Буквально спустя неделю уже не требовалось ждать, когда мое больное подсознание соизволит оказать милость и одарит, на краткое время, местной речью. Довольно сносно мог попросить слуг выполнить мелкие поручения: принести в комнату воды или перекусить. И чем чаще произносил выученные фразы, тем больше всплывало "позабытых" слов, которыми можно дополнять сказанное. Каждая подобная победа вызывала в душе чувство восторга.
В какой-то момент, обратил внимание, что периоды, когда получается полноценно общаться с окружающими, стали длиться дольше. Пришла пора усложнить обучение. Простого сидения в камере с механиком и повторение простых фраз было уже недостаточно. Сознание цивилизованного человека, привыкшего впитывать ежедневные потоки информации из множества источников, требовало еще и еще. Нужно поскорее выбираться на улицу, чтобы Зурим рассказывал обо всем, о замке, животных, деревьях, книгах. Кстати о книгах. Все-таки придется идти к деду на поклон, с прошением простить и освободить парня. Пора не только выбираться из подвала, в котором скоро сам буду ощущать себя арестованным, но и засесть плотно в библиотеке. Я так понял, что кроме Корниса, этого чокнутого доктора, Зурим чуть ли не академик по сравнению с остальными жильцами замка. Про крестьян вообще промолчу. Так что с учителем мне явно повезло.
Поймав момент, когда не нужно пыжиться и вести разговор, будто иностранец с трудом владеющий языком страны пребывания, припадочно понесся по коридору, распугивая слуг по пути. Добежав до покоев барона, остановился перевести дух. Немного успокоился, привел мысли в порядок и громко постучался костяшками пальцев.
Двери долго не открывались и я уже начал беспокоиться — не случилось ли чего? Барон-то пожилой человек. Оказалось, напрасно переживал. Правая створка приоткрылась, и на меня подслеповато щурясь, уставилась Ронда.
Приняв важный вид, каким по моему мнению, должен выглядеть молодой, слегка спесивый наследник, поинтересовался:
— Узнай. Господин барон примет меня по важному делу?
Ронда сделала пару шажочков ближе и неожиданно схватила за ухо и с силой наклонила. Я даже вскрикнуть от боли не успел, как услышал негодующий голос старой женщины.
— Ты смотри какой! Никак оклемался?
— Кто там, Ронда? — послышался голос деда.
— Внук, ваша милость. Прикажите пустить или гнать в шею?
— Впусти, — донеслось до слуха разрешение хозяина замка.
Ронда посторонилась, пропуская меня внутрь. Я бочком протиснулся, опасаясь, что бывшая сиделка опять что-нибудь учудит. И вообще чего это было минуту назад? Что опять не то сделал?
Миновав небольшую комнату, в которой постоянно присутствовал кто-нибудь из слуг, очутился в апартаментах Дирека Ласкона.
— Проходи, садись, — проскрипел старческий голос из-за высокой спинки кресла. Последовав приглашению и опустившись в такое же кресло напротив, посмотрел на барона. В последнее время, занятый тайной учебой, совсем не видел хозяина замка. Дед явно сдал за эти дни. Глаза ввалились в глубь, кожа лица пожелтела и стала похожа на пергамент. Белые пигментные пятна на кистях рук, ранее почти незаметные, увеличились в размерах.
Жар из камина дотянулся до тела, обволакивая теплом. Лишь сидя вблизи открытого огня, приходит понимание, насколько в замке сыро и холодно. Если в еще достаточно теплое время года здесь прохладно, то каково будет зимой? Пришедшая мысль невольно заставила поежиться. Придется привыкать к борьбе за тепло и заодно с неизбежным насморком.
Я сидел, рассматривал старика и ждал, когда тот заговорит. В этом мире, по заверению Зурима, не дозволялось начинать разговор со старшими по возрасту или статусу первым, так сказать: не лезть впереди батьки в пекло. Правда, упустил из виду, касается ли это правило родственников? Проверять сейчас не хотелось. Вдруг барон гневаться изволит и не даст позволения на освобождение механика. Допускать подобный промах никак нельзя. Хотелось поскорее разрулить ситуацию, и двигаться в выбранном направлении дальше. Но дед продолжал молчать, заставляя меня волноваться, ведь возможность свободно поговорить могла и исчезнуть, как не раз бывало.
— Ты стал странным, Грав. Будто подменил тебя кто.
На миг пришла растерянность. К этому разговору я готовился, на всякий случай, но все же не ожидал подобного вопроса так скоро. Людей знающих настоящего наследника с пеленок, провести не так просто. Рано или поздно несоответствия в поведении будут бросаться в глаза все большему их количеству. Надеялся, что мои странности спишут на потерю памяти, а там обживусь, войду в роль и стану для большинства настоящим Гравом Ласконом. Да не тут-то было. Нужно отвечать быстро, иначе чего доброго барон встревожится, и подумает о внуке не бог весть что.
— Станешь тут странным, — буркнул я, — память только начала возвращаться и то благодаря Зуриму, — не удержался и вставил лепту о механике. Собственно из-за него тут и сижу, ежусь под проницательным взглядом барона.
Старик коротко хохотнул.
— Понятно. Решил за друга своего слово замолвить. Похвально, похвально.
Я сразу навострил уши. Друга? Зурим ни о чем подобном не говорил. Хотя в этом как раз ничего удивительного нет. Мало того что "не помню" его, так еще и запугал парня карами разными. Вот механик и решил помалкивать, до поры до времени, что с его стороны достаточно разумно. Мало ли что "чокнутому благородному" взбредет в голову. На его месте поступил бы точно так же.
— Хочу просить дозволения помиловать и выпустить механика. Под мою ответственность, — скороговоркой добавил, заметив, что барон собирается возразить. — Во время разговоров с ним, память возвращается быстрее. Мы ведь практически одного возраста и Зурим знает о вещах, которые неизвестны многим.
Просительно глядя в глаза деда, замолчал, в надежде, что он не сможет отказать единственному наследнику.
Бросив на меня хмурый взгляд, старик заговорил, подпустив в голос немного ворчливости. Возникло удивительное ощущение, будто рядом сидит родной дед Василий. Тот так же начинал бурчать, в ответ на мои проделки и шалости в детстве.
— Мне доложили о твоих частых встречах с этим оболтусом. И вижу — тебе действительно становится легче. Радость от возвращения твоего душевного состояния в норму греет мою душу. Однако пойти тебе навстречу не так просто, — барон тяжело вздохнул и сжал худые кисти в кулаки.
— Был бы в замке, хотя бы еще один механик, то ни за что не подпустил Зурима к мастерской ближе ста шагов, но за неимением выбора приходилось мириться с его выходками. Но терпение мое не бесконечно. Из-за его безалаберности, чуть не погибли люди. Прощать такое нельзя. Я, внук мой, должен принять непросто решение, — барон замолчал, уйдя в себя. Пришлось ждать, что он надумает. И нервничать.
