— Давно. И знаю, что правильнее было бы не приобретать слезы пустыни, а брать их самим! Кассиопея, признаться, сама дала нам этот выбор теперь!
— Ты решила? —Латима широко раскрыла глаза.
— Сразу же. Еще после первого разговора с дочерью, когда она была немного не в себе, потрясенная ударом в спину и смертью Фабии. Но Эл, моя маленькая Эл, она всегда будет для меня моей малышкой. Не хотелось осознавать очевидное, но моя девочка повзрослела. Рано, не сама, но все же... —Лаэртия Справедливая обняла подругу. — Лати, одна просьба, будь с ней рядом. Поддерживай ее на пути войны. А я начну подготовку к коронации. Это не так просто, и не так быстро... Многие атланцы отравлены ядом предрассудков. Моя девочка должна объехать всю империю, выступить с речами и убедить народ в том, что Кассиопея не сломала и не изменила ее. Подготовку этой кампании мы возьмем на себя, позволив Элике отдохнуть еще немного. Пусть побудет с Лэндалом, пока мы учтем все спорные моменты и подготовим идеальную политическую платформу.
— Люди слепы, если полагают, что наследную принцессу крови можно напугать членом, — глубокомысленно заметила Латима. — Счастье, что таких не столь много. Какова роль Лэндала в будущем военном походе?
— Думаю, он будет в восторге, — хитро усмехнулась королева. — Но я еще ему об этом не сказала. Он в последнее время уделяет повышенное внимание своему гарему, приехал лишь увидеть Эл и увезти к себе. Я подумываю о том, не пора ли мне вмешаться? А то настанет день, когда рабыня из неизвестных диких земель войдет в нашу семью под видом вольной спутницы.
— Ты не желаешь принимать того, что твои дети подросли, Лаэр. К тому же, Элика быстро займет его военной подготовкой, а зная твоего сына − мысли о наложницах сразу отойдут на второй план!
Их беседу прервал стук в двери.
— Кто там? — громко осведомилась Лаэртия.
— Прибыл посол из Кассиопеи...
— Контрмеры или же покаяние? — сузив глаза, предположила Латима Беспощадная, наблюдая за приближением иноземного посла в сопровождении дворцовых воинов.
— Говори! — велела матриарх.
— Несравненная матриарх Справедливая! — пафосно начал посол, обороняясь таким образом от пристального осмотра двух пар голубых глаз. — Его величество принц Кассиопеи Кассий шлет вам пожелание долгих лет жизни и процветания, а также просит великую королеву почтить своим присутствием свою коронацию, которая состоятся спустя восемь круговоротов в столице, для чего милостиво предоставит свой корабль и сопровождение.
— Пригласите Антония! — спокойно сказала Лаэртия страже. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и лишь Латима ощутила кожей волну бесконтрольной ярости, поднявшуюся в душе матриарх от подобного цинизма и наглости. Но для посла и стражей ее реакция осталась незамеченной. — Будь моим гостем, достойный путник, — склонила белокурую голову набок матриарх. — Внутренние дела империи не позволяют мне принять приглашение, сама суть которого большая честь для меня, ведь я безмерно уважала почившего Актия, мир его великой памяти! Антоний Разумный даст ответ незамедлительно, а в путь ты отправишься на рассвете. Ты же примешь мое гостеприимство?
Латима улыбалась, бесстыдно разглядывая относительно молодого мужчину с лицом простака и телом воина. Когда в зале появился Антоний и увел его с собой с намерением незамедлительного ответа, великая воительница повернулась к королеве.
— Интересный самец, — довольно облизнула она тонкие красивые губы. — Ты не будешь возражать, если после вечерней трапезы я покажу ему истинное гостеприимство воительниц Антала? Сколько живу, столько поражаюсь, как можно было этих тупых варваров наградить разумом приматов и телами богов одновременно!
— И жестокостью Лакедона... — тихо добавила Лаэртия. — И непримиримостью к чужим устоям... Конечно, забирай.
— Горе им, если мне понравится. Потому как во время войны мне будут доставлять кассиопейских игрушек со всех уголков их гибнущей империи! — воительница гордо вскинула голову, вызвав у матриарх покровительственную улыбку.
*****
Пурпурный закат зажег океанскую гладь расплавленной лавой. Не такой ало-кровавой, как закат Лазурийской пустыни, совсем даже наоборот − умиротворяющей, с нежно-розовыми и коралловыми бликами по бескрайней водной поверхности, спокойной и величественной в период вечернего штиля. Кассиопейские корабли, почти сливавшиеся с небесами своими голубыми парусами днем, сейчас отчетливо были видны на фоне прощающегося солнца. На миг Элике показалось, что так же нежно и красиво запылали огнем эти паруса и мачты, но, увы, это была лишь иллюзия.
— Эл? — Лэндал осторожно приблизился и остановился рядом с сестрой.
Элика, оторвавшись от созерцания заката, тепло улыбнулась брату.
— Помнишь?
" Мягким огнем полыхают безбрежные воды, но пламя сие не поглотит суда, что с рассветом
Держат свой путь, вновь ведомы к родным берегам крылом сердца и страсти
Я был вдали чужеземной, не взирая твой лик непростительно долго
С первыми солнца лучами прижмусь я к ногам твоим, сердца услада..."
Мы тогда с тобой единогласно признали красоту этого творения... Вопрос, который мучает меня и поныне... Как на родине такой прекрасной поэзии может царить такая жестокость и беспощадность? Кого воспевали великие поэты в своих стихах? Кто были герои этих легенд и сказаний, ибо у кассиопейцав вместо сердца ледяной огонь небес, вместо крови вековая жажда власти и разрушения. Они не могут любить никого, кроме себя!
— Поэтам и слагателям легенд свойственно всегда приукрашивать действительность, — просто ответил Лэндал. — Сестренка, Кассиопея не отпустила тебя. Я не смею осуждать тебя в этом, потому что не вижу ни одной твоей вины в происшедшем. Пройдет время, и сердце твое успокоится. Я только что говорил с матриарх... Ты настаиваешь на объявлении войны?
— Ты тоже скажешь, что мной движет тьма, брат?
— Нет, Эл. Я поддержал тебя во всем. Думаю, матриарх приняла решение. Единственное, на чем она настояла − дать тебе еще немного времени. Ты же навестишь мой дворец?
— Не могу же я обидеть тебя отказом после того, как поставила на уши Атлионию и лишила Ксению прежних иллюзий! — рассмеялась Элика. — Конечно, я поеду. Мне так хочется верить, что матриарх приняла верное решение! К слову, Латима почти меня в этом убедила... Поэтому навещу тебя с удовольствием!
— Я чувствую тебя сейчас еще более сильно, чем прежде, — подбирая слова, начал Лэндал. — Ты одержима не только местью. У тебя чувства к своему врагу! Я долго не мог понять своих эмоций...
