Оказалось, что я уснул на балконе, прямо на бетонном полу, слегка присыпанном опавшими листьями. Видимо, проспал недолго, потому что хоть и замерз, но не насмерть. Вопрос — как я тут оказался, с какого момента явь перешла в сон и летал ли я куда-нибудь вообще — решил отложить на потом как несущественный. Гораздо важнее было немедленно согреться. Лязгая зубами, я вернулся в квартиру и скорее побежал на кухню, ставить чайник онемевшими руками. В голове шумело, организм реагировал на все как будто с легким запозданием.
Что за фигня у меня творится с поиском? Зачем мне подвернулся Кром, когда я искал Анхеля и вроде бы уже напал на след?
В итоге след я потерял, зато теперь меня томила тревога за Крома, досада и недовольство собой. Будто я должен был ему помочь, но не сумел.
Но что я мог реально сделать в той ситуации? Когда все менялось слишком быстро, чтобы разобраться?
«Скажи Чудову-Юдову», — вспомнил я последние слова зеленого дракона.
Ага, уже побежал его искать!
Но с другим лордом определенно имеет смысл поговорить…
На часах было около шести утра, но я, как только отогрел руки, без колебаний набрал номер Грега. По моему тайному убеждению, Черный лорд — за исключением тех случаев, когда впадал в спячку, — вообще никогда не спал. А мне как раз требовался его совет.
— Давай рассказывай. Снова экспериментировал на себе?
В очередной раз поразившись догадливости Грега, я принялся описывать события минувшей ночи, все скопом — и сны, и явь. Все равно я сам не мог отличить одно от другого. Только что Анхеля искал, не признался. Они ведь сказали — ждать.
— Не знаешь, к чему бы все это?
Грег думал недолго:
— У Крома неприятности. Ему нужна помощь. Он позвал тебя…
— То есть это не просто сны?
— Конечно.
— Но почему я? Я же не искал Крома! Я даже не думал о нем с самого июня…
— Насколько я помню, — сказал Грег, — вас связывают узы. Вот они и сработали.
— Какие еще узы?
— Узы долга. Ты его должник, не забыл? Ты же сам рассказывал…
— Точно, — пробормотал я.
А ведь и в самом деле забыл. Нет, не в том смысле, что отказался от своих слов, — просто они напрочь вылетели из памяти.
— Он звал на помощь…
— Меня?
— Судя по твоему рассказу — хоть кого-нибудь. Но услышал ты. Однако помочь не сумел…
— Да я охотно помог бы ему! Знать бы как! Кстати, не знаешь, где Чудов-Юдов?
— Никто не знает, где Чудов-Юдов. Не в этом мире. Я сам его искал. Он исчез в сентябре и больше тут не появлялся. Как и Анхель, кстати.
— Надо же! Все драконы попрятались!
— Это нормально, Алекс, — ответил Грег. — Крупные фигуры до поры ушли в тень. Меня тоже далеко не всякий желающий сейчас найдет.
— Какое-то затишье перед бурей!
— Затишье? Как бы не так. Игра уже идет. Ты же занимался кэндо. Не принимай неподвижность за бездействие. Вопрос теперь в том, кто первый допустит промах.
Я обеспокоился:
— Так, может, мне не надо было никуда летать?
— Почему же? Экспериментируй на здоровье. Только потом ничего от меня не утаивай. И рассказывай все, даже если считаешь, что это неважно…
— А с Кромом мне что делать? Как ему помочь?
— Не суетись. Положись на узы долга. Они вас сведут рано или поздно.
Грег помолчал и спросил:
— И часто тебе снятся такие сны?
— Какие?
— Которые не отличить от яви. Где ты встречаешь знакомых? Или, может быть, несколько раз — одно и то же место?
— Бывает, — осторожно ответил я.
— Что же ты не рассказывал?
— А это важно?
— Конечно!
Я вздохнул, сел на диван, откинулся на спинку и закрыл глаза:
— Ну тогда слушай. Это началось, когда я впервые впал в спячку…
Рассказ вышел долгий. Сначала тот, первый случай, когда мне снилось, что я валяюсь на ворохе листьев в неизвестном лесу. Потом второй — когда Анхель сломал мою печать восьмилистника. Я тогда выпал из реальности, и мне снилось, как наглый аптекарь в том же самом лесу пытался выбить мне клык. И третий, самый запоминающийся, — когда в яви меня едва не загрыз Моралес, а во сне — снова в том же лесу пытались захватить и поделить светские и духовные власти (если таковыми можно считать чародейку). Именно тогда я впервые заподозрил, что снова и снова возвращаться во сне в одно и то же место — это неспроста.
Грег выслушал меня, не перебивая, с явным интересом. Я со смехом рассказал, как гонял княжескую дружину из Уважека по лесам и горам, припекая им пятки, и спросил:
— Ну? Что скажешь?
— Ничего себе! Своеобразное место ты выбрал для гнезда!
Теперь пришел мой черед удивляться:
— Так это что, у меня есть гнездо? Во сне?!
— Нет, в другом мире.
— Ты хочешь сказать, тот мир реально существует? Он не плод моего воображения?
— Конечно. Разве я не говорил тебе, что полет через космос — самый неудобный и долгий способ перемещения между мирами? Зачем медленно ползти через самый низший слой материи, если можно странствовать со скоростью мысли? Есть множество других путей. Странствовать в сновидениях — самый простой, удобный, обычный, можно даже сказать банальный способ. Только из людей очень мало кто способен им пользоваться, а среди драконов — почти все, надо только научиться. Когда ты впервые впал в спячку, не снилось ли тебе, что ты бродишь из мира в мир, словно что-то ищешь?
— Да! Откуда ты знаешь?!
— Если у молодого дракона нет гнезда в родном мире, а потребность в нем есть, то он начинает его искать. Для спячки дракону нужно самое защищенное место из возможных. Если твоя драконья сущность чувствует, что место небезопасно, ты начинаешь поиск. Иногда ищешь очень долго, годами. Иногда сразу — как повезет. Пока не наткнешься на что-то подходящее.
— Тоже мне, безопасное место! — хмыкнул я. — Какой-то проходной двор! То зуб выбить пытаются, то зачаровать и отрезать хвост, то вообще чуть лошадьми не затоптали…
— Ты сам его выбрал. Значит, тебе оно подходит. Ты его исследовал?
— Знаешь, как-то не до того было… А вот скажи, почему я попадал туда всего трижды, а не каждый раз, как засыпаю?
— Видимо, те три раза тебе особенно требовалась подпитка, — предположил Грег. — Вспомни — в первый раз ты был донельзя измотан тренировками, во второй — покалечен при падении, в третий — пережил сильнейший шок… Ладно. Ты уже нашел себе гнездо. И ничего с этим не поделать.
— А почему я понимаю язык людей того мира?
— Для драконов языкового барьера не существует.
— Чего только о себе не узнаешь! — довольно заметил я. — Оказывается, я еще и полиглот.
