— Где его можно найти?
— В Зеленом крыле, противоположном этому.
Барон Байдек быстро прошел сквозь дворец, отмечая и суету, и расставленную охрану, провожающую его настороженными взглядами. Он был в форме егерских войск короны, а северян здесь видели редко. Назвав свое имя, спросил у сидящих сотрудников на входе в крыло, где кабинет Тандаджи. К нему за спину сразу пристроились двое парней, проводить, ну и скрутить в случае чего. Мариан не возражал, пусть каждый делает свою работу.
У входа в кабинет обыскали, но корректно, без нахальства. И только потом один из них, постучав в дверь и дождавшись короткого «Да!», заглянул и сообщил, что к начальнику прибыл барон Мариан Байдек.
— Пропустите, — уверенно приказал хозяин кабинета, и капитан Байдек наконец-то попал в святая святых Зеленого Крыла.
Аскетизм, темные тона, накурено, как в кабаке, душно, и сам начальник управления госбезопасности — смуглый, в возрасте, но почти без морщин, с равнодушным лицом и темными миндалевидными глазами.
Он в кабинете оказался не один — в кресле, дымя сигаретой, сидел его недавний знакомый, лорд Люк Кембритч. Значит, его догадка верна, и ниточки тянутся сюда, в госбезопасность. Что ж, операция и правда проведена блестяще, что, правда, не умаляет его желания поучить виконта общению с девушками с помощью кулаков. Но это подождет.
Кембритч, опираясь на трость, встал, исподлобья посмотрел ему в глаза. В этом взгляде было и недоумение оттого, что здесь делает северянин, и воспоминания об его пребывании в камере, и общая, неприкрытая неприязнь.
— Барон.
— Виконт.
Они не подали друг другу рук, и разбить вязко застывающее между мужчинами напряжение, как и заставить отвести взгляды смог только голос Тандаджи:
— Люк, сядь, тебе вредно много стоять.
Кембритч нервозно дернул подбородком, но сел, закурил новую сигарету. Господин начальник, не обращая внимания на раздраженного подчиненного, перевел взгляд на Байдека.
— Барон, мне передали пожелание будущей королевы. Но я, признаюсь, не уверен, что ваша компетенция позволяет оценивать уровень охраны дворца. Уверяю вас, я все предусмотрел.
— Я не претендую на то, чтобы контролировать вас, господин Тандаджи, — спокойно ответил капитан Байдек. — Я приношу свои извинения за то, что своей частной инициативой отрываю вас от дел. Но я обязан заботиться об их безопасности, как единственный дееспособный мужчина в семье. У меня свежий взгляд, большой опыт охраны, и, возможно, я увижу то, что пропустили ваши люди.
— В чьей семье вы единственный мужчина? — Люк сощурился, повернул голову сначала на Байдека, потом на начальника. Тандаджи, явно забавляясь, откинулся на спинку кресла.
— Разрешите, барон?
Мариан кивнул. Какая разница, сейчас или через пару часов, когда об этом узнает все королевство.
— Люк, позволь представить тебе мужа второй принцессы Василины-Иоанны Рудлог.
Вместо того, чтобы разозлиться, Ксмбритч оглядел его с ног до головы, весело ухмыльнулся:
— Охренеть. Значит, о том, где могут быть принцессы, вы не знали, представления не имели, и крайне удивлены, что к вам обращаются с такими вопросами? Ай-ай, барон, разве кодекс чести вашего народа не говорит, что врать — нехорошо?
— Наш кодекс чести ставит защиту своих женщин во главу угла. И, по крайней мере, я не довел одну из них до истерики и обморока, пытаясь трахнуть у стенки, — ледяным тоном парировал Байдек, глядя Люку в глаза. Да, подлый прием. Да, его противник замер, дернул уголком рта, затянулся. Но удовлетворения это не принесло, а, скорее, неприятное чувство того, что не сдержался, когда нужно было, ответил на провокацию.
— Это было оправданно, барон. И я получил за это сполна, — наконец произнес лорд Кембритч, похлопывая себя по сломанной ноге тростью. — Уж поверьте.
— Не оправданно и не сполна, виконт. За вами долг.
— Я уже сказал — в любое время, барон.
— Хватит, — холодно оборвал их Тандаджи, постукивая карандашом по столу. — Барон, присаживайтесь. Убьете его потом. Что конкретно вы хотите увидеть? Байдек остался стоять.
— Я обратил внимание, когда мы подлетали к дворцу, что на крыше нет охраны. Я бы поставил там снайперов, которые поддержат охрану парка, наблюдение за окнами и закрыл возможность подниматься из дворца.
Тандаджи покачал головой.
— Лестница заблокирована, пройти во дворец никто не сможет, как и выйти наверх. На крышу попасть невозможно.
— Ничего невозможного не бывает, господин Тандаджи. При должном умении можно забраться туда из окон третьего этажа. Снять охрану парка, затем спуститься к комнатам Их Высочеств.
Господин Тандаджи снова побарабанил карандашом по столу.
— Вы правы. Что-то еще?
— Мне нужен план дворца и парка, и схема расстановки охраны.
— Вы их получите, барон.
Марина
Принять вассалитет у более чем семисот дворянских семей — примерно как провести две сложные операции на сердце, одну за другой. Необходимо, срочно, вопрос жизни и смерти, но утомляет так, что не чувствуешь ног, спины и времени суток. Вот и я, стоя справа от сидящей на троне Ангелины, старалась не переминаться с ноги на ногу и периодически перебрасывалась с Василиной фразами, так, чтобы это не выглядело, будто мы сплетничаем о подходящих к трону по очереди аристократах. Ани выглядела грозно и величественно, в длинном платье, темнокрасном, цвета крови, явно выбранном с намеком. Ее темные волосы были уложены «короной», на которой была закреплена сверкающая белым и красным диадема.
Светло-золотистый зал, с высокими окнами, задрапированными красными занавесками, с гербовыми знаками Рудлог на стенах, был полон народу, и стоять напротив нескольких сотен изучающих тебя людей было неприятно.
Я то и дело ловила на себе взгляды. Любопытные, раздраженные, усталые, недоумевающие. Но Ваське было хуже. Ее представили прямо перед церемонией, вместе с Марианом, и только способный заморозить огонь взгляд Ангелины остановил шепотки и разговоры, медленно переходящие в гул. Я не слышала, что они говорили, но прекрасно понимала. Какой скандал! Мезальянс! Почему она так выглядит? Говорят, у нес трое детей, по стопам матушки пошла… Барон не дурак, воспользовался ситуацией, повезло… А это точно Ее Высочество, ведь магическая пятерка подтвердила подлинность только двоих принцесс?
Понимала и наливалась яростью, в отличие от спокойно улыбающейся Васьки и Мариана, стоящего с каменным лицом. Скандализировало возмущенную толпу и то, что Василина выбрала платье в цветах Севера, небесно-голубом и коричневом, демонстрируя, что она прежде всего жена своего мужа, а потом уже вторая принцесса и Рудлог. И, когда, наконец, в зал вошли запаздывающие господа маги, я готова была порвать и их, и волнующуюся аристократию.
