Винсент подошёл к ней и заключил в объятия.
– Только имей в виду, – сказал он ей на ухо. – Никаких взаимовыгодных союзов, которые готовят, как договор о купле-продаже. Никаких партнёрских соглашений, когда каждый живёт так, как хочет, прикрывшись браком, как удобной ширмой. И мне плевать, королева ты или нет. Либо это будет нормальная семья, либо после коронации ты меня больше здесь не увидишь.
Винсент не мог видеть лица Селины, но он почувствовал, как она улыбнулась, и даже мог бы описать все мельчайшие детали этой улыбки – растянувшиеся уголки губ, совсем чуть-чуть приоткрывшийся рот и чертовщинки, отчётливо посверкивающие на дне ангельски-голубых глаз.
– Конечно, это будет нормальная семья, – счастливо ответила она, тоже ему на ухо. – Мне давно осточертели те правила жизни, по которым я существовала с самого рождения. Иначе я не связалась бы с тобой.
Две недели пролетели стремительно, так что конкурс красоты подкрался, можно сказать, незаметно. И вот нас, девять участниц, оставшихся в живых, разодели по высшим стандартам современной моды, нанесли на лица боевую раскраску, и подтолкнули навстречу алчущей зрелищ публике. Вернее, планировали подтолкнуть. Пока мы сидели в отведённой для приготовлений комнате, прислушиваясь к скрипу передвигаемых стульев и шуму голосов, доносившихся из соседнего зала, где, собственно, и должен был состояться конкурс. Музыканты готовились по-своему, в последний раз проверяя, как настроены инструменты. В честь такого события сюда направили чуть ли не целый оркестр.
Суть конкурса была очень проста. Всех нас уже представили членам жюри (да и большинству зрителей тоже) во время предыдущих мероприятий, таких, как давешняя презентация альтеров. Теперь наша задача состояла в том, чтобы станцевать перед публикой вместе со специально подготовленными для этого мужчинами-партнёрами. При этом оцениваться должна была не только внешность и не только искусство танца, но и умение себя держать, способность сделать реверанс, знание манер и прочие навыки вроде умения правильно дышать, которые должны были проявиться до, во время и после танца.
Сказать, что девушки были напряжены, значит не сказать ничего. Напряжённость буквально-таки вибрировала в воздухе, звенела почище струн, которые перебирали в соседней комнате музыканты. По большей части конкурсантки готовились молча, но то и дело открывали рты, переругиваясь друг с другом. Требовали у соседки вернуть пропавшее зеркальце, спорили о том, чьи духи стоят слева от пудры, выхватывали одна у другой из рук кисточку для нанесения румян.
Когда назревала очередная, кажется, пятая по счёту перепалка, я не выдержала.
– Перестаньте! – воскликнула я, хлопнув ладонью по столику.
При этом слегка не рассчитала силу, и баночки с пудрой, румянами и прочей косметикой подпрыгнули, чуть было не соскочив на пол. Ясное дело, такая выходка привлекла всеобщее внимание.
– Почему вы так нервничаете? – осведомилась я. – Вы же прекрасно ко всему готовы!
– Тебе легко говорить! – огрызнулась Нерис. – А я когда с манекеном танцую, сходу забываю всё на свете и начинаю путать шаги!
Манекенами мы называли своих партнёров по конкурсному танцу. Они действительно были подобны манекенам: все похожи друг на друга, высокие, широкоплечие и при этом совершенно безликие, с идеально точными движениями, в которых не оставалось ничего живого. Идея заключалась в том, что партнёры, необходимые постольку поскольку, не должны перетягивать на себя внимание зрителей и судей. От мужчин требовалось оставаться в тени, предоставляя блистать и проявлять себя исключительно конкурсанткам. Вот только танец при таком раскладе и вправду становится вдвое тяжелей, не говоря уж о том, что он доставляет мало удовольствия. А тут ещё и судьи, следящие за каждым движением девушек, жадно ловящие малейшую ошибку…
– Слушайте, – проговорила я, упирая руки в бока, – а почему, собственно говоря, вы должны играть по их правилам?
Я инстинктивно говорила о конкурсантках «вы», а не «мы», поскольку так и не чувствовала себя реальной участницей конкурса, хоть меня и уговорили в открытую из него не выбывать.
– То есть как? – фыркнула Эвита. – Потому что это их конкурс.
– А вот и нет! – горячо возразила я. – Это ВАШ конкурс. Вон там, – я постучала пальцем по стенке, отделявшей нас от соседней залы, – собираются люди, которые пришли посмотреть на ВАС. На вас, а не на организаторов конкурса, и тем более не на судей!
Девушки захихикали. Большинство судей были почтенными дядечками в летах, внешние данные которых навряд ли могли привлечь большое число зрителей.
– Так почему бы вам немножко не изменить правила в свою пользу? – заключила я, склонив голову набок и невинно хлопая глазками.
– Это как? – азартно спросила одна из девушек.
– А нас за это не исключат? – с сомнением протянула другая.
– Одну, возможно, исключили бы, – признала я. – А вот всех сразу – никак.
Дальнейшее мы обсуждали громким шёпотом, сгрудившись вокруг стола.
Когда музыканты взяли первые ноты, призывая конкурсанток торжественно прошествовать в зал, вместо девяти девушек с девятью партнёрами к публике вышла только одна, ваша покорная слуга. И не так чтобы очень торжественно.
– Дамы и господа! – объявила я, останавливаясь в центре предназначенной для конкурсанток площадки и скромно сцепив руки перед собой. – Прошу минуточку внимания! Меня уполномочили сделать небольшое заявление от лица участниц конкурса. Мы намерены внести небольшие изменения в ход сегодняшнего мероприятия.
Краем глаза наблюдая за публикой, я видела, как схватилась за сердце мадам Сетуар. Какая-то женщина принесла ей воды, ещё одна принялась обмахивать наставницу платочком.
Я перевела взгляд левее. Ирвин откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и с усмешкой наблюдал за моим выступлением. Судя по выражению его лица, он с самого начала ожидал, что я непременно выкину что-нибудь в этом роде. Дилан откровенно хохотал, наслаждаясь замешательством аристократов. Винсент, сидевший рядом с Селиной – то есть на королевском месте – на правах её совершенно официального жениха, тоже хохотал, но чуть менее откровенно.
– Как вы все знаете, по правилам конкурса мы должны исполнить танец, – как ни в чём не бывало, продолжила я. – Изначально в этом должны были участвовать специально обученные партнёры. Однако, как известно, лучше всего женщина танцует с тем мужчиной, который ей нравится. И лучше всего выглядит она тоже именно рядом с таким мужчиной. Поэтому мы будем танцевать с мужчинами из зала по нашему собственному выбору. И ещё одно маленькое правило. Когда конкурсантка выбирает партнёра для танца, отказать ей нельзя. И, кстати сказать, все остальные приглашаются присоединяться к танцу. Это всё.
