— Трое сверху приняли приглашение, — понял Шемма.
— Мороб хорошо встретила их, позволила бывать в мастерских, читать законы и летописи. Оказалось, что все трое — братья, хоть и не похожи друг на друга. Они были высокими, на две головы выше любого из наших. Старшего, светловолосого, звали Гелигреном. Остальные двое слушались его, как отца. Средний, рыжекудрый весельчак, звался Оригреном. Он был всеобщим любимцем, душой любой компании. Младший, Лилигрен, был темноволос и молчалив. Братья недолго прожили в Луре. Познакомившись с жизнью города, они вернулись в Фаур, а на прощание создали для нас Оранжевый шар.
— Тот, который я сейчас видел, — уточнил табунщик.
— Он самый. Это был дорогой подарок. Триста лет, пока шар питал наши плантации, город жил в достатке и благополучии. Мы отвыкли от бедствий, поэтому нынешнее несчастье вдвойне тяжело нам.
Они свернули во Второй кольцевой туннель и вскоре пришли в общину. Шемма ждал продолжения разговора, но Пантур не добавил ни слова к сказанному. Подставив к стене небольшую деревянную лесенку, ученый начал рыться в стопке бумаг, лежавших на одной из верхних полок.
— А еще что, Пантур? — спросил Шемма.
— Я все сказал, — ответил сверху ученый. — Ты знаешь достаточно, чтобы объяснить магам, чего мы от них хотим.
— А Фаур, трое братьев? — не успокаивался табунщик. — Что с ними случилось дальше? Где город?
— Любопытный ты парень, — с добродушной усмешкой отозвался Пантур. — Ну, слушай…
Он спустился вниз и сел на лежанку.
— Как я уже сказал, братья вернулись в Фаур, — продолжил рассказ ученый. — Вскоре в Лур пришло известие — в Фауре страшное наводнение.
— Это из-за Белого шара? — заволновался Шемма.
— Нет. У нас в Луре постоянно ведутся строительные работы. Городу нужны новые жилища, плантации, туннели. Каменотесы Фаура, конечно, занимались тем же. Сейчас неизвестно, то ли ошибка была допущена учеными, то ли строители отклонились от плана, то ли повлияли какие-то непредвиденные обстоятельства. Один из вновь прорытых туннелей был проложен поблизости от огромного подземного озера, и наступил день, когда порода не выдержала. Воды озера хлынули в Фаур.
— Ужас-то какой… — у прошептал Шемма.
— Да, катастрофа была ужасной. Вода мгновенно затопила нижние ярусы города, многие люди погибли, не успев покинуть собственных жилищ, многие оказались погребены заживо, отрезанные водой от верхних ярусов. Потоки воды устремились по соединительным туннелям, угрожая Луру. Владычица Мороб отдала приказ засыпать эти туннели, чтобы наш город не разделил участь Фаура.
— И с тех пор вы ничего не знаете о Фауре?
— Несколько новолуний спустя Мороб приказала отрыть верхний туннель, чтобы проникнуть по нему в Фаур. Это удалось не сразу. Часть туннелей была завалена, часть размыта и затоплена водой, появились пещеры естественного происхождения, промытые потоками воды. Понадобилось немало поисков и раскопок, пока посланная владычицей группа добралась до Фаура.
Отвлекшись от рассказа, ученый взглянул на полку, где только что рылся в бумагах.
— Там, на полке, лежат планы соединительных туннелей, сделанные этой группой, — сказал он. — Наши люди вернулись с зарисовками туннелей и с докладом о положении дел в Фауре. Вся нижняя половина города осталась под водой, в живых сохранилась лишь десятая часть его обитателей.
— Так мало! — сочувственно вздохнул табунщик.
— По рассказам, после наводнения выжила четверть населения, но затем от сырости в городе вспыхнула эпидемия грудной гнили. Умерла и Сихроб, и ее молоденькая дочь. Город остался без владычицы. Ее советник передал в Лyp просьбу приютить оставшихся жителей Фаура. Мороб дала согласие, и вскоре Фаур опустел.
— А что там сейчас? — заинтересовался Шемма. — Там так и не жили с тех пор?
— Для нас нет ничего опаснее сырого воздуха, поэтому дальнейшая жизнь в Фауре оказалась невозможной. Когда его жители перебрались в Лур, соединительные туннели были вновь засыпаны, чтобы сырость и гниль не проникли к нам.
Пантур, углубившийся в воспоминания о катастрофе, постигшей его народ, забыл сказать о судьбе тех троих, с которых начался разговор.
— А трое братьев? — напомнил ему Шемма.
— Все трое погибли, пытаясь остановить катастрофу, — ответил ученый. — Если бы не их вмешательство, Фаур могло бы полностью залить водой. Оставшиеся в живых похоронили их с почестями. Я читал, что в одном из залов Фаура остались их гробницы.
— Погибли, — жалостно выдохнул Шемма, страдая от того, что такие люди оказались не всесильными и не бессмертными.
— Память об их судьбе поддерживает меня в намерении наладить дружбу между нами и людьми сверху. — Пантур поделился с табунщиком давними мыслями, вызывавшими неприязнь владычицы, и пояснил их причину. — Ведь были среди вас и те, кто не пожалел жизни ради спасения нашего народа.
— Маги — они отзывчивые. — Шемма припомнил свой небольшой опыт общения с магами. — Как речь пойдет о магии, сразу берутся помочь. Что наш колдун — старик безотказный, что Равенор — богач-богачом, а принял нас, выслушал…
— Это хорошо, — одобрил Пантур. — Это увеличивает мои надежды. Ты понял, что им рассказать?
— Все понял. А теперь — пора и в путь?
— Нет, Шемма. Сначала я добьюсь согласия владычицы. Без него переговоры с магами бесполезны.
— А долго ждать?
— Недолго, если шар не восстановится. Владычица любит свой народ, а Лур отчаянно нуждается в урожае с ее плантаций. Конечно, ей будет трудно пересилить себя и дать начало смене традиций, но я верю, что ради города она пойдет и на это.
Шемма нахохлился на своем сиденье, подперев руками полные щеки.
— Наберись терпения, Шемма, не наделай глупостей, — напомнил ему Пантур. — Твой побег погубит и нас, и наши планы. Обещай, что подождешь, а я, со своей стороны, обещаю, что сам устрою тебе побег, если владычица заупрямится.
— Ладно, подожду, — вздохнул Шемма.
Предположение Данура не оправдалось — шар не восстановился ни к вечеру, ни в следующие дни. Пантур, постоянно посещавший плантации, видел, как они хиреют с каждым днем. Следовало опасаться уже не потери очередного урожая, а полной гибели всех растений.
Хэтоб почти ежедневно требовала к себе ученого. Шемма с нетерпением ожидал Пантура, каждый раз надеясь, что тот вернется с заветным разрешением, но ученый возвращался мрачным и не отвечал на расспросы табунщика. Шемма, помня о данном слове, удрученно вздыхал и укладывался вздремнуть с расстройства.
Страже было приказано наблюдать за поселком наверху и немедленно докладывать о любых замеченных событиях. И владычица, и Пантур по-прежнему предполагали, что исчезновение тепла шара связано с присутствием в поселке уттаков.
