— Паникер, — укорил Ирсиана веисталь, — Трис права. Выход всегда есть, уверяю тебя. Главное верить в это и не сдаваться. Неужели все зависит от дарований, силы, магии? Представь себе, Ирсиан, что ты обычный человек, который никогда не колдовал и даже не знаешь, что это…
— Упаси боги, — протянул чародей.
— И что, ты бы в этом случае не стал бороться? Да, у тебя отняли способности, оружие, свободу. Но веру и стремление к жизни никто не отбирал. Ко всему прочему, у нас пока есть головы на плечах, ясное сознание и целые конечности. А это уже немало, — Хэнеан бросил на меня одобряющий взгляд. Я только улыбнулась. Надеюсь, нам вдвоем удастся раскачать мага. Если уж я одна смогла в свое время вселить в веисталя надежду, то вместе мы точно это сумеем.
— Ладно, допустим я вам поверил. И что дальше? — Ирсиан недовольно оглядел наш неспокойный дуэт, но мы только хмыкнули.
— А дальше вы будете слушать меня, — да, вечно нам даже пообщаться спокойно не дают. Я только раздраженно закатила глаза. Виршера расплылась в усмешке на мою реакцию. Настоящая стерва, а я-то еще думала, что хуже Неливы сволочи быть не может. Как глубоко человек способен заблуждаться!
— Опять будешь доказывать всем, что ты белая и пушистая, а все остальные волки позорные? — съязвила я.
— Не опять, а снова. Потому что это правда. Никто не способен понять меня, никто не в силах представить, насколько тяжело жить в деревне обреченных. Ты не можешь общаться со своими друзьями, нормально учиться, ты не имеешь права завести семью. Потому что если узнают, откуда твой дедушка, то тебя проклянут, откажутся от тебя. Я хочу только, чтобы восторжествовала справедливость. Что бы, наконец, такие, как глава конфедерации и остальные высокомерные индюки, обратили внимание на обычных людей. Мой дед всю жизнь хотел принести хорошее в мир. Он хотел бесплатно раздавать нуждающимся свои изобретения. Профессор Кеторован настоящий патриот, не жалеющий ни себя, ни тех, кто с ним работал.
— А мы тут причем? — удивился Ирсиан, — Если тебе не перед кем выступить, то это твои проблемы. Между прочим, Мелитриса просила за твоего деда, и Эдванс обещал помочь. Так то весь этот спектакль весьма поздновато разыгран.
— Помочь? — Виршера уселась в ближайшее кресло, поигрывая моим ножом. Я невольно перекривилась, — Все эти светские игры меня достали. Вы думаете, жители Куакавы не обращались с заявлениями, просьбами, жалобами реабилитировать их? Но вместо этого правительство начало распускать слухи о том, что в нашей деревне живут людоеды, гипнотизеры, страшные монстры, не достойные ходить по этой земле.
— Э… Виршера, по-моему, мы тебе четкий вопрос задали, — протянула я. Все эти рассуждения мне давно проели плешь, причем не только на голове. Меня же больше интересовало наше положение. В конце концов, не просто же так она нас здесь держит.
— А, ты боишься за твоего желтоглазого цыпчика. Не волнуйся, я оставлю ему не только жизнь, но и симпатичную мордашку тоже. Правда, в том случае, если ты захочешь мне помогать, — девушка оскалилась уже в совсем неприличной ухмылке. Так, опять ничего нового. Будто все злодеи мира пользуются одним сценарием. Я даже зевнула. Нет, надо обратить на это внимание народа, иначе так недолго и со скуки помереть:
— Дубль два. Виршера, я ведь так на тебя надеялась! — ребята удивленно перевели на меня взгляды. Ну неисправимая я! Если уж пришла мне какая-нибудь мысль в голову, так надо ее высказать. Иначе потом можно дождаться непредсказуемых последствий, — Ты же женщина, должна по идее, обладать большей выдумкой. А ты, прямо как Аллар. Или вы будете со мной сотрудничать, или мне придется сделать из вас и ваших друзей фарш. Да, знала бы я, что будет так все тривиально, ни за что бы не согласилась сюда ехать.
— У меня еще есть время исправиться, — скрипнула зубами внучка профессора, — Правда, в этом случае, я могу посчитать вас бесполезными. А бесполезные вещи, как ты понимаешь, выкидывают за ненадобностью. Так что лучше быть тривиальной, а то ведь не все свежие идеи хороши. Не так ли?
— Все может быть, — согласилась я, — И что же опять от меня надо?
— Как всегда, — Виршера обошла вокруг моего стула, так что невольно пришлось скосить в ее сторону глаза, а затем и шею подключить. Организм таким издевательствам над собой не обрадовался. Я невольно зашипела от боли, борясь с желанием потереть горящие мышцы ладонью. Да еще зуд в спине и плечах не прекращался, доставая меня все больше. Девушка тем временем вытянула из кармана брюк… мои часики! Чуть подкопченные, со сломанным ремешком, но абсолютно целые. Виршера нацепила их на мое ноющее запястье, застегивая замочек, — Переведи время вперед. Я хочу, чтобы моего деда признали и простили. Иначе, милая, мне придется применить все мое очарование и силу, чтобы убедить правительство в этом. И тогда, они должны будут согласиться.
— Что ты задумала? — Линерда испуганно прижалась к подлокотнику кресла.
— Король ищет преступника, и, за определенную плату мне, получит его вместе с остальным комплектом соучастников преступления. Но до этого я дам время Верхилю добиться своих целей. Не зря же ребята старались?
— Как это низко! — только и смогла выдать я, потому что это была самая литературная фраза, подходящая под оценку планов внучки профессора.
— О, да. Это низко… — Виршера толкнула Хэнеана. Веисталь пролетел несколько метров, прежде чем удариться о каменную стену. Я охнула, — Но он поступил еще ниже. Он предал, он обманул меня! Знаешь, как это больно, когда тебе сначала улыбаются в глаза, а потом всаживают нож в спину? А я лишь хотела, чтобы они, эти напыщенные правители, просили жителей Куакавы о помощи, как когда такие, как мой дед, молили их о прощении. Лучшего мага страны хотели посадить за решетку за то, что он требовал справедливости. А потом, этот чертов Хэн бросил меня, а мне нужна была только правда. Мы все пострадали за правду и справедливость.
Я перевела взгляд на Линерду. Девочка испуганно смотрела в сторону противоположной стены. Зрачки ее против всяких биологических законов были сужены до величины булавочных головок. Лин вцепилась пальцами в обивку, и я едва удержалась от желания непроизвольно вскрикнуть. На короткое мгновение мне показалось, что вместо ногтей на пальцах малявки обозначились когти. Но стоило моргнуть, и жуткое видение исчезло. Я осторожно оглянулась, следя за почти остекленевшим взором девочки. К горлу подкатил удушающий ком слез. Захотелось разорвать веревки и со всех ног кинуться к веисталю. Я никогда не видела его таким бледным и измученным. Под головой приятеля начала растекаться лужица крови. Стул, на котором он сидел, был полностью разрушен о стену. Окровавленные щепки перемешались вместе с раздробленной костью руки. Я попыталась проверить ниточку парня, но не смогла. Перед глазами поплыли темные пятна, а голос, произносящий мою фразу, показался мне абсолютно чужим и бесцветным:
