Араг чуть поклонился и пошел к выходу.
Ему было до головокружения странно видеть всех этих счастливых деятельных людей, течение изменившейся разом жизни, построение планов на будущее, когда Тин больше нет, и это ничуть не пошатнуло мир. Может быть, лишь для него и Риана. «Хотя для остальных она сделала, пожалуй, даже больше», — мелькнула в сознании тень раздражения. Он едва не столкнулся с сияющим от счастья князем и такой же радостной Силье. Кивнул, старательно улыбнулся, огибая пару. Не получилось.
— О, тот самый подругин араг! — радостно воскликнула капитанша, бесцеремонно цепляя за руку. — Ты мне жутко мешал во время боя, дорогой, я просто должна это сказать! Всюду окаянные, а я, как девчонка, на тебя пялюсь, глаз не отрывая. — Что? — опешил Наири.
— Никогда не видела такого бойца, ты действительно демон, — вздохнула с непонятным огорчением девушка и пояснила: — Я буквально смята, теперь в отчаянии бросаю оружие и займусь более женским делом, на радость папе-кормчему. Чтоб не чувствовать себя ущербной, знаешь ли. Омерзительное состояние! Агимат тобой очень гордится. Он просил передать, сам сказать не успел, уезжает в Кумат вместе с Крейном: Тин просила обратить внимание на местных храмовников. Лемар тоже, он забирает мою боевую наставницу — и в Даре, нищих гонять и последний рабский караван из степи устраивать на зимовку. А я буду одиноко и смиренно заниматься в столице тихой работой, как подобает знатной невесте.
— Клубками? — усмехнулся Най.
— Ну-у… да, — задумалась она. — Хорошая идея, и к тому же мир нам теперь восстанавливать, работа будет тонкая, кропотливая.
— Она хочет сказать, что свадьба через месяц, — пояснил князь. — В Гирте. Мы вас ждем.
И они довольно двинулись дальше, так и не уточнив, где же «подруга». Наири чуть улыбнулся. Глупо обижаться на людей за то, что они счастливы. Ведь ради этого все и делалось. А еще — у Тиннары странный талант устраивать чужие судьбы, подумалось ему. Был талант. Вокруг нее люди удивительно быстро и безошибочно находили свою вторую половинку и сохраняли ее от неминуемых вроде бы бед. Он был уверен, что внизу застанет еще одну сложившуюся пару, и не ошибся. Еще спускаясь по лестнице, расслышал, как Лиаса тихонько смеется, и почти сразу увидел ее, ясноглазую, словно разом сбросившую груз усталости и болезни. Бруса в шутку дергала за космы совершенно смущенного Саймира. Увидев арага, она радостно улыбнулась.
— Ну какой же это Саймир? Обычный приблудный подкидыш, у кузнеца нашего подмастерьем от зари до зари. Ты как, отпустишь его меня повсюду охранять?
— Да. — Наири вновь пересилил себя, улыбнулся обоим тепло. — Надеюсь, у вас все будет хорошо. А учить его и сам Годэй согласен, я спрашивал. И еще. Лис, пожалуйста, не оставляй Риана без внимания, он нуждается в поддержке.
— Что-то случилось?
Не спрашивай пока, позже он сам расскажет. Я пойду, дела.
И торопливо пересек двор, избегая дальнейших расспросов. От дворца он заспешил к восточным воротам. Тут боев не было, город шумел и жил вполне размеренно, даже буднично. Только гвардейские патрули встречались слишком часто, и почти все постоялые дворы оказались закрыты, а рыночная площадь непривычно пуста. Наири шел и думал, сколько изменений произошло за короткие месяцы.
Вот и нет окаянных. Говорят, те, что успели попрятаться, обезумели и погибли. «Дракон гневается на отступников», — шептались горожане. Многие втихую отпускали самых строптивых рабов, зная крутой нрав князя и справедливо ожидая скорого введения новых порядков. Торговцы живым товаром еще вчера подались в бега, бросив дома и вещи. Люди Тэйлана и Крейна описывали имущество, распределяли по свободным помещениям бывших рабов, брошенных хозяевами, налаживали питание, следили за ремонтом стен и ворот города.
Сэй Вальмит обещал завернуть в Ирнасстэа два идущих южными трактами осенних каравана новых подневольных слуг Карна и устроить людей на зиму. Перемены так велики, что породят в первое время немало проблем.
«Это даже хорошо, что дел предстоит много», — невесело усмехнулся Наири. За делами время идет незаметно, и мысли не так донимают.
О сказанном Рианом думать было невозможно, и он шел, рассеянно глядя по сторонам, кивая невесть откуда знающим его в лицо людям, приветствуя уважительно салютующих гвардейцев… И с легким раздражением подозревая, что они все, одной большой толпой, стояли на стенах и смотрели, как он работает. Впрочем, хуже — они слышали о нем от тех, кто видел тех, кто смотрел. Вон вовсю шепчутся за спиной. Он, оказывается, вызвал птиц огня, а потом и дракона… ага, и еще он слетал и зарубил Адепта… и спас князя тоже он, уже дважды. А белоглазым демоном его имеет право звать лишь Тин!
«Все шансы стать легендой, — раздраженно подумал Наири. — Теперь будут донимать восторгами». Если найдут, тесные душные города он и прежде не любил.
За воротами Най круто принял влево, покидая дорогу, и скоро выбрался к речному берегу. Хватит с него людей, уже нет сил носить улыбку. Не виноваты же они, что у него праздник не задался.
Русло Мутной обезводело, сиротливо оголилось на две трети и выглядело удручающе. Крупная рыба отчаянно плескалась в сохнущих лужах. Ушлые селяне из пригородов уже подогнали телеги и собирали легкий улов, с интересом осматривая местность. Нелепая теперь дамба мертвым костяным хребтом перегораживала сушу. Болотистые низины вдоль берегов высыхали на глазах, вода резво струилась к реке, образуя сеть временных каналов. Когда-то здесь лежали лучшие пахотные поля Карна, припомнил Наири. Нагулявшись и заилившись, они станут еще богаче.
Он все шел и шел, хотя закат уже откатился за море. Потом за горами блеснул новый день. Лишь к обеду араг остановился на короткий отдых. Сложно убежать от своих мыслей, как ни труди ноги. Но думать он собирался не здесь.
И потому упрямо пошел дальше.
Еще день — и впереди показался пестрый осенний бархат бывшего Гнилого леса. Наири довольно кивнул и обратился за советом к чутью. Озеро, возле которого он получил свободу, уцелело. Не зря сыновья старосты говорили, что это древнее место, одно из немногих, не изменившихся за пару веков. Неохватные ивы так же обступали чуть подавшуюся береговую линию, знакомое кострище обнаружилось на прежнем месте. Вот и добрался.
Когда стемнело, огонь уже тихонечко дегустировал сухие дрова. Наири уселся, привалившись спиной к могучей иве, нащупал в кошеле бумажный шарик и бережно расправил лист. Проглядел, улыбнулся горько. Видимо, она уже отчаялась написать письмо и на одном из последних листков царапала истертым пером отдельные слова и фразы: «Ну зачем тебе такая рыжая…», «прости…», «слишком все складывалось хорошо…», «хоть бы попрощаться…», «Митэ явно снавь, и нас почти поженила, а мы такие дураки…». Много фраз, некоторые читались с трудом. И его имя, написанное в самых странных вариациях, иногда вызывающих смех: Наюшка, Нари, даже Ай.
