– Оборотень? – раздалось сверху. Голос принадлежал все тому же человеку, с которым только что ругался преподобный О’Фланнаган. – Бросьте, святой отец. Вы же беднягу едва в святой воде не утопили.
– Так-то оно так…
– И кольца, гляжу, у него на пальцах серебряные. Перевертыш бы уже ожоги до самых костей заработал… Кроме того, вы, преподобный, проявили достойную уважения прыть и успели до рассвета. Это, пожалуй, главное.
– Что вы имеете в виду?
– Ну… оборотнем можно стать в двух случаях – либо в результате колдовства, либо после укуса. Мы имеем второй вариант…
– Это я и без вас знаю! Как и то, что (прости меня, Господи!) человек, укушенный оборотнем, обязательно повторит его судьбу!
– Вот уж нет, – хмыкнули сверху. – Сие печальное событие, отче, должно случиться непременно в полнолуние, иначе эту заразу не подцепить. Ну покусали – заживет, если повезло, и все. Что собака за палец тяпнула – в самом худшем случае только шрам останется.
– Но ведь в ту ночь как раз и было…
– Да. Полнолуние, я знаю. Но, повторюсь, вы успели вовремя. Если б что-то пошло не так – он обернулся бы уже следующей ночью, но этого, на наше счастье, не случилось. Так что можете быть спокойны.
– А вы, я смотрю, разбираетесь?.. – с плохо скрываемым подозрением в голосе пробормотал священник.
Тот, кого он называл лордом, весело фыркнул:
– Помилуйте, отец Мэлдуин! Ну что за глупости?..
– Глупости, не глупости, а странный вы человек, лорд Мак-Лайон. Погибшим прикинулись зачем-то, рясу мою новую отобрали, весь запас свечей сожгли, по ночам пропадаете где-то… а про оборотней так и вовсе неприлично много знаете!
– Ну знаю. Приходилось встречаться. Оборотень – он, преподобный, оборотню рознь…
– Что?! – праведно вознегодовал Мэлдуин О’Фланнаган, впрочем, как показалось ловящему каждое слово Дуану, с ноткой неуверенности в голосе. И эта неуверенность от загадочного лорда Мак-Лайона тоже не ускользнула.
– Неубедительно, преподобный, – хмыкнул он. – Очень неубедительно… А медведь?
– Какой медведь?
– Да тот самый…
– Вы… вы и об этом знаете?! – задохнулся священник.
Ответом ему был все тот же короткий смешок:
– Служба такая. Я ведь гончая или вы запамятовали?
«Гончие… Медведи… Что за бред они оба несут? – устало подумал Мак-Грат. – Или это я брежу? Может, и не было никакого волка там, в лесу? Может, меня ранили серьезнее, чем казалось?..»
– Пора сменять повязку, – после паузы раздался возле кровати голос святого отца. – Подайте бинты, там, в корзинке…
– Держите. – Неведомый лорд скрипнул сапогами и добавил: – Мне нужно будет отлучиться нынешней ночью. Заприте двери и не впускайте никого.
– Но Дэвин еще вчера хотел…
– Я же сказал – никого, – отчеканил собеседник. – Даже собственного брата, преподобный!
– Но как же… вы же не хотите сказать, что кто-то из…
– Именно это и хочу. Сейчас никому нельзя доверять… Заприте двери, отче. И молитесь. А с посетителями объяснитесь потом.
– Хорошо, – сдался О’Фланнаган и пробормотал: – Завидую я, грешный, несчастному Дуану – не ведает он, что вокруг происходит! И тем счастлив…
– Это вряд ли, – хохотнули у самого уха вождя. – Поздновато завидовать принялись, святой отец!.. Нас, как я понимаю, уже давно тут не двое, а трое… Где нюхательная соль?
– Не надо… – прохрипел Мак-Грат, вынужденно открывая глаза, – и без нее тошно…
– Верю, – уголком губ улыбнулся склонившийся над ним человек с пронзительными серыми глазами. – Здорово вам досталось, вождь.
– Вы говорили… что мне… что я не стану…
– Оборотнем? – переспросил лорд Мак-Лайон. – О нет. Скажите спасибо отцу Мэлдуину. В полнолуние кости будут ныть в местах укусов, а так считайте, что отделались легким испугом… Эй! Стоп-стоп-стоп! Куда?! Уф… Преподобный, несите соль. Боюсь, наш многострадальный вождь слишком сильно обрадовался…
Ивар, тяжело опираясь на посох, брел по проселочной дороге. Ноги гудели, глаза слипались, голова казалась чугунной и непомерно тяжелой. Лорд Мак-Лайон широко зевнул и посмотрел на небо. Уже рассвело. Всю ночь провозился!.. А ведь до церкви отца О’Фланнагана еще шагать и шагать. Да и там не до отдыха будет… Королевский советник издал тяжкий вздох и, углядев на обочине вросший в землю большой валун, плюхнулся задом на холодный шероховатый камень. И расплылся в блаженной улыбке.
Он устал. Не спал толком уже третий день. Ел в последний раз, кажется, позавчера. И ему все это до смерти надоело.
– Домой хочу, – тоскливо буркнул себе под нос лорд, вытягивая ноги. – Или хотя бы лошадь…
Он утер лицо коричневым рукавом позаимствованной у преподобного рясы и скорчил кислую мину: странствующий монах на лошади – слишком заметная фигура. Всю маскировку сорвешь… А про дом можно и вовсе не вспоминать. Пока приказ его величества не выполнишь, делать в Шотландии нечего. «Хоть службу бросай!» Окончательно упавший духом Ивар бросил ненавидящий взгляд на бескрайнюю зеленую равнину и едва удержался, чтоб не плюнуть от досады. Все эти красоты ему осточертели не меньше, чем упомянутая служба. Кажется, полжизни сейчас отдал бы за то, чтоб снова оказаться во Фрейхе, в жарко натопленной каминной зале, в любимом кресле у огня!.. Чтобы в руке – чарка доброго виски с острова Скай, а на коленях – любимая женщина, весело болтающая какую-нибудь милую чепуху… И чтоб завтра не надо было никуда бежать сломя голову. Никого не выслеживать, ни от кого не прятаться. А проспать до обеда, проснуться, перевернуться на другой бок, зарыться лицом в мягкие каштановые локоны, пахнущие лавандой, и снова заснуть…
– Нет, этак я прямо тут сейчас свалюсь, – встряхнувшись, сказал Ивар. И, волевым усилием безжалостно изгнав из мыслей пасторальную картинку, поднялся на ноги. – Осталось-то всего ничего. Не раскисать!..
Лорд Мак-Лайон, прищурившись, посмотрел вниз. Там, у дороги, которая тянулась по самому краю леса, виднелось несколько домишек. Из трубы того, что побольше, поднимался белый дымок. Не деревня, понятно, скорее всего – придорожный трактир да пара сараев. «Тоже неплохо, – решил королевский советник, прислушавшись к звенящей пустоте в желудке. – Надеюсь, у них там не только наливают? Сжую пару лепешек и дальше двинусь… А если за эти полчаса кто-нибудь здесь еще кого-нибудь прирежет – да и черт с ним! Я не двужильный…»
Парой лепешек, понятное дело, голодный как собака лорд не ограничился. От предложенной хозяином кружки эля он отказался, а вот от всего остального – не сумел… Тем более что харчи в трактире были вполне ничего себе. Умяв плошку овсяной каши, советник отдал должное половине жареного цыпленка, закусил его сыром и куском кровяной колбасы, а после залил все это кружкой парного молока. И, осоловев от съеденного, отвалился от стола с твердым намерением «посидеть еще пять минут – и вперед». Пять минут растянулись на добрые четверть часа… Дородная супруга хозяина, которой очень польстил неуемный аппетит гостя, улыбнулась, глядя, как «монах» тихонько зевает в капюшон, и подошла к его столу:
