— Дейонарра? Эта девочка частично частично ощущала Планы внутри себя, поэтому и была нужна мне. Понимаешь, Служители Праха верно говорят — иногда если страсть переполняет тебя, ты слишком сильно цепляешься за жизнь, чтобы оставить ее. Так было и с Дейонаррой, и в этом она оправдала мои надежды.
Параноидальная инкарнация перебила его при этих словах.
— Эта женщина... этот призрак?! — В глазах согбенной фигуры вспыхнул огонь. — Она мучила меня годами, преследовала, ненавидела, и ТЫ БЫЛ ТЕМ, КТО УБИЛ ЕЕ!
Практичная инкарнация даже взглядом не удостоила завывающего близнеца, лишь усмехнулась.
— Смешно — обвинять во всем меня! — Он вновь обратился ко мне. — Это было сделано не со зла, хоть она порядком мне надоела. Когда я появился в Крепости, то не собирался здесь оставаться. Я собирался войти, принести ее в жертву и выйти.
— Но зачем нужно было делать это? — тихо, с болью в голове вопросила добрая инкарнация, но то мог был и мой вопрос, с той же толикой боли.
— Мне нужен был кто-то, кто стал бы моими глазами здесь, на Отрицательном Материальном Плане, чтобы служить в качестве лазутчика и выяснить, кем является мой убийца. Лишь мертвые могут существовать здесь долго, потому и нужно было принести в жертву Дейонарру, чтобы она восстала в новом облике. Подлый замысел, но он сработал — она ведь помогла тебе, не так ли?
— Тебе не стоило убивать ее.
Какое-то время он пристально смотрел на меня, затем неприятная ухмылка вернулась.
— Вот почему ты потерпишь поражение при встрече с нашим убийцей. Ты СЛАБ. И не понимаешь, что некоторые поступки просто НЕОБХОДИМЫ.
— Ты смеешь называть меня слабым?! Ты создал все эти «великие» планы по уничтожению нашего врага; но тот все равно дал тебе пинка под зад, а бедная девушка умерла просто так. Возможно, если бы хорошо сделал свое дело в первый раз, когда появился здесь, сейчас бы у нас не было проблем!
— Ты СМЕЕШЬ читать мне нотации?! Женщина всегда были рядом с нами — Дейонарра ли, Равел или другие, и все они страдали, и каждый раз это был их ВЫБОР. Дейонарра отдала бы жизнь за меня, стоило мне лишь попросить об этом. Нет в том ПРЕСТУПЛЕНИЯ.
Я бы и дальше с ним спорил, но смысла в этом не было. Я беседовал лишь с призраком той инкарнации: прошлое изменить невозможно.
— Расскажи мне о Ксакарии.
— О лучнике? Старый добрый Ксакария, мог видеть своими «глазами» то, что не мог я — и мог разить сие своими стрелами, кстати говоря.
— А зачем это тебе понадобилось?
—Я шел в эту Крепость в какой-то степени слепым — я не знал, кто мой убийца, потому мне нужен был кто-то, кто видел бы то, что не вижу я, на тот случай, если враг мой будет невидимым для меня. — Он фыркнул. — Однако Ксакария умер слишком быстро и пользы не принес.
— Ты построил гробницу под Сигилом? Ту, полную ловушек?
— Я про нее почти забыл... да, глупая затея. — Инкарнация казалась раздраженной. — Она не сработала. Напрасная трата огромных сил и денег.
— Бессмысленно! — Параноидальная инкарнация разразилась лающим смехом, скорее довольным, нежели безумным. — Так просто было обезвредить ловушки этого ребенка. Я нашел их... и ИЗМЕНИЛ их. Сделал их ЛУЧШЕ. Изменил НАДПИСИ.
Практичная информация зло взирала на него; казалось, он едва сдерживает себя, горя желанием удушить безумца.
— И за это ты у меня еще ответишь...— Он вновь обратил внимание ко мне. — Хотя, в сущности, это не важно. После того, как затея с гробницей- ловушкой провалилась, я решил перенести сражение на территорию нашего убийцы вместо того, чтобы дожидаться, когда он соизволит показаться.
— Это ты вытащил Морти из Колонны Черепов?
— Морти все еще жив? — Глаза инкарнации изумленно округлились, после чего она расхохоталась. — Ха! Этот вредный череп, которому нельзя доверять — он утверждал, что обладает знаниями, которых на самом деле у него не было. Я испытал страшные муки, когда вытаскивал его из Колонны Черепов, а как только он оказался снаружи, то сразу же разыграл полное неведение. — Инкарнация презрительно фыркнула. — После того, как он рассказал мне все, что знал, толку от него было немного.
— Разыграл неведение?
— О, да. — Человек жестко улыбнулся. — Лжец однажды, лжец всегда. Однако чтобы заставить меня улыбнуться, надо обладать более гибким умом, нежели у черепа.
— Это ты нанес татуировки на мою спину? Те, которые я прочел, когда пробудился в Мавзолее.
— Направления? — Он раздраженно кивнул. — Конечно же, я... Я знал, что существует вероятность того, что я погибну здесь и вновь потеряю память. Я хотел, чтобы у будущих инкарнаций были... направления. Потому я и решил обозначить их у себя на спине, потому что другие вещи, вроде дневников...— Он рыкнул, будто злясь на себя самого. — Слишком легко теряются.
— Однако, надписи на спине весьма неопределенны...
— Ты что, дурак? — разозлился человек. — Они и должны быть неопределенны, я ведь не мог подробно расписать, что с нами случилось, потому обозначил отправную точку. Что, по- твоему, случилось бы, если бы их прочли Служители Праха? Или кто- нибудь еще более сумасбродный? Как скоро, по- твоему, нас бы похоронили заживо, или вообще кремировали?
— Это ты попросил Фарода отыскать бронзовую сферу в катакомбах?
— Фарода? — Инкарнация ненадолго призадумалась. — О, да... мусорный король со своими прихвостнями, который считал меня легкой добычей...— Он улыбнулся, будто вспоминая что-то приятное. — Лишь слегка пустив кровь, я заключил с ним сделку — если его люди когда- либо найдут мое тело, они должны доставить меня в Мавзолей... И, конечно же, мне нужны были глаза и руки его людей, чтобы обыскать катакомбы под Сигилом.
— Ради сферы. Бронзовой. Некрасивой. Похожей на яйцо и вонючей к тому же. Я прав?
— Да. Я сказал Фароду, что это единственное, что может спасти его жалкую жизнь... каким же мерзким крысенышем он был! — Инкарнация вновь довольно улыбнулась. — Понимаешь, старому ублюдку предначертано было после смерти оказаться в Колонне Черепов, а он отчаянно пытался этого избежать. Потому я и сказал ему, что под Сигилом есть вещь, которая «убережет» его от судьбы, если, конечно, он сумеет ее отыскать.
— Но она не спасла бы его... Ты просто хотел, чтобы она была найдена.
