Я повернулся к нему и громко ответил:
– Капитан, вы кажется не поняли меня. Я сказал, что меня это устраивает, но я еще сказал, что не меняю своих решений.
– Милорд? – лицо Зигера удивлено вытянулось. – Но не будете же вы ссорится со всеми солдатами?
– Зачем ссориться? Они сами сказали: или-или. Я согласился. Таким образом, я увольняю всех солдат.
Наверно в этот момент можно было расслышать муху, пролетающую в двух километрах отсюда. И тут весь строй солдат разом двинулся вперед. Руки угрожающе потянулись к мечам.
Я посмотрел на тех солдат, которые не поддерживали общий хор.
– Ваше решение?
Те неуверенно оглянулись. В конце концов, один сплюнул себе под ноги, выхватил меч и встал около меня.
– Я давал клятву! – заявил он.
Тут же из строя вышли еще пятеро, но больше никто не двинулся.
– Что ж, капитан. Вот они, ваши хваленые солдаты. Только шестерых из них можно назвать так, а остальные только грабежами и убийствами и могут заниматься.
– Не валите на меня, милорд, – огрызнулся Зигер. – Вы сами виноваты! Примите их условия и я смогу восстановить порядок.
– Надо же, какая щедрость с вашей стороны.
– Да что слушать какой-то мальчишку?! – завопил кто-то. – Посадить его в подвал, там он вмиг сообразит, что с нами лучше не ссориться.
– А посадишь меня туда ты? – насмешливо спросил я крикуна. – Ну давай, попробуй.
Солдаты заворчали и двинулись вперед.
Тут ко мне повернулся тот солдат, который поддержал меня первым.
– Ну что, милорд, сразимся с этими? Это будет славный бой. Я буду рад погибнуть за вас.
– Да погоди ты гибнуть, – оборвал я его.
– А у вас есть надежда справиться с сотней солдат? – удивленно спросил он.
– Надежда всегда есть. – Я вложил два пальца в рот и громко свистнул.
Тотчас распахнулась дверь замка, и во двор выбежали полностью вооруженные мои телохранители вместе с недавними узниками. Двадцать четыре человека тут же выстроилось в три шеренги напротив бунтовщиков. Первая шеренга тут же опустилась на колено и выставила вперед арбалеты. Вторая встала в полный рост и также приготовила арбалеты. Третья встала позади первых двух. Здесь каждый солдат держал уже по два арбалета, чтобы передать их первым, когда те разрядят свои. Оставшиеся солдаты быстро зашли с фланга и также взяли всю площадь на прицел. Пятеро же солдат быстро забрались на стены с луками наготове. Все было проделано так быстро и слажено, что никто не успел ничего понять.
– Здравствуй, Зигер, – раздался насмешливый голос. – Не ожидал меня увидеть?
Зигер резко повернулся и расширенными от ужаса глазами уставился на Хоггарда, который стоял чуть сзади него затянутый в кольчугу, с мечом в руке.
– Ты?!
– Вижу, не ждал. Опять принялся за старое? Только вот этот молодой человек оказался гораздо хитрее и тебя и меня. С ним мой вариант не прошел.
Однако Зигер уже взял себя в руки.
– Не понимаю, о чем ты говоришь? Сам сбежал куда-то…
– Сбежал? – Хоггард сузившимися глазами посмотрел на своего врага.
– Хватит вам! – оборвал я их.
Появление солдат было настолько неожиданно для бунтовщиков, что никто и не думал сопротивляться, когда двое телохранителей забирали у них все оружие. Тут же слуги вытащили из замка на улицу стол и стул. Следом показался Терегий, который быстро подошел к столу и положил на него толстую книгу, принесенную им с собой. Слуги вынесли сундучок с деньгами и поставили рядом со столом.
Я вышел вперед.
– Я вполне мог бы обвинить вас в бунте и поступить соответственно. Однако я готов закрыть на это глаза. Но вы поставили условие: или я соглашаюсь с вашими требованиями и отменяю свои распоряжения или остаюсь без войска. Своих распоряжений я не меняю. Поэтому каждый из вас может сейчас подойти к управляющему и получить полный расчет, который полагается вам по контракту в случае увольнения.
Нацеленные арбалетные болты отбивали всякую охоту к спору. Поэтому бывшие солдаты гарнизона замка снимали свои доспехи, разоружались, получали «выходное пособие». Когда эта процедура закончилась, их под свист вышвырнули из замка.
– Ригер, – обернулся я к командиру своих телохранителей. – Я хочу, чтобы все мои соседи были извещены о том, что произошло сегодня здесь. Пусть все знают об этих солдатах. Подготовь так же подробное описание этих вояк, опиши их подвиги и пусть это все развесят вокруг. Пусть также зачитают об этом в самых людных местах.
Ригер, который до этого хмуро смотрел на выходящих из ворот бывших солдат, при этих словах хищно усмехнулся. До этого он считал, что их стоит всех повесить как бунтовщиков.
– После этого они нигде не смогут найти работу. – Усмехнулся Хоггард. – Их будут гнать отовсюду. Они будут отверженными. Пожалуй, им лучше покинуть Тевтонию навсегда.
– Я тоже так думаю. – Согласился я. – Зигер, а вы что такой хмурый? В конце концов, мы ведь справились с этим бунтом.
– Но остались без солдат. В случае нападения на замок, мы будем беззащитны. Милорд, разрешите мне набрать новых солдат?
– Не думаю, что в этом есть необходимость. Я считаю, что до турнира на меня не будут нападать. А потом видно будет. А пока нам хватит и тех солдат, что уже есть. Кстати, вы не возражаете, если Хоггард будет вашим помощником, капитан? Ведь именно такова и была воля Буефара.
– Значит, я остаюсь капитаном? – удивленно воскликнул Зигер.
– Пока да. Я еще не решил вашу судьбу. Все зависит от вас. Господа, приглашаю всех в большую гостиную. Думаю, что стоит отметить сегодняшнее событие. – Однако перед тем как зайти в замок, я все же остановился около Ригера.
– Ригер, не мешало бы выставить часовых. Мы хоть и выставили этих вояк из замка, но они поблизости и их около сотни. Не хватало еще, чтобы они ворвались в замок пока мы будем пировать.
Ригер серьезно кивнул и отправился отдавать распоряжения.
В замке меня встретили отец с матерью и Витька.
– Почему ты сразу не сказал о Зигере? – поинтересовался отец.
– В каком смысле? – Я не сразу понял, что он хотел сказать отец.
– Пока мы находились в комнате, Далила успела нам все рассказать. В том числе и о твоих ночных похождениях в темницу и обо всем остальном. Егор-Егор. Никак ты не поймешь, что твои попытки постоянно оберегать нас от всего злого в этом мире делают только хуже. – Отец сокрушенно покачал головой. – В конце концов, мы ведь взрослые люди и не надо пытаться скрывать от нас правду, даже если она не очень приятна.
– И тогда не было бы у нас с тобой того разговора, который был неприятен нам обоим, – добавила мама.
Конечно, я понимал, что они правы на сто процентов, даже на двести, но ничего поделать с собой не мог. И уж не отцу говорить о том, что я стараюсь оберегать всех – с него пример беру. Ведь и о его неприятностях мы узнали только тогда, когда скрывать их уже было невозможно. Тут же я вспомнил к чему привела его скрытность.
