— А если... — пытается спросить Ания.
— А что «если» — сообразите сами. Убирайтесь!
Доррин едет верхом рядом с Кадарой. Лидрал с повозкой следует за ними.
— А я ведь и не надеялась вернуться домой, — замечает рыжеволосая воительница, придерживая поводья левой рукой. Правая по-прежнему на перевязи.
— Вроде бы мы дома, а вроде бы и нет, — замечает Доррин, озирая плодородную долину реки Фейн с ее колосящимися нивами.
Если он верно понял указания, вскоре им предстоит свернуть и, поднявшись по петляющей по склону тропе, добраться до единственной на Отшельничьем шахты, где добывают железо. Там же находится и плавильня.
Впереди маячит серый дорожный столб с двумя стрелками. Одна, с надписью «Фейн — 5», смотрит прямо, а другая — «Рудник — 4» — направо. От указателя начинается узкая и извилистая, однако тоже вымощенная камнем дорога. Все трое начинают подъем.
— Как я понимаю, это у вас что-то вроде проселка, — слышится голос Лидрал, почти заглушаемый скрипом повозки. — Но он будет получше иных кандарских большаков.
— Тут ездят подводы, груженные железом.
— К Фрусовой плавильне тоже, но та дорога выглядит куда как хуже.
«Гармония дает определенные преимущества», — думает Доррин, но, вспомнив сомнение на лице отца, решает, что ей присущи и некоторые недостатки.
Рудник представляет собой комплекс из пяти строений, возведенных на широком уступе. Над верхушками сооружений, чем-то похожих на ульи — не иначе, доменных печей, — поднимается дым. Пониже домен находятся две приземистые постройки, откуда доносятся гулкие, тяжкие удары. Водный поток приводит в движение водяное колесо.
— Хочешь зайти? — спрашивает Доррин Кадару, остановившись возле самого маленького из домов, притулившегося в стороне от дыма и грохота.
— Нет.
За столом сидит седовласый мужчина, погруженный в изучение чертежей. При виде вошедших Доррина и Лидрал он встает.
— Я Корбов, начальник рудника. Чем могу служить?
— Я Доррин, кузнец. У меня письмо от Совета.
Юноша передает ему запечатанный конверт. Скребя затылок, Корбов несколько раз перечитывает письмо и наконец спрашивает:
— И сколько же тебе нужно железа?
Доррин был бы не прочь построить корабль целиком из железа и стали, однако сознает неосуществимость подобной затеи. Мало того что на это потребовалось бы более десяти тысяч стоунов железа, но он, вдобавок, понятия не имеет, как рассчитывать прочность такой конструкции. И потому называет цифру, исходя из того, что корпус будет дубовым:
— Около двух тысяч стоунов.
— Мы можем поставить около тысячи стоунов за полгода, — отзывается, покачивая головой, Корбов. — Цена составит не меньше двух сотен золотых. Дело-то, — он смотрит на полученное от Доррина письмо, — небось важное? Иначе с чего бы им занялся Совет!
Кроме самого «Черного Алмаза» у Доррина есть около сотни золотых, да еще товаров золотых на тридцать.
— А нельзя управиться месяца за четыре — четыре с половиной? — спрашивает наконец он.
— С тысячей стоунов? Выплавить можно, но вот прокатать...
— Я могу взять большую часть листами толщиной в полспана.
— Это проще, — соглашается Корбов. — Но такие листы при размерах два локтя на три потянут почти на семь стоунов каждый.
— Как раз то, что мне нужно, — усмехается Доррин.
— Но раз вам меньше работы, цена должна быть ниже, — быстро вмешивается Лидрал.
— Я сброшу ее примерно на... — с улыбкой начинает Корбов.
— ...вдвое, — заканчивает за него многоопытная торговка.
Улыбка начальника рудника тает.
— Ну... такая большая скидка...
— Ты продаешь большую партию одному покупателю, — указывает Лидрал. — Это выгодно.
— Хм...
— И не забудь, эту затею поддерживает Совет, — добавляет Доррин.
— Попробуем... — начинает сдаваться начальник рудника. — Но ведь я не могу оставить без железа и своих постоянных покупателей!
— Можешь заняться ими в первую очередь, — отвечает ему Лидрал. — Все равно Доррину железо понадобится не раньше чем через четыре восьмидневки.
— А доставка? Поди отвези этакий груз аж на Край Земли!
— Не на Край Земли, а к южной бухте, — уточняет Доррин.
— Так там же пусто! Ничего нет.
— Нет — так будет.
— Восемьдесят золотых за тысячу, — снова говорит Лидрал.
— Ты, я гляжу, мастерица торговаться, — с кислой усмешкой говорит Корбов. — Но это уж чересчур.
— Я могу предложить не только деньги, — заявляет Доррин, произведя в уме некоторые подсчеты. — Если доверишься мне, можешь стать участником выгодного дела. Я строю корабль совершенно нового типа. Такой, который не зависит от ветра. Сам-то корабль тебе ни к чему, но кое-какие приспособления, по-моему, могут оказаться полезными. Как построю — приезжай. Взглянешь, что тебе пригодится.
— Так ты тот самый... с магическим судном...
— Никакой магии, одна механика. «Алмаз» приводит в движение паровая машина.
— Совет ни за что не позволит мне поставить здесь такую машину.
— Догадываюсь. Но у меня есть и другие усовершенствования. Система сцепления, зажимные устройства, зубчатая передача... Надеюсь, мне удастся сделать хороший насос.
— Насос? Хороший насос мне бы не помешал. Они хотят, чтобы я начал разработку северного пласта, а туда не сунешься, не откачав из штолен воду. Ладно, — машет рукой Корбов, — поладим на том, что я возьму восемьдесят чистоганом и насос или еще какую механику, чтоб в моем деле помогла. Ты ведь Черный, а стало быть, не надуешь... Вам придется послать кого-то с подводой, во всяком случае в первый раз. Жду через четыре восьмидневки, считая с сего дня.
Доррин согласно кивает. Помявшись, начальник рудника произносит:
— Только... не то чтобы я не доверял Черному, да еще явившемуся с письмом от Совета, но... понимаешь...
— Хочешь получить залог?
— Обманывать ты не станешь, но вдруг у тебя ничего не получится? Что тогда? Мне придется везти листы назад, да потом их еще и плющить — такие толстенные никто, кроме тебя, не возьмет.
— Десять золотых. В счет стоимости железа, но, если мы подведем, оставишь себе как штраф. И я буду выплачивать тебе еще по десять всякий раз по получении новой партии.
— Это по-честному.
Доррин отсчитывает десять золотых, стараясь не думать о том, во что грозит обойтись его затея.
— Через четыре восьмидневки ты пришлешь проводника, чтобы он отвел мою подводу к южной бухте. Туда, где тебя угораздит обосноваться, — говорит Корбов.
Они ударяют по рукам.
— А ты крепче, чем кажешься с виду, — замечает начальник рудника.
