– Согласны, – сказали жуки-бомбардиры.
Больше во дворце Смертоносца-Повелителя обсуждать было нечего, переговоры и так затянулись гораздо дольше, чем предполагал Найл.
Пришла пора отправляться в соседний город. После ритуальных поклонов два представителя города жуков, Найл, Дравиг и принцесса Мерлью покинули зал и вышли на солнечный свет.
* * *
Мерлью без приглашения забралась в повозку Найла, отдав приказ своим гужевым следовать за повелителем города.
Дравиг пристроился рядом, жуки отправились вперед, так как им нужно было для начала доложиться Хозяину о результате переговоров, на которых они выступали от его имени.
Найл сказал своим гужевым, чтобы не очень торопились: иначе придется долго ждать аудиенции перед Залом в городе жуков.
– Ну, расскажи мне, до чего вы договорились, – попросила Мерлью, правда, произнесла это с такой интонацией, словно Посланник Богини был обязан перед ней отчитываться.
Он не мог не ответить колкостью:
– А ты разве не слышала? Ты же присутствовала на переговорах.
Найл почувствовал, что принцесса готова сорваться и только многочисленные прохожие, почтительно кланяющиеся повозке Посланника Богини, сдержали ее от необдуманных действий. Как бы она выглядела в глазах горожан, если бы позволила себе выпустить ноготки?
«Э, да она сейчас была готова въехать мне по физиономии», – усмехнулся Найл про себя.
– Почему ты не ответишь ей? – донесся до Найла телепатический импульс Дравига, естественно, прочитавшего мысли Посланника Богини. На этот раз Найл не видел необходимости зашторивать свое сознание. Разве результаты переговоров – это какая-то тайна? Ведь очень скоро они станут известны всем. А она узнает о них раньше других – как только мы окажемся в городе жуков. И ведь принцесса не умеет общаться на ментальном уровне. Она в самом деле ничего не поняла из того, о чем мы договорились. Ты же знаешь.
– Дравиг, никогда не доверяй женщинам, – ответил Найл пауку. – По крайней мере, полностью.
– Ты хотел сказать: людям?
– Нет, я хотел сказать то, что сказал. Никогда не доверяй женщинам. Возможно, следовало использовать другое слово: самкам.
Посланник Богини, находившийся в ментальном контакте с начальником паучьей охраны, увидел картинки, пролетающие в эти мгновения в мозгу Дравига. Из его памяти всплывали паучьи самки, с которыми он был знаком за свою долгую жизнь – те, с кем он вступал в интимную связь; те, которые просто привлекали его внимание; те, которым он подчинялся. С удивлением для себя Посланник Богини узнал, что даже такой влиятельный паук, как начальник охраны, можно сказать, второй паук после Смертоносца-Повелителя, получал в своей жизни значительно больше отказов в ответ на свои ухаживания, чем положительных ответов на свои предложения. Мужчина, занимающий аналогичное положение в мире людей, привлекал бы гораздо большее внимание женщин, несмотря на свой возраст. Потом Дравиг вспомнил свои контакты с женщинами. Тут тоже не все всегда проходило гладко. С мужчинами общаться гораздо проще, Дравиг вынужден был это признать. Но чтобы не верить женщинам? Какая женщина посмела бы обмануть паука-смертоносца? Какая женщина посмела бы занести на него руку?
Ты жил в городе, где правили пауки, хотел сказать Найл, но вовремя зашторил свое сознание. А если бы ты родился там, где с самого начала правили люди? Ты уверен, что ты бы понимал, что от тебя хочет женщина? Она нее может говорить одно, думать другое, а делать третье – и это не подлежит никаким объяснениям. Твои способности читать ее мысли тебе бы не помогли – если она действует с точностью до наоборот.
А взять их город. У пауков правят паучьи самки, скрывающиеся под грозным именем Смертоносца-Повелителя.
У жуков, правда, по главе особь мужского пола. Сейчас над людьми стоит Посланник Богини, но женщины все равно занимают главенствующее положение над мужчинами – как было во время власти пауков. И теперь принцесса Мерлью стремится к власти. Что она сделает в городе, если окончательно займет место Посланника Богини? Найл не хотел об этом думать, он открыл свое сознание для ментального контакта с Дравигом.
– Я не понимаю тебя, Посланник Богини, – признался начальник паучьей охраны. Принцесса Мерлью – одна из самых достойных людей, которых я знаю.
– Она и тебя очаровала, – заметил Найл. – На твоем месте я был бы немного более критически настроен.
Дравиг задумался, а Найл тем временем бросил взгляд на надувшуюся Мерлью. Принцесса поняла, что повелитель города продолжает что-то обсуждать с Дравигом и ее не хотят включать в этот разговор. Естественно, ей это не нравилось. Она должна находиться в центре событий и все знать.
Но что она могла сейчас сделать? Даже скандал Посланнику Богини не устроить на улице, где много народа. О своем имидже принцесса Мерлью очень заботилась. Она не могла показать людям свой вздорный характер, по крайней мере, прилагала усилия, чтобы этого не делать.
Потерпи, дерзкая девчонка, подумал Найл. Ты и так слишком многое себе позволяешь и лезешь туда, куда тебя не просят.
Но в это мгновение взгляд Найла упал на загорелую коленку девушки, показавшуюся из-под свободной туники.
Заметив взгляд Найла, правда, не поняв, что его привлекло, Мерлью демонстративно отвернулась. Туника еще сильнее задралась, обнажив часть бедра. Найл с трудом отвел от него взгляд, чтобы его рука непроизвольно не легла на женскую ножку, не погладила гладкую молодую кожу… ведь это все-таки принцесса, а не одна из служанок повелителя города.
– Может, ты все-таки ответишь мне? – повторила Мерлью, стараясь говорить спокойным ровным тоном, не глядя на Посланника Богини, а улыбаясь попадающимся по пути горожанам.
Найл только собирался открыть рот, но принцесса уже обращалась к начальнику паучьей охраны:
– Почтенный Дравиг, не могли бы вы пояснить мне, куда мы сейчас направляемся? И с какой целью? И почему это является такой тайной?
– Э… произнес Дравиг вслух. Вы понимаете, принцесса, Посланник Богини только что провел серьезные переговоры, решались исключительно важные вопросы, в особенности, один, требующий согласия трех сторон…
Пауки не любили общаться, издавая звуковые сигналы, предпочитая телепатические, но если требовалось что-то сказать человеку, не обладающему способностями Найла, им приходилось использовать возможности своего голоса – монотонного, низкого и скрежещущего и совершенно непохожего на человеческий.
Иногда людям требовалось прилагать немалые усилия, чтобы разобрать произносимые слова.
