Она дёрнула головой в сторону, где Антонио с полковником наблюдали за работой экспертов.
— Ну хорошо, — решилась, наконец, Сабрина.
Она уехала, а Надя вернулась к разрушенному парапету. Закрыла глаза и прислушалась. Сначала она ощущала только разговоры вполголоса — всех тех, кто был вокруг, шаги — тоже вполне человеческие. Волны бились о разрушенный берег. А потом она окунулась в глубину ощущений, как в воду.
Он был здесь. Надя ощутила присутствие не-жизни, такое спокойное, что даже не испугалась. Открыла глаза: на грани видимости, за кленовой аллеей стояла женщина в светлом платье. Тень, мелькнувшая за её плечом, была просто тенью от широких листьев или же духом города. Дух города позволил Наде увидеть себя, иначе она бы ничего не ощутила.
Вета почувствовала её взгляд и отступила дальше, сделавшись совсем неразличимой в алых и жёлтых бликах. Надя поискала глазами Антонио, но и он куда-то делся, зато к ней подошёл мужчина в светло-зелёном рабочем халате.
— Простите, вы заняты?
— В чём дело? — не слишком вежливо бросила она, сощурилась и опять посмотрела в глубину аллеи. Веты там не было, даже её эфемерной тени.
— Нужна ваша помощь.
Нехотя Надя отправилась за ним следом. Там, где не справился десяток ведомственных медиумов, она справится. Ну конечно, держите карман шире.
По шевелящейся осыпи камней они спустились почти к самым волнам. Здесь пахло тиной и холодом бетонного дна. Сова была серой, тёмно-серой, как мокрый асфальт, и ни капли не прозрачной. Сегодня в ней не отражались фонари.
— Здесь его следы сильнее всего. Вы могли бы проследить, куда он ушёл? Наши приборы не могут сказать ничего определённого.
Надя окинула эксперта взглядом, обернулась: за ними все наблюдали — исподтишка, прислушивались — вполуха. Она присела на корточки, зачем-то обмакнула руку в набежавшую волну. Вода была холодной. Странно — такое жаркое лето, такая холодная вода. Надя бросила, не оборачиваясь:
— Отойдите подальше, вы меня путаете.
Разумеется, никто её не путал. Нельзя запутать то, чего нет. Но всеобщее внимание действовало ей на нервы.
По шороху осыпи поняла, что отошли, или сделали вид, но остановились, чтобы понаблюдать. От неудобной позы у неё заныли коленки, но вставать не хотелось. От воды тянуло не-жизнью. Оставалось только услышать её.
Кончики пальцев онемели. Надя закрыла глаза и прислушалась, привычно отгоняя от себя все звуки жизни. Она снова ощутила спокойное присутствие — почти на грани сознания. Была ли Вета всё ещё рядом, или рядом стояло нечто другое? Надя не удержалась и позвала его к себе.
Она очень давно не делала этого. Сказать по правде — с третьего курса. Да и тогда — разве можно называть профессиональным опытом эксперименты девчонки, которая резала руки, чтобы кровью приманить не-жизнь? Она знала, что так нельзя, но не имела понятия, как можно. Ей никто не объяснил.
Этот город был — серый туман над рекой. Волны со всех сторон тянули к нему длинные гибкие пальцы. В городе бок о бок жили люди и те, кто людьми не были. Мать-птица раскрывала свои крылья и над теми, и над другими. Город был сам — призрак жизни, он так долго стоял на грани, что не заметил, как врос в этот туман, и в бетонный парапет набережной, и в распластанное изваяние птицы, которое парило над ним.
Этот город не выпускал своих — он держал их щупальцами тумана и гибкими пальцами серой реки. Даже тех, у кого были силы разрушить бетонные парапеты набережной.
Надя встала. Её слегка покачивало, и пальцы онемели от холода. Во рту остался настойчивый привкус крови. Она обернулась: за ней больше никто не наблюдал, если не считать угрюмого конвоя наверху, на остатках ограждений.
Она не могла понять: это небо потемнело, или у неё стало темно в глазах. Едва удерживая равновесие, Надя забралась по каменной осыпи наверх.
Ветер с реки пробирал до костей. Она надеялась, что вот-вот позвонит Сабрина и отвлечёт её от странного занятия, но телефон в кармане шортов по-партизански молчал.
Она так устала и проголодалась, что съела бы, наверное, Антонио вместе с тем полковником без майонеза. Уйти бы. Просто уйти, выключить телефон, пусть ищут.
Нужно уходить.
Первые капли дождя ударили по асфальтовой тропинке. Холодная вода — Надя подняла лицо к небу, и ещё несколько капель потекли по её щекам.
Этот город был серым призраком над серой рекой. Холодные камни набережной, холодная стела, ступеньки — много ступенек, много деревьев, много листьев, много тех, кто живёт среди камней, ступеней и деревьев. Не все из них живы. Некоторые не-живы.
Он не-жив. Он хотел подняться из подземелий и громко заявить о своих правах. Но Город был очень силён. Гораздо сильнее.
Её передёрнуло.
Спасительный телефонный звонок застал её не вовремя. Надя стояла на краю разрушенной набережной, и если бы не ветер, если бы не вывороченные камни, всё это выглядело бы очень невинно.
Надя сделала шаг в сторону, выуживая телефон из кармана. Здесь, внизу, ветер и вода шумели так, что она боялась не расслышать голос в трубке, но выбираться к Антонио и остальным тоже не хотелось.
— Сабрина?
Сабрина заговорила не сразу, чем заставила Надю ещё пару раз прокричать «алло».
— Знаешь, — сказала она, помолчав немного, — чем Скрипач отличается от фантома города?
Связь была на редкость хорошей, словно бы Надя стояла не в аномальной зоне под рухнувшим парапетом, а прямо в центре города под вышкой.
— Чем? — спросила она, смутившись от неожиданности.
Послышалось шуршание бумаги, такое отчётливое, будто шуршали у Нади перед носом.
— Вот и я не знаю… — задумчиво проговорила Сабрина. — Точно так же зародился с пустого места, тоже исчез в неизвестном направлении. Отчёты поисковиков какие-то мутные. Кажется, они его всё-таки не уничтожили. Тут написано, что, предположительно, Майский Арт вызвал к жизни сущность, а потом сущность его же и убила. Заколдованный круг — и дело можно закрывать. Тем более, теперь уже не выяснишь, он вызвал или не он.
— Подожди, — перебила её Надя, перехватывая телефон другой рукой — правая занемела от холода. — Есть несколько формулировок, которые пишут в отчётах по уничтожению. «Полная зачистка» — если медиумы подтвердили, что сущности больше нет. «Информационная чистота» — это если чистоту подтвердили приборы, а медиумы засомневались. И последнее…
— Отработано, — отчётливо произнесла Сабрина и перестала шуршать бумагой.
— Это значит, что исчезновение сущности ничем не подтвердилось, но и сделать что-то ещё у них не вышло. Вот демоны, — ругнулась Надя с опозданием. — Значит, я была права. И что теперь делать?
