– Я… Ты понимаешь, Лис, за эти месяцы, ну, которые с вами, я больше написал, чем до того за пять лет. Возьмите с собой, лишним не буду. Честное слово!
Яльмар и Жуга переглянулись. Варяг поскрёб в затылке, плюнул в воду и рассмеялся, оскалив жёлтые зубы.
– Ну, умён собака! Как всё ловко рассчитал… Что скажешь, Лис?
– Ну, что я могу сказать? – развёл руками травник. – Не бросать же его за борт… Придётся взять. А вдруг и впрямь чего хорошее напишет, да прославится?
Варяг кивнул:
– Придётся. В конце концов, недаром мудрые когда-то говорили:
Знает лишь тот, кто много объездил земель, чем другие живут, что у них на уме, что у них на душе.
Он сделал паузу и смерил барда взглядом.
– Ладно, Хёг с тобой, пойдёшь с нами. Глядишь, и сделаем из тебя настоящего викинга. Садись за весло. Только, чур, потом не стонать!
– Не буду!
Вильям уселся на скамью, сменяя Бранда, сбросил плащ, свернул его подушкой и подложил под себя. Поплевал на ладони и взялся за весло. Жуга расположился рядом. Некоторое время они гребли молча, покуда не втянулись в общий ритм. Весло запело тонким скрипом в шорохе воды, бард задышал ровнее, снова стал глядеть по сторонам. Взгляд его задержался на Кае. Вильям покраснел и отвёл глаза.
– Жуга, скажи мне: кто он, этот Кай? Почему он… так?
Травник задержал своё весло и пропустил гребок. Некоторое время молча смотрел, как скатываются капли со сверкающей на солнце лопасти. Вздохнул и вытер пот со лба.
– Трудно сказать, – наконец ответил он. – Он так привык, он… Он другой. Я сам до сих пор никак не разберусь, кто он. И не нам всё это исправлять.
– Но я не понимаю… Весь этот маскарад – зачем это ему было нужно?
Жуга пожал плечами.
– Есть многое на свете, друг Вильям, что и не снилось нашим мудрецам. Всего понять нельзя. Вот, взять к примеру: дерево растёт. Ты можешь его понять? Не можешь? То-то и оно. Но ведь от этого дерево не перестаёт для тебя быть деревом! Ты его принимаешь так, как оно есть. Также и здесь. Не пытайся его понять. Просто прими. И пусть он будет.
Он умолк и некоторое время грёб в молчании. Кай, казалось, почувствовал, что говорят о нём, и оглянулся. Вильям почувствовал себя неловко. Жуга меж тем заговорил опять.
– Обычно люди не глядят по сторонам. Кто не такой, как мы, кто чем-то отличается, тот как бы уже и не человек. Мы не привыкли думать по-другому. Мы их боимся, потому что не знаем, чего от них можно ждать.
– А чего от них можно ждать? – спросил Вильям, буравя взглядом спину Кая.
Жуга промолчал.
***
На девятый день ветер неожиданно усилился. На море заштормило. Корабль Яльмара, зажатый в узком горлышке пролива Пентлед-Ферт, оказался между молотом и наковальней. С одной стороны возвышались берега Оркнейских островов, с другой – более пологие, но от этого не менее опасные Британские земли. Здесь были камни, Яльмар предпочёл не рисковать и вслед за ветром развернул свой кнорр на северо-восток, в проливы между островов. Свистел ветер, волны с шумом били в скалистые берега. Качало всё сильней, повалил снег. Яльмар некоторое время задумчиво смотрел на море, потом повернулся к Жуге.
– Слышь, Лис. Погода портится.
– Я вижу. И что ты предлагаешь? Переждать на берегу?
Яльмар скептически хмыкнул и дёрнул себя за бороду. Взглянул на небо.
– В такой свежак на берег? Даже не мечтай – только попусту днище расколошматим. Есть у меня другая мысль: если ветер не утихнет, двинем на Стронсей, это севернее, у меня там брат живёт. Там заливчик. Отдохнём денёк-другой в тепле, а дальше видно будет. Ну, что скажешь? Одобряешь, нет?
– Ну, хорошо, если не надолго… А он нас не прогонит, этакую ораву?
Яльмар в ответ на это только рассмеялся.
Ветер им благоприятствовал. Воспользовавшись этим обстоятельством, мореходы обогнули с востока самый большой из Оркнейских островов и к вечеру бросили якорь у берегов Стронсея. Остров был холмистый, с белыми проплешинами запорошенных снегом лугов и редкими колками леса. Гавань оказалась мелкой, но с пологим дном, удобная для скандинавских кораблей. При появлении корабля на берег высыпали люди, большей частью вооружённые и весьма решительно настроенные, но когда Яльмар сумел докричаться до них сквозь свист ветра, тишина на берегу сменилась радостными криками. Вскоре кнорр объединёнными усилиями уже вытащили на берег, мореходы принялись сгружать на землю тюки и ящики, а братья сдавили друг друга в объятиях. Торкель оказался похож на Яльмара – такой же сильный и светловолосый, только был чуть плотнее и шире его в плечах. Оседлая жизнь мало на нём отразилась, разве что живот заметно выпирал вперёд.
– Давненько тебя не было, давненько! – гудел он, хлопая Яльмара по спине. – С чем приплыл? Надолго?
– По пути зашли. Мы на запад плывём, в Исландию.
– В Исландию? – тот поднял бровь, потом нахмурился. – Не поздновато ли? А впрочем, это ты у нас моряк, тебе видней. Когда ты только наконец остепенишься?
– Моя жена ещё не родилась. А дымные очаги и тёплые постели – это не для мужчин.
Ответил Яльмар весело, однако глаза его были грустны. Травник огляделся. Хозяйство у Яльмарова брата было, видимо, большое: вокруг крутились дети Торкеля – два старших сына и дочь. Девчушке было лет двенадцать, сыновья же помаленьку подбирались к двадцати. Старший – Ульф – то и дело косился на Яльмара, глаза его светились обожанием и неприкрытой завистью. Крестьяне и другие люди оказались не рабы, но керлы – у них не было своей земли и потому они работали по найму. Чуть позже появилась и жена хозяина, Свайнхильда – женщина лет сорока с открытым и простым лицом. Жуга нашёл её симпатичной.
Торкель меж тем хохотнул и хлопнул брата по плечу.
– А ты, я гляжу, всё такой же! Давно уже пора понять, что воевать да плавать хорошо по молодости, а настоящее богатство человека – земля и скот.
– Попозже. Вот разживусь деньгами, и тогда…
– Ну, ладно, ладно, – снисходительно кивнул тот и с любопытством оглядел Жугу и Тила.
Неожиданно от корабля донёсся женский визг, а вслед за тем ребячьи крики. Люди бросились врассыпную. Жуга обернулся и успел увидеть, как Рик неуклюже спрыгнул с корабля и прошлёпал по воде на берег. Вылез, отряхнулся, огляделся с недоумением и направился к Тилу. А в следующий миг на берегу возникли гномы, и началась уже настоящая паника.
– Один! – вскрикнул Яльмар, хлопая себя по лбу, – Я ж совсем забыл предупредить: это наш ручной дракон. Да спрячь ты меч, Торкель, он никого не тронет. У тебя найдётся для него подходящее место?
Онемевший от изумления Торкель сумел только кивнуть.
– А ну, перестаньте орать! – выкрикнул он слугам и домочадцам. – Дракона что ль не видели? Берите всё, тащите всё в дом, накрывайте на стол. Праздновать будем!
