С отвращением глядя на змею, Кер, словно спрашивая сам себя, вымолвил:
— Она что, нарочно сюда заползла из самого Синда? Такого странного совпадения просто не может быть?
Тидер, встревожено оглядываясь по сторонам и, поневоле положив руку на рукоять меча, безнадежно сказал:
— Змея — это поданный нам, знак Триады, наша Игра Смерти началась!
Кер Белоголовый, почесав затылок, в задумчивости произнес:
— Интересно, все-таки, она, что сама приползла сюда, чтобы явить нам этот знак!? Или ее кто-то умышленно подбросил? Кужгуи дежурили всю ночь в саду и не заметили ничего подозрительного.
«Сопредельники», всю ночь шарящиеся в садовых зарослях, выглядели виноватыми.
Бледный от испуга Наир, запинаясь, порывисто перебил:
— Я сразу не понял, что это змея, а потом с испугу ударил ее палкой, она и завертелась!
Весельчак хлопнул Наира рукой по плечу, от которого щуплый садовник чуть не упал и искренне похвалил его:
— Молодец!!! Жаль, что под кустом не было какого-нибудь убийцы Триады, лежащего в засаде на Сая Альвера. Сейчас, на одного душегуба было бы меньше и нам было бы полегче!
Садовник нахмурился и ледяным тоном произнес:
— Вмешательство посторонних лиц в Игру Смерти запрещено правилами Триады.
Удивленно посмотрев на цветовода, свято блюдущего догму этикета, Тидер сказал ему:
— Наир, ты чего это стал таким законником? Ладно, пошли в дом, надо обсудить дальнейшие наши действия!
Сай Альвер еще не поднялся, к нему заспешил Наир, чтобы рассказать о случившемся странном случае. Со стороны кухни послышался звон, видимо — это кухарка начала греметь посудой. Мимо них мышкой проскользнула, недавно нанятая девушка, Мила. Заметив Джего, она лучисто улыбнулась ему.
Никто из них, включая Джего, не обратил на нее внимания. Все телохранители были подавленны случившимся событием. Неизбежное началось, пошел отсчет дней Игры Смерти. Им был подан сигнал.
Неумолимый ход ритуала Триады начался. Что их угнетало, так это загадочное появление ползучей гадины в это утро, словно змея обладала извращенной сутью природы, злобным разумом и тоже служила Триаде.
Ее появление предрекало зловещие предзнаменования дальнейших событий и смертей, грозивших всем ее участникам. Даже всегда жизнерадостный Тидер был задумчив и грустен.
Первый ход в Игре Смерти был искусно сделан Триадой, вселив сомнения и неуверенность в собственных силах в сердца защитников Сая и ломая волю к сопротивлению и навеяв в них тревогу, подтачивая их изнутри.
Напыщенный Наместник Сопредельной Раввены — Ласада Мудрый, сопровождаемый внушительной свитой, въезжал в городок Илем подобно гордому чужеземному завоевателю, вторгнувшемуся во вражеские владения. Выглядело все так, словно он вступал во главе победоносного войска в город, захваченный им, вследствие долгой осады и сдавшийся на милость победителя.
Аналогию с надменным захватчиком подчеркивали «красноперые» гвардейцы из охранной кентархии, сопровождавшие Наместника Сопредельной Раввены. Они, держа взведенные арбалеты наизготовку, выискивали врага, буравя подозрительными взглядами прилегающие к улице оконные проемы и крыши домов, кроны деревьев и толпы праздных горожан, собравшихся поглазеть на прибытие высокопоставленного чиновника.
Для этого городка, лежавшего на отшибе караванного тракта, любое постороннее движение, включая чих залетного комара, было сродни выдающемуся событию рутиной жизни. Вереница, сопровождаемая «отцами города», отображавшими гражданскую власть, медленно двигалась к центральной площади Илема.
Там их встречал командир гарнизона легат Орин и с ним десятка два офицеров. Все при полном параде вытянулись во фрунт, сверкая начищенной до блеска амуницией.
Плац, близ казарм, был заполнен стратиотами, стоящими в строю. Так как казармы были выстроены в имперские времена и предназначались для дислокации целого легиона, с приданными для его усиления подразделениями, то большинство строений пустовало. Поэтому, обширный плац был заполнен едва ли на треть. При всем усердии кентарихии, даже в растянутом строю, не набирали прежней численности легиона.
Солдаты, выстроившиеся в линию, буквально ели глазами высокопоставленное лицо.
Если бы их взгляды обрели реальную силу, то от прибывшего патрона не осталось бы и жалкой тени. Даже подметки его сапог, выделанных из мягкой телячьей кожи, не остались бы в целости. Впрочем, такая неистовая ненависть была вполне оправдана.
Эти дни были заполнены муторной и нудной подготовкой личного состава гарнизона к прибытию Наместника. Стратиоты последнюю пару дней лишь только и делали, что с самого раннего утра и до позднего вечера, проклиная всех и вся, подметали, мыли, скребли, чистили и красили. По окрику придирчивого кентараха начинали опять елозить тряпками, щетками, скребками и кистями.
В арсенале тоже кипела суматоха: приводили в порядок оружие. Набор вооружения каждого солдата был подписан с указанием номера кентархии и именем владельца. На щите и кожаном доспехе, в установленном строевым кадастром месте, была закреплена бирочка, на которой указывалось подразделение, должность и полное имя солдата. К примеру: «1-я кентархия. старший стратиот Люций Отважный» или там «9-я кентархия. стратиот Бондар Чук». Даже за зачуханым солдатом-хозяйственником было закреплено оружие, на что указывала бирочка: «турма обеспечения. стратиот Вупен Рыбий Хвост», хотя их служебные обязанности, естественно, заключались в другом.
Скульптура Первого Слуги, водруженная на плаце, чтобы внушать служивым чувство ярого патриотизма, была отскоблена от наплывов застаревшей краски и засохшего голубиного дерьма и заново окрашена. Возле изваяния всегда дежурил стратиот, отгонявший зловредных голубей, желавших по привычке обновить голову Первого Слуги.
Хотя новоиспеченный легат Орин Лан не любил устраивать показуху, но кентархи совместными усилиями, все-таки убедили его, что боевое обучение, проводимое в поле с солдатами, меркнет перед строевым смотром, тем более, проводимым в честь визита Наместника Сопредельной Раввены.
Зыхарь Страхолюд, стоявший в заднем ряду кентархов, чтобы не смущать гостей своей личиной, возмущенно высказал общее мнение:
— Здоровенного клеща ему в подмышку! Что этот выряженный петух забыл в нашем Мухосранске?
Покосившись, стоящий слева от него, Светан, так же тихо ответил ему:
— Как, что? Преподать нам урок и устроить выволочку зарвавшемуся легату, запамятовавшему свое место.
Сверкнув редкими, со щербинкой, желтоватыми зубами, Урий не замедлил саркастически съязвить:
