— Я и не собирался, — Любомир слабо улыбнулся. — Спасибо.
— Пожалуйста, — удовлетворённо кивнула девушка и отправилась обратно на кухню.
Любомир вымыл полы у себя в комнате, а потом ещё и у Всемила, потом отпустил Ратибора и взялся помогать Ладе стирать и готовить. Он иногда отвлекался, наблюдая за девушкой. Как у неё всё быстро и складно получалось, какая же она красивая.
— Пробу снимешь? — Лада вынула из печи первую партию порожков.
— Конечно, — Любомир взял пирог и принялся перекидывать его из руки в руку, было очень горячо.
— Вроде вкусно, — Лада и сама отломила кусочек попробовать.
— Очень вкусно, — подтвердил Любомир, когда откусил от своего пирожка сам.
— Погоди до ужина, — Лада шлёпнула Любомира по руке, когда тот потянулся за вторым пирожком.
— Ну Лада, — умоляюще попросил мужчина. — Вкусно же.
— И что?
— Я есть хочу.
— Если ты сейчас всё съешь, чем я дядьку Слава и Дару кормить буду?
— А я не всё, я парочку. А ты же ещё сейчас поставишь, вот они и поедят.
— Ещё Всемил с Ратибором есть, — напомнила Лада, но пару пирожков Любомиру отдала, а остальное убрала, дабы искушения не было.
— Эти уж точно перебьются.
Девушка усмехнулась, но спорить не стала. Она поставила готовить суп и села перебирать крупу. Любомир устроился рядом и принялся помогать. Он вознёс благодарности богам за то что может вот так побыть с Ладой наедине и молил только о том чтобы отец приехал попозже, да у братьев совесть не проснулась и они помогать не пришли. Он готов был что угодно делать, даже крестиком вышивать, если Лада потребует, только бы это продолжалось подольше, только бы Ладе уходить не надо было. Но счастье не может длиться вечно и наступил вечер, и приехал Слав с больной женой, и вернулись братья. Лада накрыла на стол, строго настрого наказала Любомиру не давать Даре ничего по дому делать, и посуду вымыть самому. Любомир пообещал, что всё сделает, и Лада убежала домой.
Когда Дару отправили в постель, Слав вернулся к сыновьям на кухню.
— И давно Лада снова к нам ходит? — поинтересовался он.
— Сегодня впервые пришла, — ответил Всемил. — Лебедь не смогла почему‑то, Лада её подменила.
— Надеюсь, ты ушёл, как она пришла?
— Нет.
— Всемил, — Слав нахмурился.
— Они раньше разговаривали, — вмешался Любомир. — Лада за него даже заступалась, когда я Всемила от неё прогнать хотел.
— А когда ж она за него не заступалась? — Слав вздохнул.
— Хочешь, я на Ладе женюсь, — вдруг предложил Ратибор.
— Совсем спятил? — в один голос возмутились Любомир и Всемил.
— И, правда, с чего это ты? — поинтересовался Слав, удивлённо глядя на старшего сына.
— Готовит она хорошо, да и вообще хозяйственная.
— Лада за тебя не пойдёт, — уверенно заявил Всемил.
— Это почему? — усмехнулся Ратибор. — Потому что за тебя идти отказалась?
— Она за меня отказалась потому что знает что я её не люблю, вернее не так люблю. И ты её не любишь.
— А откуда она про то узнает?
— Я скажу, — Всемил рассерженно встал. — Думать про то забудь, слышишь?
— Ты посмотри как раскипятился, — усмехнулся Ратибор.
— Я сказал, забудь, — с угрозой повторил Всемил. — Ишь ты, хозяйственная, — он ушёл, громко хлопнув дверью.
— К Ладе пошёл, — усмехнулся Слав. — Эх, Ратибор, я бы рад был, коли мог бы Ладу дочерью назвать, ну да Всемил прав, не любишь ведь ты её.
— И что?
— Жену, Рабибор, надо любить и уважать, иначе смысла жениться нет. Жена она ведь не только на хозяйство нужна, жена это детки, это плечо рядом, когда совсем плохо, понимаешь?
— Нет, — Ратибор поднялся. — Ладно, хорошо с вами, но мне пора. Бывайте.
— И тебе того же, — Слав проводил сына взглядом и улыбнулся.
— Ты чего? — нахмурился Любомир.
— Я уж думал ему никогда не приспичит, — пояснил мужчина. — А ишь ты, и Ратибору нашему дом свой захотелось, хозяйку заботливую и еду домашнюю.
— Пускай он себе хозяйку в другом месте ищет, — Любомир принялся собирать грязную посуду. — А Ладу не трогает.
Слав возражать не стал, только внимательно посмотрел на сына. Были у него подозрения, что тоска любовная, что парня вот уже с полгода гложет, с Ладой связана, только подтверждения тому у Слава не было.
А Всемил действительно пошёл к Ладе.
— Здравствуй, тётя Лебедь, — поздоровался он с хозяйкой дома, открывшей ему дверь. — А можно я Ладу погулять заберу? К полуночи верну, обещаю.
— Нельзя, — неожиданно для парня, заявила Лебедь.
— Почему? Мы же нормально общались, она оправилась уже.
— Это тебе так кажется, — возразила Лебедь. — И вообще нечего тебе с ней гулять, не дело это.
— Да почему?
— Потому, — женщина ткнула пальцем Всемилу в лоб. — Подумай сам, кто из мужчин на Ладу глянет, коли она с парнем гулять будет? Только раздолбай последний, а на что Ладе раздолбай? Ей и тебя более чем достаточно.
— Вот ведь спасибо, — обиделся Всемил. — Приласкала, тётя Лебедь.
— Всегда пожалуйста, — усмехнулась женщина. — И вообще забыл бы ты к нам дорогу, Всемил.
— Лада мне друг.
— Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной, — уверенно заявила Лебедь.
— Всемил? — Лада услышала голос друга и поспешила вниз. — Случилось что? С Дарой худо? Не вкусно что‑то?
— Что ты, всё в порядке, — заверил подругу Всемил. — Я просто поговорить с тобой хотел, да видно не получится, — он бросил взгляд на стоящую у него на пути Лебедь, вздохнул и пошёл к двери.
— Погоди, — Лада не заметила что мать так стоит для того чтобы Всемил не вошёл. — А о чём поговорить?
— Лада, вернись, — строго велела Лебедь.
— Мам, я ненадолго, — девушка схватила полушубок и платок, впрыгнула в сапожки и выскочила на крыльцо, одеваясь уже по дороге к калитке. — Всемил, — позвала она.
— Ты чего так легко оделась? Мороз же, — парень запахнул на Ладе полушубок и поправил платок.
— Что случилось, Всемил? — обеспокоенно глядя другу в глаза, спросила девушка.
— Да ничего, — Всемил вздохнул. — Мать твоя вот говорит не надо нам видеться.
— Мне уже не больно, правда, — тихо сказала Лада. — Или ты сам не хочешь?
— Я хочу, но… Я за тебя волнуюсь. И, наверное, права тётка Лебедь, как ты себе жениха найдёшь, коли я всё время рядом крутиться буду? Кому это понравится?
— А меня спросить не подумал? — обиженно спросила Лада и прислонилась к забору.
— А что тебя спрашивать? — Всемил встал рядом. — Вот разумно всё говорит тётка Лебедь, только вот тут, — он коснулся груди там где сердце, — протестует всё. Неужто правда не может быть просто дружбы между мужчиной и женщиной?
— Не знаю, — тихо отозвалась Лада. — А если и может, злые языки всё одно ведь всё вывернут и опошлят.
— Это да, — Всемил вздохнул. — И что делать будем?
