Я подождал, пока их внимание поутихнет, а потом непринужденно направился туда, где сидела Денна.
Она встала поздороваться.
— Я прослышала, что ты играешь на этой стороне реки, — сказала она. — Но не представляю, как тебя еще не прогнали, если ты проваливаешься всякий раз, как тебе подмигнет какая-нибудь девчонка.
Я почувствовал, что краснею.
— Это не так часто случается.
— Подмигивание или провал?
Я не смог придумать ответ и почувствовал, что краснею еще сильнее. Денна рассмеялась.
— Сколько ты еще будешь играть сегодня? — спросила она.
— Не очень долго, — соврал я. Я был должен Анкеру по крайней мере час.
Она просияла.
— Отлично. Прогуляйся со мной потом. Мне надо, чтобы меня кто-нибудь сопровождал.
Едва веря в удачу, я поклонился.
— К вашим услугам, конечно. Я пойду, сразу как закончу.
Я отправился к стойке, где суетились Анкер и две служанки, разливая выпивку.
У меня никак не получалось привлечь внимание хозяина, так что я схватил его за фартук, когда он пробегал мимо. Анкер резко остановился и едва не опрокинул на сидящих целый поднос выпивки.
— Господни зубы, парень. Что с тобой?
— Анкер, мне надо уйти. Я не смогу сегодня остаться до закрытия.
Он помрачнел:
— Такие толпы просить не будут. И сидеть без песен или еще какого развлечения тоже.
— Я спою еще одну песню. Длинную. Но после этого мне надо будет уйти. — Я смотрел на него с отчаянием. — Клянусь, я отработаю.
Он посмотрел на меня повнимательнее.
— У тебя неприятности?
Я покачал головой.
— А, тогда девчонка. — Он повернулся на крики, требующие еще выпивки, потом быстро махнул мне: — Ладно, иди. Но уж сделай хорошую длинную песню. И еще должен будешь.
Я вышел перед залом и похлопал в ладоши, привлекая внимание. Как только публика приутихла, я заиграл. Когда я взял третий аккорд, все поняли, что это «Лудильщик да дубильщик» — старейшая песня в мире. Я убрал руки со струн и начал хлопать. Скоро все отбивали в унисон ритм — ногами по полу, кружками по столам.
Грохот стоял почти оглушительный, но он немного утих, когда я запел первый куплет. Потом я завел весь зал подпевать припев — кто со своими словами, кто в других тональностях. Закончив второй куплет, я прошел к ближайшему столику, и снова зал подхватил припев.
Потом я жестом показал людям за столиком, чтобы они спели свой куплет. Пару секунд они не могли понять, чего я хочу, но ожидания всего зала было достаточно, чтобы ободрить одного из самых набравшихся студентов прокричать свой куплет. Это принесло ему громовые аплодисменты и одобрительные вопли. Затем, поскольку все снова запели припев, я перешел к другому столику и сделал то же самое.
Очень скоро люди начали сами запевать куплеты, как только кончался припев. Я дошел до двери на улицу, где ждала меня Денна, и мы вместе выскользнули в ранние вечерние сумерки.
— Ловко проделано, — сказала она, направляясь прочь от таверны. — Как думаешь, они долго продержатся?
— Это зависит от того, как быстро Анкер сможет разносить выпивку. — Я остановился на углу проулка между задним двором таверны Анкера и соседней пекарней. — Подождешь меня минутку? Я уберу лютню.
— В переулок? — спросила Денна.
— В мою комнату.
Я легко и быстро полез по стене. Правой ногой на дождевую бочку, левой на край окна, левой рукой за железную трубу — и вот я вскочил на край крыши первого этажа. Я перепрыгнул через проулок на крышу пекарни и улыбнулся испуганному вздоху Денны. Короткий проход вверх, и я перепрыгнул обратно на крышу второго этажа «У Анкера». Оттянув задвижку моего окна, я аккуратно положил лютню на кровать и вернулся тем же путем.
— А что, Анкер берет пенни за каждый проход по лестнице? — спросила Денна, когда я почти спустился.
Я слез с бочки и вытер руки о штаны.
— Я прихожу и ухожу в неудобное время, — непринужденно пояснил я, пристраиваясь рядом с ней. — Прав ли я, предполагая, что ты ищешь джентльмена, с которым можно погулять сегодня вечером?
Денна искоса посмотрела на меня, и ее губы тронула улыбка:
— Вполне.
— Какая неудача, — вздохнул я. — Я-то как раз не джентльмен.
Ее улыбка стала шире.
— Думаю, ты достаточно близок.
— Хотел бы быть еще ближе.
— Тогда прогуляйся со мной.
— Это доставит мне огромное удовольствие. Однако… — Я чуть замедлил шаг, улыбка превратилась в серьезную маску. — А как же Совой?
Ее губы сжались в ниточку.
— Он что, меня застолбил?
— Ну, не совсем так. Но здесь начинаются определенные правила…
— Джентльменское соглашение? — язвительно спросила она.
— Больше похоже на воровскую честь, если на то пошло.
Денна посмотрела мне прямо в глаза.
— Квоут, — серьезно произнесла она. — Укради меня.
Я поклонился и широким жестом обвел окружающий мир.
— Слушаю и повинуюсь.
И мы продолжили прогулку. В ярком свете луны дома и лавки вокруг казались чисто вымытыми и бледными.
— А правда, как Совой? Я его давненько не видел.
Она махнула рукой, отметая саму мысль о нем.
— Я тоже. Не из-за недостатка попыток с его стороны.
Мое настроение слегка приподнялось.
— Правда?
Денна закатила глаза:
— Розы! Клянусь, вы, мужчины, все вытащили свою романтику из одной и той же засаленной книжонки. Цветы — прекрасная штука, их хорошо дарить даме. Но когда до них доходит, это всегда розы, всегда красные и всегда бездушные, оранжерейные. — Она повернулась ко мне. — Когда ты смотришь на меня, ты думаешь о розах?
Я уже понял достаточно, чтобы улыбнуться и покачать головой.
— А о чем? Если не розы, то что ты видишь?
Попался. Я оглядел ее сверху донизу, словно пытаясь решить.
— Ну, — медленно сказал я, — тебе придется простить нас, мужчин. Понимаешь, не так-то легко подобрать цветок, подходящий девушке, извини за выражение…
Она скорчила гримасу:
— Подобрать цветок. Ладно, на этот раз извиню.
— Беда в том, что, когда ты даришь девушке цветы, выбор их может быть предопределен самыми разными способами. Мужчина может дарить тебе розы, потому что восхищается твоей красотой или потому что ему примерещилось, будто их оттенок или форма похожи на твои губы. Розы дороги, и, возможно, ценным подарком он хочет показать, насколько ты дорога ему.
— Ты привел хорошие доводы в защиту роз, — сказала Денна. — Но факт остается фактом: я их не люблю. Подбери другой цветок, подходящий.
— Но что подходит? Когда мужчина дарит тебе розу, он может иметь в виду совсем не то, что тебе кажется. Ты можешь подумать, что он считает тебя изящной или хрупкой. Возможно, тебе не понравится поклонник, который видит в тебе только красоту и ничего больше. Стебель розы в шипах, и ты можешь решить, что он считает тебя готовой ударить по руке, слишком быстрой на прикосновения. Но если он обрежет шипы, ты можешь подумать, что он не любит тех, кто готов защищать себя остротой или резкостью. Так много способов истолковать жест! — Я развел руками. — Что же делать бедному мужчине?
