— Приветствую господ элсаферских магов на землях Энхиарга! Какой волной занесло вас в Бездну? — подойдя к ним, дружелюбно спросил Ирсон.
— Нет больше никаких элсаферских магов, змеелюд — не отрывая взгляда от стола, проворчал мальчик; обе его подруги во все глаза смотрели на таная.
— Что случилось? — подсаживаясь к ним на скамью, спросил ошеломлённый Ирсон.
— А какое ваше дело? — холодно спросил оскорблённый такой наглостью мальчик.
— У меня есть друг среди вашего народа — волшебник Мефрион, может знаете? Эдакий вежливый грубиян. Или будет точнее — надутый зануда?
Дети переглянулись.
— Как же нам его не знать, он наш учитель, — неожиданно оттаяв, сказала старшая девочка. — А откуда его знаете вы?
— Это довольно долгая история, не уверен, что Мефрион захотел бы, чтобы я вам её рассказал. Меня зовут Ирсон Тримм.
— Ирсон! Друг Святой Волшебницы Аниаллу! — мигом забыв о важности, воскликнул мальчик.
— Её самой, — приняв этот нелепый титул как должное, улыбнулся танай. — А это Анар ан Сай, её муж, — представил он своего так и оставшегося стоять спутника.
— Это большая честь!
Поднявшись, мальчик провёл руками по робе и поклонился, девочки последовали его примеру.
— Нас атаковали ночью, — рассказывал юный маг несколькими минутами позже. — У нас троих был урок глубоко в подвалах, мы не знали, что происходит наверху. А потом лектор сказал, что на нас напали, велел наложить защиту на дверь и ушёл. Мы так и сидели, пока не прибежал раненный мастер Мефрион. Даже он не понял, что за враг на нас напал, только бросил, что будто бы сама ночь обрушилась на остров.
Анар и Ирсон обменялись тревожными взглядами: нетрудно было догадаться, кто „обрушил ночь“ на родину этих бедняг.
— Некоторые ученики убежали, но многие и почти все учителя погибли… — всё таким же поразительно ровным голосом продолжал мальчик. — Конечно, у большинства есть запасные тела в других мирах но нашего дома больше нет… Потом мастер Мефрион выкинул нас сюда.
— А сам остался спасать семью, — вздохнула старшая из девочек, пытаясь натянуть на украшенный траурной каймой ноготь обгоревший пальчик кружевной перчатки.
— Семью? Неужто нашлась такая ду… Неужто Мефрион женился? — вовремя поправился Ирсон.
— У него четыре жены и шестеро детей, — сообщила её младшая подруга. Теперь настала очередь Анара изумлённо таращить глаза.
— Но только двое из них — маги, — с явным сочувствием сообщил мальчик.
Ирсон недоверчиво покачал головой.
— Знаете что, вам не стоит долго здесь оставаться, — выразительно оглянувшись по сторонам, сказал он. — Посидите ещё немножко, мы поужинаем, а потом я отведу вас в храм Тиалианны.
Все трое дружно открыли рты с явным намерением возмутиться.
— Не морщитесь, не морщитесь, никто вам проповедей читать не будет и молиться не заставит, — ничуть не удивившись, замахал на них рукой Ирсон. — Она ведь не богиня, а наэй и ничего ей от вас не надо.
Дети обречённо кивнули, всем своим видом показывая: им что богиня, что наэй — всё едино.
— Ну надо же! У Мефриона — четыре жены! — уже отойдя от стола юных волшебников, никак не мог успокоиться Ирсон. — Хотя у элсаферцев это обычная практика, но этот индивид чисто знвирзийская бабка: такого неуживчивого, склочного характера я больше ни у кого не встречал. А уж какая бездна презрения к немагам…
— „Обычная практика“? — переспросил Анар.
— У них там магическая держава, которая существует только благодаря мощи своих колдунов: их мир сам по себе довольно негостеприимное место (в смысле экологии, флоры и фауны), да и разумных врагов — тоже предостаточно. А дети с волшебническими способностями рождаются у местных людей только в том случае, если один из родителей колдун, а другой нет. Вот и получается, что у некоторых колдунов по несколько жён, а у колдуний — по несколько мужей.
— И как же они так живут?
— Ты знаешь, как ни странно, хорошо живут, — пробираясь за уже накрытый стол, пожал плечами Ирсон. — Очень много у них дружных семей. Какая-то особенность мышления, наверное… А Мефрион — это любопытнейший господин, один из „клиентов“ Аниаллу (откуда-то она его спасала), общий наш с ней знакомый. Правда, дружбы ни у меня, ни у неё с ним как-то не получилось.
— Ирсон, я всё хотел спросить тебя, а ты сам „клиентом“ Аниаллу не был?
— Увы, не был, — вздохнул танай. — Мы познакомились с ней в Бриаэлларе, я приехал туда по совершенно идиотской причине: ходил в „Совершенство“ разрезать себе язык — было такое поветрие среди танайской молодёжи. А Аниаллу собственноручно, чтобы позлить Шаду, относила во „Вторую жизнь“ ненужные ей платья. Интересно, мы просто подошли друг к другу, заговорили о всякой чуши, да так и проболтали до вечера, сидя под статуей Веиндора. Кстати, перемывали кости вашему Совету — Верховный жрец им тогда устроил очередной разнос, не помню уже, по какому поводу.
— А ты, случаем, не знаешь, как Алу угораздило попасть в дочери к Кеану? — как бы невзначай спросил Анар.
— Это довольно дурацкая история, — немного помявшись, сказал Ирсон. — Кеан, ему тогда было лет двести с хвостиком, был одним из учителей Алу. Поначалу они очень не поладили друг с другом, и однажды, вернувшись домой злющей-презлющей, наша Аниаллу, в лучших традициях Аэллы ан Камиан, с которой она тогда много общалась» прошипела: «Ну, гадина, держись, поносишь ты мне ещё цветочков, поносишь!». Подумала — и ладно, делать для осуществления этого «коварного замысла» она бы всё равно ничего не стала. Но на следующий день Кеана как подменили. Он был сама забота и предупредительность, слова ей поперёк не говорил, смотрел печальными, влюблёнными глазами, — танай поморщился. — В общем, Алу решила, что, сама того не желая, заколдовала его, влюбила его в себя. Она была молодая, неопытная сианай и боялась, что случайно может наделать дел. Она пыталась развеять чары (которых, как потом выяснилось, и в помине не было), мучилась, пробовала даже полюбить его, но ни одно, ни уж тем более другое ей не удалось. Кеан же и не думал отступать. А Алу прощала ему все его гадости и бестактности (даже то, что он выжил Теолу из Бриаэллара), виня в этом в первую очередь себя. Так что она обрадовалась, когда ей предложили войти в дом ан Темиар в качестве его дочери, думала, это поможет их с Кеаном отношениям перерасти в хорошую дружбу. Наивная.
— А сам Кеан? Как он согласился на всё это? И кто мог это предложить?
— Его заставили сделать это. Тени Аласаис были крайне разгневаны его… чересчур настойчивой заботой об одной из них и поставили Кеана, на тот момент уже Верховного жреца, перед выбором: или оставить пост и отправиться в изгнание, или отказаться от всяких… любовного рода притязаний на Аниаллу — в знак чего он и должен был её удочерить.
