– У меня было время обдумать наши беседы, и я пришел к выводу: Первое правило имеет смысл. Как там? «Чем больше сила, тем важнее умение не пользоваться ею». Особо убедителен аргумент Рейма: «Не нарушать естественный порядок вещей. Давать людям самим создавать будущее». Так как я могу пойти против ваших же правил? Как могу вмешаться?
– Воля твоя, Юрий. Тогда будьте добр… – Временщица протянула руку.
Я поспешил на помощь. Но стоило коснуться пальцев, как юная леди оказалась на ногах. Более того, всем телом прильнула ко мне. Близко настолько, что почувствовался исходящий от нее жар. Взгляд белой ткани блуждал по моему лицу. Я попытался отшатнуться. Прохладные пальцы ухватили меня за подбородок и опустила лицо к себе. Повернула в одну сторону, в другую.
– Ни к чему бояться. Ты наш… – Мефи скользнул мне на плечо. Маленькая головка потерлась о щеку, задорно подергивая носиком, а шершавый, влажный язычок ласки фером лизнул шею. Душу разъедал шепот с придыханием: – Наш добрый друг. Друзья не вмешиваются. Друзья для того и нужны, чтобы приходить к взаимопониманию.
Мне стоило огромного труда удержать сердцебиение. Смятение перемешивало нутро! Самое паршивое, что невозможно ничего было поделать! Не лезть же в драку? Оставалось лишь одно.
– Ты обозначила цель. Что же я? Признаюсь, я завидую вам. – Пером ручки убрав волосы, я наклонился к самому ушку девушки. – Лорн, ты не представляешь, как тяжело видеть счастье других, но самому оставаться в одиночестве. Как паршиво не чувствовать тепла рядом, особенно в такие холодные ночи… Пожалуй, ты права, милая Лорн: друзья придут к взаимопониманию. Всегда мечтал узнать, что необходимо совершить, дабы заслужить твою улыбку.
В тот же момент меня небрежно оттолкнули, чуть оцарапав щеку ноготком. Походя, устроив несколько книжных обвалов, я уперся взмокшей спиной в прохладный бок шкафа. Девушка развернулась и двинулась прочь. Пронесло… Честь – единственное, что люди моего круга ценят больше денег и даже жизни, тем более чужой.
Лорн остановилась. Одной рукой распустила волосы. Вторая забегала по крючкам, застежкам и завязкам платья. Ткань соскальзывала, словно отслужившая кожа, обнажая молодость и красоту, силу и страсть. Поднимая первобытные мужские стремления.
– Не так много, как многие думают, – шепнула она спокойно, даже доброжелательно. – Повязку оставить или предпочитаешь без нее?
Сколько я встречал прекрасных дам. Сколько проводил приятных ночей. Никогда не предполагал, что чужая беззащитность заставит инстинкты вопить об опасности. Хотя, пожалуй, виной тому не беззащитность, а роковое несоответствие. Погорячился я, сравнивая ее с собой. Недооценил, насколько девушка готова идти до конца.
Вспомнилось, как при первой встрече сравнил Лорн с ночью. Лишь теперь осознал, насколько точной оказалась характеристика: Лорн несет свет, от которого захватывает дух, она прекрасна и за ней хочется следовать, но… как свет звезд и Глаз ночи не дарит тепла, как красота ночи идеальна лишь в балладах, а на самом деле ночь – не более чем укрытие для темных дел. Так и Лорн – ее идеальный свет, присущий только богам, являлся отражением заключенного внутри ее хаоса.
– Госпожа, что вы… – Ручка выпала из ослабевших пальцев, а я закашлялся. С трудом собрался и простонал, заикаясь через слово: – Я же шутил… Это всего лишь дурацкая… Ничего такого…
– Да? – Девушка обернулась вполоборота, открываясь еще больше. – Юрий, тебе никто не говорил, что нет никого опаснее отвергнутой женщины? – Неимоверным усилием воли я подавил желание выпрыгнуть в окно. Плевать, что третий этаж. – Однако я тебя прощаю. Ты забавный. Да и время не ждет… – Лорн отправила мне воздушный поцелуй.
Я икнул, но остатки достоинства и презрительный взгляд волка со стены заставили меня заговорить:
– Мы еще не договорились о цене. – Жалкая попытка. Вот только что я еще мог?
– Мы же с Реймом говорили: «Все, что только в нашей власти». Кроме того, не стоит опошлять наши отношения словом «цена». Мы готовы помочь в любой момент, независимо от обстоятельств.
Как же я мечтал услышать в словах хоть тень насмешки! Тогда имелась бы возможность переплавить чувство презрения к себе в ярость, направленную на других. Но речь юной леди, как всегда, была выверена!
– Прошу меня простить. Тогда… тебе не составит труда рассказать о проекте «Универсал». О том, какие силы и уязвимости он породил в ваших с Реймом душах.
Пауза. Несколько мгновений, не больше, но она буквально кричала о растерянности девушки. Моей маленькой победе. Рейм… или, может, Мефи не успел передать Лорн детали произошедшего в Ветви.
– Разумеется, поведаю все известное, – вновь в ответ кроткая улыбка. – Коль ты не против, то в транспорте. При условии твоей помощи, конечно.
– Считай, я в твоем полном распоряжении, – поклонился я, пряча улыбку.
На выходе из захламленного двора-колодца с навечно разбитыми фонарями нас ждал черный фаэтон с крытым верхом и парой прядающих ушами лошадок. Как только его не украли и не сломали за столько времени на Свободном острове?
– Куда направляемся? – взявшись за вожжи, поинтересовался я у Лорн, решившей устроиться рядом на козлах. Возницы не наблюдалось. На краю сознания промелькнул и исчез вопрос: как Лорн сумела приехать?
– Если оправдываются худшие подозрения, то в самое оживленное и многолюдное место в этот час. Надеюсь, как житель Агемо, ты знаешь, где найти подобное?
– Бархатный остров, – не задумываясь, выдал я, стеганув лошадок. – Если с закатом остальные острова засыпают, то там жизнь не просто бодрствует, но живительным ключом омывает души жаждущих развлечений. Хотя с чего такой странный критерий?
– Ибо инцидент с Реймом напрямую связан с желаемой тобой информацией.
– У него проявились побочные эффекты от проекта «Универсал»! – Мысленно я похвалил себя, что не стал предлагать Лорн Пробой. Такие рассказы не терпят суеты и случайных ушей, а дорога у нас неблизкая. – Я весь внимание.
– Позволь, поведаю историю. Не хмурься, Юрий. Ты научился задавать неудобные вопросы. Пришло время учиться слушать ответы. Верю, ты достаточно проницателен, чтобы уловить суть. – Речь девушки текла легко, словно река по проточенному за сотни лет руслу. Вот только у меня крепло подозрение в уникальности исповеди. – Случилось это в середине четвертого курса. Прибыл мой покровитель Херпия. Много ласковых слов и один подарок – ласка фером. Чтобы я не чувствовала себя одинокой. Чтобы смогла увидеть мир. Мефи оказался очень умным. Умнее многих людей. Мы быстро подружились.
Зверек довольно заурчал, оживляя монотонность слов Лорн, когда девушка почесала ему загривок.
– То событие и тот же день перевернули все. Катакомбы под Университетом. Помещения проекта. Мефи усилил взращенный во мне талант, и я осознала намерения учителей-кураторов. Увы, без подробностей… иначе многих можно было бы спасти. Однако в то время я наивно верила в общеизвестную доброту учителей. Это нас и погубило – попытка договориться и уйти из проекта. Отказ и… произошло многое, но как результат – первый бунт.
Лорн замолчала. Лицо ее оставалось безмятежным. Мне показалось, словно повязка стала чуть темнее. Неужто намокла? Отчего? Неужели воспоминания смогли задеть что-то в душе девушки? Текли минуты. Я ждал. Наконец она тяжело вздохнула и продолжила:
– Попытка бегства. Выбраться не удалось никому – погибших не было, сила учителей действовала не на тела, а тоньше, на основы. Я единственная, кто смогла противостоять их мощи. Они подготовились – прозвучало роковое: «Приказываю!» Тогда и пришел Рейм. В последний момент. Несмотря на ссору и слабость из-за болезни. Храбрый юный герой.
Короткий смешок. Я вздрогнул от его неуместности.
– Три года мы с Реймом жили, как брат и сестра. Я знала всех его демонов. Помогала бороться. Вот только имелся один, которого победить я не могла: алекситимия… Последние несколько недель Рейму особо сильно нездоровилось – отстраненность, холодность, безэмоциональность, подобно тому, как когда мы ловили Туманника. Накануне его состояние усугубилось – замкнутость, молчаливость, думаю, так же, как при вашем посещении Ветви. До появления Мефи я полагала, что это – последствия неудач Рейма в попытках пробудить талант. Это стало причиной первой и единственной ссоры. Мефи помог заглянуть глубже не только мне, но и ему – подобное оказалось толчком, чтобы пробудить скрытое.
