Чуть дальше -- и голова его пошла кругом.
Многим растениям здесь было не место, многие -- не имели названия, будто он попал в густонаселенные джунгли. На него никто не обращал внимания -- снующие по своим делам животные, натаптывая целые тропы, пробегая у самых ног. Он едва не столкнулся со стадом диких свиней, похрюкивая, выискивающих в земле сочные корни и трюфели, брезгуя орехами, которые в изобилии осыпались рядом, грибами и ягодами, которые, раздавленные, хрустели под ногами. И невольно пришли на ум рассказы о местах, зараженных радиацией.
Он шел долго и быстро, почти бегом. Лишь один раз ему показалось, когда резко обернулся на громкий хруст сухих ветвей, как некоторые деревья вдруг отступают вглубь леса, когда он проходит мимо. Стало не по себе, и он прибавил скорость, внезапно сообразив, что предатели могут иметь представление о маскировке. Возможно, оборотни не чувствовали следы, потому что маг умело использовал парфюм, чтобы скрыть свое присутствие.
Обширного открытого пространства на берегу реки, продираясь сквозь густые заросли, он достиг лишь часа через два, остановившись у самого края опушки. Он словно попал в сон, изумленно рассматривая преобразившийся обширный луг (скорее луга, тянувшиеся по берегу реки), который видел несколько месяц назад.
Война обошла эти места стороной.
Здесь стало еще красивее и сытнее, чем в первый его приход. Избы паслись неподалеку, у противоположного края поля, по очереди прохаживаясь взад-вперед, оставляя после себя борозды.
"Пашут! -- догадался Его Величество и сразу почувствовал горечь. -- Жили бы рядом с дворцом, никто бы не заставил работать! -- сокрушенно подумал он, невольно подсчитывая урожайность. -- Жиреют тут... Столько добра пропадает, а люди и вампиры голодают!"
Никогда ничего подобного он не видел -- досада его лишь усилилась.
Ближе к берегу, в том месте, где он останавливался в первый свой приход, не доставая тенью небольшого озера и разукрашенного колодца, рос большой дуб, увешанный желтыми наливными плодами, но не раскидистый, а устремившийся каждой своею ветвью в небо. Недалеко от него, как раз посередине между колодцем и плодоносящим дубом возвышался небольшой навес, дыряво прошитый досками. Рядом -- открытая летняя печь из камней и кирпичей и длинный широкий резной стол с удобными вместительными скамьями с четырех сторон. Туда он и направился, в надежде, что его заметили и не преминут выйти навстречу.
Он двигался медленно, старясь подавить животный страх: воспоминания о саблезубом охраннике колодца с живой водой были еще живы, и глаза непроизвольно шарили по сторонам, выдавая волнение. Это в его планы не входило, предстать перед предателями он желал бы только как грозный Царь, но ноги с каждым шагом слабели, путаясь в траве, и походка его вряд ли показалась бы уверенной.
Казалось, пряные травы и всевозможные овощи зачались здесь от самой земли. Семена будто смешали и рассыпали, и они росли сами собой, как дикая сорная трава. Глаза его стали еще круглее, когда он чуть не запнулся за утонувший в широкой розетке листьев ананас. Продираться приходилось через заросшее сорняками поле капусты, достигающей размеров плотного бочонка, а цветная, уже на капусту походила мало, доставая пояса.
Похоже, кроме зайцев, коз и зеленых жирных гусениц никто ее здесь не ел. Дальше начиналась спаржа и лук, фасоль и горох, бамбук, и что-то похожее на коралл.
Предатели не бедствовали.
Заросли помидорных кустов опирались на высокие стебли бамбука и висели, как яблоки. Изнемогали под тяжестью плодов, ломались от ягод сливовые и вишневые кусты, огурцы обвивали тонкие рябины. Дыни, арбузы и толстые кабачки валялись на земле, как поросята, достигая порой размеров доброго бочонка. Удивляя выживанием, стелились и поднимались виноградные лозы, опираясь на черемухи, рябины и забор из лыж. Наливались спелостью пшеничные и ячменные колосья, занимая целое поле, и, казалось, начинаются они чуть ли не от земли -- зерна были ненормально крупные, ядреные, ссыпались в ладонь от малейшей примятости.
И снова грядки с овощами, а дальше -- поля цветочные и плодово-ягодные кусты...
Чуть поодаль от огорода мирно паслись животные. Стада рассыпались вдоль реки, пощипывая травку и стряхивая назойливых мух и оводов. Буйволы, олени, овцы, козы, лосихи и сайгаки, будто не замечали ленивых хищников, которые или грелись на солнце, или играли между собой, отгоняя зверей от посевов пшеницы. Его Величество заметил несколько коров и лошадей, удивился пестрым зебрам, которых здесь никак не могло быть. Но, пожалуй, не только их не должно было быть -- на реке плавали птицы, которые, очевидно, забыли, что им пора собираться в дальние края. Пара лебедей дралась с такой же огромной сиренево-красной птицей за разорванную тушку лосося. Рядом пробежал горный козел, метнулся в его сторону и отскочил, заорав, будто его собирались зарезать...
По всем стадам тут же пронеслось смятение, и хищники насторожились, недобро посматривая в его сторону. Его величество замер, похолодев от страха.
"Охотников на вас нет! -- с неприязнью подумал он, пробираясь к навесу, не без иронии поймав себя на мысли, что если здесь появится человек, от этого места через неделю останутся лишь легенды.
Из воды высунулся водяной, вылез на берег, слеповато щурясь на солнце, пошлепал к избам, которые повернулись к нему передом.
"За пирогами!" -- мелькнула догадка.
Но скоро водяной вышел без подноса, а избы захлопали ставнями, защелками и замками, угрожающе приблизившись к тому месту, где стоял Его Величество, остановившись на краю поля.
"Меня встречают!" -- усмехнулся он, немного повеселев. Дома, очевидно, никого не было. От сердца сразу отлегло. По крайней мере, заклятия накладывать некому. Интересно, где же они пропадают? Поведение изб его несколько расстроило: избами его не соблазнишь, по сравнению с дворцом, они выглядели и маленькими, и суковатыми, с растительностью на крыше, из угловых бревен торчали ветки, покрытые листьями и цветами -- но стало обидно, все ж не чужие...
Водяной на этот раз не ушел под воду, а прошлепал в его сторону, присвистнув.
И вдруг одно из деревьев, мимо которого он только что проходил, зашевелилось, к водяному присоединилось не менее страшное и уродливое существо. Его Величество слегка струсил, насторожился, сообразив, что в отсутствии чудовища и ее подельников, эти двое, наверное, были за главных... Он спрятал подрагивающие руки за спину, шагнул в их сторону, слегка наклонив голову в знак присутствия.
-- С чем пожаловал, ваше-с-тво? -- по-змеиному прошептал водяной.
