"Да! – громкий вскрик-рев разбил тишину. Дракон взмыл в небеса, закружил, словно танцуя с невидимыми воздушными духами, легкий и грациозный в своей родной стихии.
– Я видел их, видел! Они действительно есть! Пусть они – не из моего рода, но…
Но они могут стать моей будущей семьей, и… Теперь я знаю, где их искать! Я понимаю, почему не находил прежде. Я искал совсем не там! Да я просто не искал по-настоящему, когда верил, что все поиски напрасны…" – чувства просто захлестывали его дух. Он был готов обратиться лучом солнца, чтобы скользнуть по снегам, переносясь подобно молнии с одного края земли на другой.
Однако…
Он внезапно остановился.
"Прости, я… Я так обрадовался, что забыл… Прежде чем лететь в грядущее, нужно разобраться с настоящим. Со всем, что я тут натворил", – в его глазах вспыхнуло чувство, которое можно было бы принять за ярость.
"Йрк…" "Да, друг, со всем! И со всеми! – он повернул голову в ледяному дворцу. Его глаза гневно сузились. – Х-хш, – зло зашипел он. – Я ведь так ей верил! Я считал: если она спасла меня, вылечила, значит, она – хорошее, доброе существо, которому можно доверять!" "Она могла не знать…" "Что в этом мире есть подобные мне? Могла! Ну и сказала бы так: "я не знаю".
Зачем было лишать меня веры решительным "нет"?! "Нет" – и все тут!" "Возможно, она ошибалась. Ошибалась, убежденная в своей правоте".
"Нет, она сделала это специально! Потому что хотела удержать меня рядом с собой!
Потому что я был нужен ей для осуществления каких-то ее планов… Впрочем, – глаза дракона блеснули яростью, морду искривила гримаса презрения, – теперь, когда я знаю…" "Йрк, ты не должен ненавидеть ее. Она ведь спасла тебя".
"Что с того! Ответственность лежит не на том, кто принимает помощь, а том, кто ее оказывает! Это спасающий обязан беспокоиться о будущем. И постоянно заботиться о том, кому он сохранил жизнь. Так, а не наоборот! Такова истинная благодарность мироздания!" "И все же…" "Почему тебя заботит Айя? Ведь она никто для тебя!" "Все когда-то были чужаками, незнакомцами, одинокими странниками. До тех пор, пока их пути не пересеклись. И мы с тобой".
"Нет! – возмущенно мотнул головой Йрк. Как такое может быть! Разве они не были друзьями с самого детства, всегда! И, потом, как можно вообще сравнивать! – Ты и она, вы совсем не похожи! У тебя даже в голове не укладывается, как это – обманывать, отнимать надежду лишь затем, чтобы удержать!" "Йрк…" "Давай не будем о ней, хорошо? Может быть, когда-нибудь я пойму. Когда она изменится. Или когда я успокоюсь настолько, что сама эта мысль не будет выглядеть в моих глазах олицетворением обмана. Может быть, тогда я прощу ее. Но не теперь! – он огляделся вокруг. – Ладно. Забудем об Айе. Ты не хочешь, чтобы я думал о ней плохо, я не могу думать хорошо. Оставим. Забудем. Поговорим о другом.
Что ты собираешься делать дальше? Отогреешь уснувших и отведешь их обратно в город? " "Их много?" "Я неважно считаю, но да, много. Я ведь носил их сюда не один год… И… И…
Ну, ты понимаешь…" "Что ж… – Шамаш немного помолчал, задумавшись, словно прикидывая что-то в уме.
– Значит, на возвращение потребуется некоторое время", – проговорил он. Однако, это ничего не изменяло. Так или иначе, он собирался вернуть жителей города домой.
И следовало сделать это поскорее, пока силы не оставили его израненное тело.
Перед тем, как пришло время взойти солнцу, на землю спустились самые черные и холодные мгновения, в которые власть над миром отдавалась призракам и теням, кружившим в немом танце тоски, навевая ужас на души тех, кто встречал предрассветье не в нежных объятьях сна, а в мрачном бодрствовании…
"Скорей пусть спустится на душу,
Покой, который не нарушит
Ни страха вскрик, ни горя плач.
Пускай не знает неудач
Миг просветления, восхода
Святого. Духи непогоды
Пускай обходят стороной
Его края! Храни, бог мой,
Меня от бед, от тени ночи,
Что смерть лишь смертному пророчит
И, ненавидя все вокруг,
Из тишины рождает звук," – губы сами шептали слова молитвы, представлявшейся единственной опорой в черной пустоте, где, не на небе, но уже и не на земле, билось о прутья невидимой клетки сердце.
А тут еще луна, освещавшая в своем великодушии землю, зашла вдруг за тучу. И ночь стала так черна, словно ее поглотила бездна. Холод на крыльях ветра проник под тонкий покров одежд, острыми длинными иглами пронзая тело, внося дрожь в душу, усиливая и без того беспредельный страх перед грядущим.
– Атен… – с трудом, сквозь нервно сжатые зубы, которые время от времени прошибала дрожь, начал Евсей, но брат остановил его безнадежным взмахом руки:
– Знаю… – процедил он. – Знаю: уже давно пора рассвести…
– Но не видно и отблеска зари, – сорвалось с губ Хранителя города. Шед выглядел совсем дряхлым стариком, одна нога которого стояла уже на земле сада благих душ, а вторая оставалась в краю снежной пустыни только потому, что его удерживало дело, не доведя которое до конца он не мог уйти. – Да простит меня повелитель небес за сомнение в Его могуществе… – едва слышно прошептал он.
– Атен, дракон – Его священный зверь… – нервно кутаясь в плащ, проговорил Лигрен. – Что бы ни случилось, он не посмел бы. Даже если Губитель сумел набросить на шею небесному зверю свою цепь, которую не в силах порвать и демоны…
– О чем тогда беспокоиться? – хмуро глянул на него хозяин каравана.-Жди.
– Но если это был не дракон, а демон, принявший его облик? Что тогда?
Атен лишь нервно дернул плечами. Что он мог сказать?
– Луна уже зашла, а солнца все нет… – Гешт облизал потрескавшиеся губы.
Сглотнув, он повернулся к магу. – А ведь по всем расчетам сегодня луна должна была дождаться солнца, чтобы встретиться на грани…
– Замолчи, – прервал его Шед. Хранитель болезненно поморщился. Как будто он не знал всего этого и сам! К чему напоминать о том, что лишь больнее ранит и… – Холодно, – клубом пара сорвалось с губ хозяина города. – Как же холодно! – он кутался в складки своих дорогих парадных одеяний, не предназначенных для того, чтобы хранить тепло, когда шившему их со всем старанием и усердием мастеру-портному не могло и в голову прийти в голову, что Хранителю станет холодно в согревавшемся его силой оазисе.
Как тихо он ни говорил, стоявшие чуть в стороне служители все же услышали его слова и один из них, поспешно стянув с себя шерстяной плащ, накинул его на поникшие, угловато колючие плечи мага.
– Спасибо, – благодарно взглянул на него старик. – Возвращайся в город, сынок.
– Позволь мне остаться, – склонив перед Хранителем голову, попросил служитель.
