Ильза ошиблась, трудно ожидать от девушки точности и пунктуальности, вернулась она только через час, вся грязная, уставшая и перепачканная кровью орков.
– Дело совсем плохо, – тихо прошептала она, не успев полностью отдышаться, – проход завален трупами, телеги не пройдут, а на расчистку пути уйдет не менее двух-трех часов. Амазонки свалили тела убитых по ту сторону в туннель и полностью загородили выход. Там море тел!
– Не беда, – спокойно воспринял плохую новость Румбиро, – телеги бросим здесь и пойдем пешком. Придется пошевелиться, но можем успеть.
– Это еще не все, – остановила девушка начавшего отдавать распоряжения гнома, – амазонки здесь, они никуда не ушли, расположились по ту сторону прохода и…
– И что?! – настойчиво заставил продолжить замявшуюся Ильзу Фламер.
– Празднуют, – последовал краткий, но емкий ответ.
– Ага, понятно, – буркнул себе под нос Анри, массовая оргия и вакханалия, сопровождаемые традиционными для лесных жителей плясками у костра.
– А вот мне, тупому гному, неясно, – возмутился Румбиро, – что еще за органалии такие?!
– Это когда водку жрут немерено, целуются с кем попало да у костров голыми от счастья пляшут, – дал точное определение Гаврий, вспомнив самые мучительные моменты пребывания в кругу лесных девиц.
– Теперь уже ясно, – хмыкнул гном, – а сколько их всего?
– Около пятисот, – прошептала Ильза, – большая часть племени.
– Много, слишком много, – зачесал длинную бороду Альто, – минут на двадцать-тридцать задержат, разбегутся ведь, пока всех по лесу разыщешь да перебьешь…
– Так ты все-таки хочешь атаковать?! – воскликнул Фламер, обрадованный тем, что его друга не испугал численный перевес и более выгодная тактическая позиция противника.
– Нет, шашни заводить, – возмутился Румбиро. – Вот сейчас как разденусь догола да в лес пущусь, могет быть, по пьянке за сатира и сойду, а могет быть, кто-нибудь даже и приласкает… – нарисовал радужную картину гномо-амазоньих гуляний Альто и, трижды сплюнув на землю, пошел отдавать распоряжения своей команде.
В туннеле было темно и пахло смертью, увы, не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Отряду приходилось осторожно пробираться вперед при скудном свете нескольких сделанных на скорую руку факелов, которые освещали что угодно, но только не ту пелену кромешного мрака, что расстилалась под ногами. Может, это было и к лучшему, кому же приятно лишний раз убедиться, что приходится идти по трупам, притом опять-таки в прямом смысле.
То и дело Дарк чувствовал, как наступает ногой на мягкое, скользкое от крови, мертвое тело, часто поскальзывался на трупах, падал, наталкивался на идущих впереди гномов. Правда, его утешали два весьма сомнительных факта: он спотыкался не один, и если бы трупы начали разлагаться, было бы гораздо хуже. Со всех сторон доносились тихие ругательства и громкое бряцанье от падения закованных в тяжелые латы гномов. Пару раз Аламеза ударял в спину шлем спотыкающегося позади гнома, а однажды латник, идущий впереди, упал прямо под ноги Дарку, и тот полетел кувырком, широко расставив руки в стороны, выронив меч и больно ударившись головой о чью-то закованную в доспехи ягодицу. От неожиданности пикантная часть тела издала протяжный звук, и Дарк почувствовал себя окончательным неудачником.
Хорошо то, что быстро заканчивается или заканчивается вообще. Как ни утомительны были четыреста метров туннеля в скале, но и им пришел конец. Бредущие впереди гномы неожиданно остановились, и до слуха Дарка донеслись протяжные ругательства Альто на чисто гномьем языке. Поскольку старик чертыхался не на всеобщем, значит, колонна натолкнулась на действительно серьезную преграду. С трудом протиснувшись вперед, Дарк увидел собственными глазами, что послужило причиной внезапной вспышки эмоций. Ильза не приукрасила суровую действительность, сообщив, что проход был завален трупами, но никто не мог и представить, насколько она была права.
Путь отряду преградил не обвал, не камни, а огромное, до самого потолка, нагромождение тел. К счастью, гномы не отличались излишней сентиментальностью во время боевых действий. Чертыхания Альто вскоре плавно перешли в команды, и несколько десятков гномов, побросав оружие, начали поспешно расчищать проход.
Только наблюдая за работой расчищающей проход команды, Дарк понял, через что пришлось пройти, точнее, проползти девушке, чтобы оказаться по ту сторону завала. На войне нет места для морали и брезгливости, женщины становятся хладнокровными воинами, амазонками или умирают.
Когда гномы уже почти закончили работу, трое мужчин, Румбиро и Ильза устремились к выходу, в ту часть туннеля, откуда пробивался слабый лунный свет. Поляна перед пещерой была освещена блеском нескольких десятков костров, повсюду слышался ритмичный бой походных барабанов и звонкие голоса изрядно подвыпивших девиц. Девичник был в полном разгаре, и мужчины онемели от обилия красивых, подтянутых женских тел, призывно изгибающихся в откровенных танцах.
Фламер закрыл глаза, не в силах выдержать столь увлекательное зрелище, Гаврий нервно прикусил губу, Дарк положил дрожащую руку на талию лежавшей рядом Ильзы, и только Румбиро, несмотря на бытующее среди обывателей мнение о гномьем темпераменте, сохранил стоическое спокойствие и не предался бесплодным мечтаниям.
Каждый из подсматривающих за женским гуляньем мужчин инстинктивно хотел оказаться сейчас там, на поляне, на этом манящем празднике жизни, но никто так и не попытался воплотить в жизнь мечту. Дело было даже не в том, что сегодня ночью вершится судьба человечества и их своевременного вмешательства ждут другие, куда более важные, дела. Солдаты понимали, что самой нежной лаской для внезапно появившегося мужчины в эту ночь на поляне будет остро заточенный наконечник стрелы в живот.
– Ну что, потешили взор, а теперь и за дело пора, – деловито произнес Румбиро, стойкость которого к женским чарам была сформирована и закалена частыми посещениями богемных вечеринок в доме Пауля.
– Кобели, – тихо прошептала Ильза, сильно ткнув Дарка костяшками пальцев в бок и одарив возлюбленного многообещающим взглядом – преддверием долгой разборки с глазу на глаз.
– Девицы почувствовали себя в безопасности и даже караулов серьезных не выставили, – оценил обстановку первым пришедший в себя Гаврий.
– Не скажи, а там что, по-твоему, не часовые? – возразил Фламер, указав рукой на группу вооруженных амазонок.
– Жалкое подобие поста крестьянской милиции, – парировал Гаврий, не воспринявший выставленных часовых всерьез, – ты только посмотри, из двадцати девиц только четверо твердо на ногах стоят, да и то, наверное, дальше десятка шагов не видят, плывет все… Они сегодня рисовую водку вперемешку с куэрто пили, да и еще какую-то бодягу, так что точно, как слепые котята.
