— Ладно, понимаю, Светояр — он такой… Ну а почему бы просто не попросить насчет царства-то этого морского? Неужто не пошли бы они людей высвобождать хотя бы? А тут и парня обманом заморочил, и девушку запугал намеками своими…
— А почему-у, — отвечает Кощей замогильным голосом, разворачиваясь и жену любимую на руки подхватывая, — это тайны великие колдовские! И женам колдовским это знать не положено!
— Ой ли, Кощеюшка? — смеется Елена, ногами болтая, словно девчонка какая-нибудь.
— Да, именно так, — наставительно говорит Кощей. — Ну что ж ты от меня хочешь, Елена? Я вообще-то не «Кощеюшка», а Кощей Бессмертный, чародей страшный и ужасный! Мне положено людей морочить и пугать! Злодей я в конце концов или не злодей?!
— Глянь, хозяин! — говорит конь.
Я в седле спать умею — еще в начале службы бывалые дружинники научили, — так глаза пришлось открыть. Середа сзади проморгалась, пробормотала что-то неразборчиво спросонья. Тоже, что ли, спала? Ну просто на ходу учится!
— А ты дороги не перепутал? — у коня спрашиваю.
— Как ты показал, так и еду. Конь я, по-твоему, или осел?
— Баран, — хмуро отвечаю я. — Кощей на прямую дорогу к морю нас направил, никакой развилки не предвиделось. Да еще и такой… Снова.
Слезли мы с коня, смотрим. Стоит камень большой, от него — три дороги.
— На-пра-во пой-дешь, — читает Ягишна, каракули разобрать пытается, — бо-га-ту быть… На-ле-во пойдешь… жи… же-на… Какая жена, какое налево?..
— Женату быть, — объясняю я. — А прямо пойдешь — мертву быть.
— Откуда знаешь? Здесь же все стерлось от времени…
— Ты что, раньше камней таких не видела? — удивляюсь я. — Их же по земле русской тьма-тьмущая!
— Да я сама один ставила, — пожимает плечами ведьма. — Чтоб к Бабе-Яге всякие проходимцы не частили. Я там ужасов всяких понаписала… Направо топь была с болотницей злобной — там, стало быть, смерть. Налево — там великан-коноед вроде жил — там, значит, коня потерять. А прямо — вот там написала, что женату быть. Там и избушка бабушкина стояла. Веришь, нет, Яр, но за все время лишь пара человек прямо ходила! И тем жениться расхотелось, как Ягу увидали…
Усмехнулся я, потом голову почесал.
— Боло-о-отница, говоришь? И коноед?
— Ну да… Э, Светояр, ты что?
Потянулся я, чтоб придушить ведьму конопатую, она отпрыгнула, моргает удивленно.
— Да вот как-то послал меня царь Гордей — буквально ну и года не прошло! — к той Бабе-Яге! Сказал, вернуть ему что-то надо… А, да то не суть! И коноеда того там теперь нет, и с болотницей я так распрекрасно пообщался! А Яги так и не нашел!
— Так прямо надо было… — оправдывается Ягишна, от меня пытаясь за Храпом спрятаться. А тот возьми и отойди — верно, он тогда очень не хотел с коноедом встречаться!
Середа стоит, губы кусает — ясно ей, за чем это таким посылал Гордей богатыря к Бабе-Яге. Да только бабушка тогда сама весть с птицей лесной послала, мол, скоро-скоро вернется, царь, дочка к тебе, неполный год остался…
— Ругал Гордей? — спросила ведьма робко.
— Нет, — задумался Светояр, — только рукой махнул, и на другое дело послал… Странно это, на него не похоже…
"А что было бы, если б Светояр тогда до Яги добрался? — думает Середа. — Уж точно с ним бы не дралась в первую встречу. А сбежала бы из терема царского — знал бы Яр, какова из себя Ясногорка Гордеевна… Мороки было б меньше… Или больше?.. А далеко бы я убежала вообще, с такой-то погоней?.. И убегать… хотелось бы?"
— Чего прямо-то не пошел? — второй раз говорит Ягишна, видя, что я вроде успокоился. Ага, подойди только, ведьма, враз… А, да что с ней поделаешь!
— Страшно стало, — отвечаю. — На Тверда насмотрелся. Он хоть и любит, видно, Настасью, да когда ссоры случаются — парню легче десять чудо-юд за раз уложить, чем царевну унять.
Усмехнулась Середа кривенько, на камень кивнула:
— Куда едем-то?
— Прямо давай, — пожал я плечами. — Мы же чудище ищем, верно? Да и море вроде там… Или все же проверим?
— Нужно бы, Яр… Недолго будет, а Кощею помощь…
— Много он нам, кудесник этот, помог, — фыркаю я, а сам уже налево шагнул, пыль на дорожке поднял.
Догнала Ягишна, за ней Храп копытами перебирает бодренько — коноедов-то нынче не предвидится!
— Знать, жениться торопишься все же, Светояр? — ехидненько так запела ведьма. — А заливал-то — насмотрелся, мол, да ни за что…
— Такой он, хозяин мой, — поддакивает Храп. — Говорит одно, а делать другое идет…
— А думает что при этом? — спрашивает Середа.
— А вообще не думает! — фыркает конь весело.
— Храп! — поворачиваюсь я, уздечку хватаю. — К ведьминому-то языку острому я привык, а вот тебя…
— С Середой за пару дней свыкся, а мне на пятом году спуску не даешь?! — возмущается конь.
Еще не хватало насмешки от этих двоих выслушивать! Запрыгнул я на животное скверное:
— На правую дорогу, мешок травяной! Только не говорить потом, что Светояр на богатство купился!
— А и не помешало бы! — не смолчал конь, на скаку молвил. — А то как оборванец какой!
— Эй!!! — донеслось. — Богатырь!!! Леший!
— Богатырь или леший? — оборачиваюсь я, спрашиваю.
— Да едино!!! — бежит ведьма. Ее-то мы и забыли! Влезла на коня, в рубаху вцепилась, буркнула что-то, мы и поехали. По правой дорожке. К богатству этому обещанному.
Да никогда еще сказанное на камнях не сбывалось — если хорошее обещалось. Смерти там, ужасы всякие — это да, это за милую душу и в любом количестве! Так что добра я не ждал, да и Середа посерьезнела, все из-за плеча выглядывает, смотрит на дорогу.
— Да ты не бойся, — ляпнул я, не подумав, кому говорю. Взгляд гневный спиной почувствовал, как это он рубашку не прожег?
И только, значит, сказал, как пролетела мимо стрела. Кривенькая такая стрела, неказистая. Не знаю, куда уж там целились, а от колена моего примерно на аршин вправо упала. Посмотрел я на стрелу, затылок почесал. Потом горло прочистил, гаркнул в сторону кустов, откуда стреляли:
— Эгей, тати неведомые! Отчего ж на равный бой не выходите?!
Выкатывается из кустов мужичонка. Борода всколочена, поверх рубахи — броня самодельная, из коры да деревяшек, шлем такой же — чисто ведерко напялил, лапти старые, лук корявый в руках — и всего-то?
— С тобой, что ли, драться? — спрашивает мужичонка задиристо.
— Нет, с конем моим, — сквозь зубы говорю. — Хотя охоты нет. Скажешь, что тут сторожишь, добром разъедемся.
— Ясно что — богатство, — подумав, отвечает недруг новоявленный. — За ним приехали?
— Нет, — честно отвечаю, — посмотреть просто хотелось.
