В то мгновение, когда я узнала его, нечто опознало и меня, во всяком случае, уловило, что я слежу за ним. Я ощутила не гнев, а, скорее, презрение, издевку — как ничтожество, вроде меня, посмело тревожить ЕГО? И все же, оно…
Сделав над собой усилие, я заставила себя вернуться туда, где горели свечи.
— Ты его видела?
— Да. Я знаю, где он. И до него нужно добраться немедля.
— Обычным оружием ты ему не поможешь.
— Знаю, но ОНО еще ни разу не сталкивалось с подобной мне, поэтому слишком уверено в своих силах. Это мне на руку. Прежде никогда не бывало, чтобы на помощь исчезнувшему владетелю Громового ущелья приходила Мудрая Женщина, связанная с ним кровным родством. И это обстоятельство — за меня, но время торопит. Если Эйнин пробудет в этих сетях дольше, он, как те, остальные, перестанет быть человеком.
— Есть ли в замке другие выходы? — спросила я.
— Да. Ты уходишь прямо сейчас?
— У меня нет выбора.
Тогда она снабдила меня травами и парой талисманов из своих припасов и показала потайной ход из замка, построенный на случай осады. Своей доверенной служанке она приказала привести мне коня, и на рассвете я выехала, следуя за тонкой нитью своего видения. Я не знала, сколько придется ехать, но торопилась, подгоняемая утекающим временем. Сторожевой пост я миновала, прибегнув к умению Мудрых Женщин отводить людям глаза. И наконец я оказалась в глухой местности, изрезанной оврагами и заросшей буйным кустарником. Не раз приходилось мне покидать седло, чтобы искать дорогу или просто прорубать ее себе мечом.
Как-то, закончив рубить, я немного замешкалась, чтобы передохнуть, и услышала, что вслед за мной кто-то идет. Не исключено, что это разбойники, таящиеся в глуши, или воины из замка, которых привел в замешательство внезапный отъезд их лорда сразу по возвращении. Но любая задержка может для Эйнина стать гибельной, поэтому я решила укрыться от погони, что в таких зарослях сделать было нетрудно. Не выпуская меча, я завела коня в тень кустарника, столь плотного, что даже сейчас, осенью, без листьев, он выглядел единой завесой, и затаилась.
Мой преследователь отлично умел передвигаться по лесу. Ехал он так осторожно, что и птицы бы не спугнул. Это был Джервон, о котором я, сознаюсь честно, по приезде в замок совершенно забыла. Зачем он здесь? У него же, помнится, была своя цель — он собирался искать своего господина.
Я вышла из засады.
— Что ты ищешь на этой дороге, меченосец?
— Ты называешь это дорогой? — Хотя его лицо было в тени, я видела, как у него поднялись брови. Насколько я успела его изучить за время нашего совместного путешествия, так у него выражался смех. — Я здесь никакой дороги не вижу, но, может быть, меня обманывают глаза? А что до твоего вопроса, то я ведь говорил тебе — в наше время человеку не следует отправляться в путь одному, особенно, когда есть с кем разделить этот путь.
— Ты не можешь разделить моего пути! — отвечала я с некоторой надменностью, ибо его упрямство меня раздражало. До него никак не доходило, какого рода битва ждет в конце этого пути. Битва, в которой он может стать моим противником, а не союзником.
— Отлично. Тогда езжай вперед, леди, — готовность, с которой он согласился, еще больше вывела меня из себя.
— А ты поедешь назад! Запомни, Джервон, тебе здесь нечего делать! Это моя работа — работа для Мудрой Женщины. Я еду навстречу проклятию Древних, а оно обладает силой, способной убить человека, — он вынудил меня сказать правду, потому что иначе я не могла бы доказать своей правоты. Однако выражение его лица не изменилось.
— А разве я с самого начала этого не знал? Как там будет с магическим поединком, не знаю, но могут встретиться вооруженные люди или какое-нибудь чудовище, в которых ты лучше разбираешься. Или вдруг на тебя нападут с мечом и стрелами раньше, чем ты доберешься до цели, в то время, как ты должна сохранить силы и разум для магии.
— Ты не принес мне вассальной клятвы. У тебя есть свой лорд. Уходи к нему — это твой долг!
— Тебе, леди, я клятвы не принес, но дал клятву себе и последую за тобой по твоему пути. Я не позволю никакому колдовству сломить мою волю. Монахиня в замке дала мне вот это, — он потянул из-за ворота кольчуги цепочку с крестообразной подвеской из лунного серебра, и я поняла, что он говорит правду. Это был сильный амулет, и даже мне потребовалось бы много сил, чтобы разбить его защиту, и он мог охранить Джервона. Однако меня удивило, что монахиня послала за мной человека, не владеющего Мудрыми Знаниями.
— Пусть так, — согласилась я, — но тогда условимся: если ты почувствуешь что-нибудь… некое принуждение… сразу мне скажешь. Чары проклятия способны обратить друзей во врагов, а это открывает врата для страшной опасности.
— Согласен.
Итак, дальше мы продолжали путь вдвоем. Когда стемнело, мы остановились на гребне холма между двух высоких скалистых пиков.
— Ты знаешь, куда ехать дальше? — спросил Джервон, молчавший почти весь предшествующий день, и если бы я не слышала стука копыт его коня, то вообще могла бы забыть о его присутствии.
— Меня притягивает, — и больше ничего не стала объяснять, так как сейчас слишком хорошо знала, что ждет меня там — проснувшееся, раздраженное. И еще я знала, что своим умением сравниться с Древними не могу.
— Далеко или близко? — спросил он.
— Скорее, близко, — так я разъясняла себе раздражение того существа, — а это значит, что дальше ты не пойдешь.
— Вспомни мои слова, — он коснулся амулета. — Я иду за тобой.
— Здесь нет никакой опасности, исходящей от людей… — Я остановилась, прочитав в его взгляде, что понапрасну трачу слова. Его нельзя было остановить ни словами, ни мечом, ни магией, и оставалось лишь дивиться такому невероятному упорству. — Ты не понимаешь, на что идешь, — предупредила я со всей возможной убедительностью. — Ты встретишься с оружием не стальным, а таким, которого ты и представить себе не можешь.
— С тех пор, как в Дорке я увидел действие оружия Псов, я готов ко встрече с любым оружием. С того самого дня, когда очнулся в вашем поселке, я живу чужой жизнью. Я должен и обязан был умереть вместе с теми, кого любил и чей мир был моим. И я не держусь за эту жизнь — ведь она не моя. У меня осталось только одно желание — видеть, как ты сразишься с теми невиданными и неслыханными силами, о которых рассуждаешь с таким знанием. А потому, если мы уже близко, — изготовимся к бою!
Мне нечем было ответить на решимость, прозвучавшую в его голосе, и я только смотрела вниз, с холма, прикидывая, как нам безопаснее спуститься, потому что внизу расстилался непроглядный мрак.
