– Чертов крысеныш, какое у тебя право подниматься на судно со своим драконом и убивать нашего капитана!
Релкин сплюнул.
– А иначе он убил бы маленького дракона. Как ты думаешь, после этого взрослые оставили бы хоть одного из вас в живых? Скажи спасибо за то, что я сделал.
– Все равно тебя ждет военно-полевой суд. Я знаю. Я служил когда-то в легионе.
Глядя на веселившихся драконов, Релкин вздохнул. На руках у Базила были сразу оба малыша, и он кружил их вокруг себя в приступе отцовской любви. Самое печальное во всем этом было то, что матросы говорили правду. На суде, где судьями и членами жюри были люди, рассказ о происшедшем вряд ли мог дать представление о той безысходности и обреченности, которую ощущал Релкин в тот миг, когда кинжал вылетал у него из-под руки по такой невероятно красивой траектории.
– Да, это я знаю, – спокойно произнес он и обхватил руками свои саднящие бока.
Это был мрачный день. Унылый дождик зарядил уже с рассвета. Помещение суда в форте Далхаузи, где проходили заседания военного трибунала, выглядело серым и зловещим, хотя из-за барьера и доносился гомон многочисленных зрителей. Слушание дела вызвало огромный интерес в городе. Напротив барьера сидели служащие суда, адвокаты и обвинители, администрация и мировые судьи. Но это было пока лишь заседание следственной комиссии. Трибунал сначала должен был установить, является ли проступок драконира наказуемым, а затем уже передавать дело в суд.
Релкин сидел в первом ряду возле своего адвоката Свиба, розовощекого, двадцатишестилетнего, прямо со студенческой скамьи юридического факультета в Марнери.
Возвышаясь над всеми, стояла высокая скамья, на которой сидели три командира легиона: именно они, люди значительные, седовласые, многоопытные, и составляли трибунал. Лица у них были довольно мрачные, но их мрачность не шла ни в какое сравнение с выражением на лице свидетеля, командира эскадрона Дигаля Таррента. Всякий раз, когда ему приходилось упоминать имена Релкина и Базила из Куоша, лицо его выражало скорбное неодобрение.
Главный обвинитель, капитан Дженшоу из Сокадейна, был дьявольски упрямым человеком. Он весьма искусно использовал нелюбовь Таррента к Релкину.
– Итак, вы можете показать, командир эскадрона Таррент, что до того дня, пока драконир Релкин не покинул форт вместе с драконом, вы ни разу не слышали о, гм, романтическом интересе дракона к самке, которая находилась на борту брига «Калиса»?
– Никогда не слышал об этом. Я вернулся к себе в часть и обнаружил, что они оба исчезли. Мне сказали, что распоряжением генерала Вегана им был предоставлен отпуск, вот и все.
– Итак, ни единого слова вам, командиру их подразделения, и ни единого упоминания о, гм, об отношениях между боевым драконом Базилом из Куоша и этим, гм, диким крылатым драконом?
– Совершенно ничего.
Обвинитель Дженшоу с серьезным выражением поднял глаза вверх и обратился к членам трибунала:
– Можно ли занести в протоколы, что государственный обвинитель предполагает показать, что так называемых отношений между драконами никогда не существовало и они были выдуманы после случившегося дракониром Релкином?
– Можно занести, – произнес председатель трибунала, командующий Водт, сидящий в центре.
– Более того, – продолжал Дженшоу, – следует занести в протокол, и мы это уже доказали, что драконир Релкин проявлял тенденции к нарушению дисциплины и к неуставным действиям, возможно, даже с криминальным уклоном.
Адвокат Свиб был уже на ногах:
– Возражаю, милорды, члены трибунала. Ни о какой криминальной активности не было и речи в предыдущих слушаниях. Речь шла только о преступлении, в котором его обвиняют, а именно об убийстве и о попытке кражи.
Члены трибунала поглядели друг на друга, брови их поднялись и опустились. Командующий Водт медленно кивнул:
– Возражение отклоняется. Мы позволяем оставить утверждение таким, каким оно прозвучало.
– Но, милорды…
– Пожалуйста, без «но», адвокат. Продолжайте, обвинитель.
– Государственный обвинитель не имеет больше вопросов к свидетелю.
Релкин вздохнул. Дигаль Таррент постарался сделать все от него зависящее, чтобы утопить их с Базилом. Их заклеймили как недостойных доверия и готовых слинять при малейшей возможности, чтобы ввязаться во что-нибудь незаконное.
Адвокат Свиб отодвинул свой стул:
– Командир Таррент, мы хотим уточнить для протокола: сколько лет вы командуете Сто девятым марнерийским эскадроном драконов?
Впервые Таррент выглядел чуть-чуть менее уверенным.
– Вот уже три месяца официально, хотя еще пару месяцев я выполнял обязанности командира до этого. Я был здесь, в Далхаузи, когда еще не получил официального назначения в эскадрон. В это время я изучал Сто девятый, поэтому я знал его великолепно еще до того, как принял командование.
– Тогда вы должны были заметить, что в послужном списке драконира Релкина и дракона Базила из Куоша отмечены исключительные заслуги за их участие в боях.
Таррент пожал плечами:
– Что ж, они принимали участие в каких-то кампаниях.
– Минутку, командир эскадрона, это явно заниженная оценка. Драконир имеет пять звезд за участие в боях и три наградные ленты.
– Я не могу ручаться за точное их число.
– Но все же вы утверждали, что тщательно знакомились со Сто девятым перед тем, как принять командование.
Таррента передернуло:
– Должно быть, я забыл.
– Тогда я освежу вашу память. Они принимали участие в зимней кампании против Теитола. Они прошли с боями свой путь от Гана до Туммуз Оргмеина. Они сражались в Урдхе прошлым летом, где заслужили новые награды.
Таррент выглядел так, будто у него схватило живот.
– Несколько многовато отличий для человека, которому едва исполнилось семнадцать, вы не находите?
Таррент попытался мрачно улыбнуться:
– Наверное, так.
– Я добавлю, что у драконира есть еще одна награда – Звезда Легиона, которой награждаются за исключительное мужество и преданность на службе. Я хотел бы добавить, что ею награждаются очень и очень редко.
– Да, адвокат, – пробормотал Таррент.
– Итак, хотя вы весьма отрицательно обрисовали как драконира Релкина, так и боевого дракона Базила из Куоша, вы допускаете, что их служба в легионе проходила весьма успешно.
Таррент нехотя кивнул:
– Что ж, полагаю, что вы можете сделать и такой вывод.
Свиб повернулся к трибунам:
– Защита просит суд внести в протокол этот послужной список и отказаться от обвинений в неподчинении, которые были сделаны здесь командиром эскадрона Таррентом.
