— У тебя даже когтей нет, — наставительно говорила она. — Ты маленький жалкий полудемон.
— Ма-а-а-ма-а-а!.. — выла Вероника.
— Астрид, не обижай сестру! — прикрикнула мама.
— Но она пытается меня убить, — заметила Астрид.
— Что за глупости? Не сможет шестилетняя девочка тебя убить, ты демон.
— Ага, точно! — обрадовалась Вероника. — Ты демон! Я тебя изгоню! Уходи!
— Да ты не посмеешь!.. и не сможешь!..
— УХОДИ В ДАЛЬНЮЮ ДАЛЬ!!!
…И вокруг Астрид все исчезло. Исчезла их уютная гостиная, исчез лающий на дерущихся сестер Тифон, исчезла мама, уже тянущаяся расшвырять их в разные стороны… вообще все исчезло.
А небо стало черным, и на горизонте что-то мерцало, а вдали переливался миллионом огней громадный дворец и высилась ревущая миллионом голосов арена…
Астрид сразу смекнула, где очутилась.
Паргорон, конечно! Ее… изгнали! Изгнали, как какого-то мелкого шука! И кто — родная сестра! Не помогло даже Ме Засидевшегося Гостя!
Нет, такую засранку точно нельзя брать в Клеверный Ансамбль. По ней Карцерика давно плачет.
— Ма-а-ам… — робко и тихо позвала Астрид, потому что без мамы она в Паргороне раньше не бывала.
Но больше она ничего сделать не успела, потому что ее дернуло, тряхнуло и поволокло обратно. Совершенно окиревшая Астрид плюхнулась обратно в гостиную их усадьбы. На нее таращилась гневно сопящая и потирающая попу Вероника.
— Меня из-за тебя напороли, — сказала она так недовольно, словно не сама только что зашвырнула старшую сестру в мир демонов.
— Вероника, ты понимаешь, что если выкинешь что-то подобное во время учебы, тебя сразу отчислят? — устало спросил папа.
— Я не хотела, — отвела взгляд девочка. — Чо она вечно?..
— По крайней мере, нам незачем беспокоиться, что старшие дети будут нашу малышку обижать, — пожала плечами мама. — Она их просто в Паргорон отправит.
— Не отправлю! — запротестовала Вероника.
У нее на глазах выступили слезы. Она не понимала, как объяснить, что Астрид просто сама виновата, потому что она все время какая-то… Астрид!
— Ну-ну, не плачь, — утерла Веронике глаза мама, пока Астрид громко пыхтела и сжимала кулаки.
Ей нестерпимо хотелось выкрикнуть какую-нибудь гадость и убежать, но это было бы мелко и недостойно. Мелко и недостойно, как Вероника.
Нет, этого тоже не надо говорить вслух.
Но весь оставшийся вечер Астрид дулась и злилась. Она то утешала себя мыслью, что Вероника завтра точно провалится, осрамится и перестанет казаться всем таким уж феноменом с длинным носом, то жалела свою маленькую несносную сестренку, у которой вечно все наперекосяк и она от этого в таком расстройстве, что не понимает добрых сестринских шуток.
—…Когда будешь проходить полосу препятствий, слушай свою интуицию, — отводя взгляд, посоветовала Астрид наутро. — Там все ловушки волшебные. Я б тебе карту нарисовала, но плохо уже помню.
— Карты бесполезны, расположение ловушек каждый день меняется случайным образом, — возразил папа.
— Пф, чудесно, — фыркнула мама. — Может, экзамены у Хальтрекарока проводить начнете?
— Там не такие ловушки. Они безвредные, надо просто их… избегать.
— Хальтрекарок бы тоже сказал, что его ловушки безвредные. С ним же все хорошо.
— Хватит его вспоминать.
— Я не вспо… все!
Вероника их не слушала. Она впала в какое-то оцепенение. Десятый день экзаменов. А ей надо еще восемьдесят четыре балла. А остались только испытания Риксага. Испытания Риксага — это конек Астрид, а не ее.
Надо было ей с Риксага начинать, а не заканчивать. Экзамены же можно сдавать в любом порядке. Просто она зачем-то решила делать все так же, как Астрид, а Астрид специально оставила Риксаг на самый конец.
Типогримагика, значит. Веронику научат там одному заклинанию. Копировать странички, например. Будет она помогать папе, размножать его монографию и другие записи.
От этой мысли Веронике стало нестерпимо себя жалко, и она капнула слезинкой в овсянку. Из-за этого та стала соленой, хотя Вероника положила туда столько сахара, меда и варенья, что самой каши почти не осталось.
На полосе препятствий она двигалась, как вареная. Там не было ничего сложного — просто шагай себе, стараясь выбирать правильный путь. Если шагнешь неправильно — земля провалится или сверху упадет что-нибудь, но ничего опасного, потому что в ямах мягкие шарики, а на голову падают мягкие перья.
— Девочка, ну что так медленно и грустно? — сердито спросила тетя-экзаменатор. — Ты же все правильно делаешь.
— А в чем смысл? — устало спросила Вероника. — Я же все равно не пройду.
У нее действительно вышло не очень. Она иногда угадывала, но иногда нет, и на финише ей дали всего десять баллов. Вероника только вздохнула, потому что теперь уже точно все кончено.
—…Соберись, тряпка!.. — донеслось с небес.
Вероника растерянно задрала голову. Что, сами боги смотрят, как она тут позорится?
А, нет, это Астрид. Она взлетела на крышу Делектории, как-то сумела открыть одно окно, высмотреть в толпе детей Веронику и наорать на нее.
Веронику это неожиданно приободрило. Она решила, что нельзя показывать слабость перед… Астрид! Ну да, она не увидит, сотрудники Делектории уже, вон, схватили ее в телекинетический захват и волокут прочь, а она орет и протестует.
— Астрид, хватит сюда прокрадываться! — прикрикнула дежурная волшебница, наконец вытурив эту диверсантку. — Я в деканат на тебя доложу!
— Вы не понимаете! — завопила Астрид. — Она должна пройти, иначе она озлобится, всех возненавидит и станет суперзлодеем! Вы не понимаете! Вы не справитесь с ней! Никто не справится!.. кроме…
Астрид задумалась. Ну да, это будет очень драматично — сражаться с собственной сестрой. Две девочки выросли и встали по разные стороны баррикад — одна героично защищает Добро и Свет, а другая посылает на многострадальную Мистерию армию демонов, злобно хохоча и тряся своим огромным носищем.
Наверняка еще и с бородавкой. Во-о-от такущей.
Все это Астрид живо объясняла дежурной волшебнице и вообще всем, кто желал слушать.
А тем временем Вероника удивленно смотрела в свой экзаменационный лист, где появилась новая двадцатка.
На испытании провидения она всех заткнула за пояс. Там надо было угадывать цвет карты и чет или нечет — чем чаще угадываешь, тем больше баллов.
Вероника угадала все. Кубик падал именно так, как она говорила, а карта наверху всегда оказывалась та самая.
— Это не интуиция, — прокомментировал экзаменатор. — Ты говоришь наугад и сама их непроизвольно меняешь. Но… это говорит о настолько высоком сродстве с магией, что я не имею права поставить тебе меньше максимума. Предопределять события самому гораздо лучше, чем их предвидеть, не так ли?
И он подмигнул. А Вероника почувствовала, что еще не все потеряно, и уже куда веселее отправилась на двадцать восьмое испытание — прямое тестирование.
Там она тоже получила двадцать. Это было так просто… Экзаменатор вошел с ней в контакт, «помогая» использовать скрытые способности, но очень быстро отключился и дернул головой, словно его лягнула лошадь.
И висящий на нитке шарик, конечно, качнулся… ха, качнулся. Он сорвался с нитки и врезался в стену.
— А, извините! — испугалась Вероника и вернула его обратно.
— Двадцать баллов, — пропыхтел экзаменатор, дыша так, будто только что вышел из воды.
Предпоследним испытанием была сила воли. На ней детей подвергали порче. Самой легонькой, едва ощутимой — просто чесаться все начинало или еще что-нибудь такое.
А дети должны были изо всех сил сопротивляться. Чем лучше и дольше это удастся — тем больше баллов.
—…Скажи — «во имя Астрид Победосветной, я не убоюсь твоей порчи»!.. а-а-а, отпустите меня, глиномесы, куда вы меня тащите⁈
Вероника послушно повторила услышанное, но не очень громко, потому что стало стыдненько. Но это, кажется, и правда сработало, потому что на нее вообще ничего не подействовало, и она получила еще двадцать баллов.
