлся могущественными союзниками.
— Айриэннис дважды спасала мне жизнь. Кроме неё, этого не смог бы никто, так что у вас был шанс выиграть, — сказал король и снова невесело усмехнулся. — Не устаю благодарить судьбу за то, что я не унаследовал отцовские взгляды на отношения с Орденом.
— Айриэннис? — приподнял брови Рольнир Файханас. — Мне мэора представилась по-другому, но это неважно, в сущности. И что, получается, весь Орден состоит из… драконов?
— Нет, герцог, я такая одна. Основатель Саэдран — тоже дракон. Но он давно не появлялся в этом мире.
— А я-то наивно думал, что сумею вас купить, — пробормотал Файханас. — Я понимаю, что выгляжу смешно в глазах представительницы Старшей расы. Но… если все прочие — люди, почему вы в них столь уверены? В их преданности и неподкупности? Магическая клятва верности?
— Строгий отбор членов Ордена, — коротко объяснила драконна, не желая пускаться в долгие объяснения. — И простая человеческая совесть.
— Кто бы мог подумать… Вас, мэора, я не предусмотрел, — искривил уголок рта старый герцог. — Иметь во врагах дракона оказалось весьма невыгодно… Проклятие — как оно действует? И для чего оно? Ведь с нами могли поступить так, как принято с обычными заговорщиками.
— Согласитесь, герцог, зато вышло нагляднее. И страшнее. Все потенциальные заговорщики трижды подумают, прежде чем строить заговоры против короля, который в дружбе с магами Ордена.
— Тут вы правы, мэора. Как политик, не могу не одобрить подобный ход, — хрипло, натужно рассмеялся Файханас.
Айриэ вкратце рассказала про «узел» и последствия для его родного герцогства. Ей подумалось, что раз уж Файханас умирает от проклятия, пусть хотя бы знает — за что.
— Вы проживёте ещё дней пять, и всё это время через вас будут проходить силовые нити, очищаясь за счёт вашей жизни. Так вы исправите зло, причинённое миру. Ваша казнь не исправила бы ничего, только породила новые потоки грязной энергии. Ваша физическая оболочка не будет испытывать никаких потребностей. Ни пищи, ни воды, ни сна вам уже не понадобится.
