— Я так и знал, что весть о его смерти слишком добрая для того, чтобы в нее верить, — тоскливо пробурчал Мелихаро, выглянув у меня из-за плеча.
— Ты не одна? — приподнял брови Каспар, а затем гостеприимно махнул рукой. — Не смущайтесь, господа, входите. Надеюсь, мессир, обратился он к Артиморусу с усмешкой, — вам не покажется слишком оскорбительным то, что я распоряжаюсь в вашем доме, как в своем собственном.
— Каспар, мой дом — ваш дом, — добродушно отозвался Артиморус. — Раз вы считаете, что нашей беседе не помешает еще несколько пар ушей — для меня этого вполне достаточно. Конечно, я предпочитаю чуть более опрятных визитеров, которые, к тому же, не пренебрегают правилами хорошего тона, но я всего лишь старик, который отчаялся поспеть за новыми временами…
Я, угрюмо глядя на магов, вошла в кабинет, и внимательно, не таясь, осмотрелась. У окна я запоздало заметила Констана, держащего в руках книгу — должно быть, ему позволялось присутствовать при разговорах Каспара и Артиморуса, как это позволяют верному псу или несмышленому ребенку. Мое появление заставило его заметно смутиться — я видела, что его пальцы смяли лист рукописи, вне всякого сомнения, являющейся весьма ценной и редкой. Каспар, на которого я перевела взгляд, чуть изменился с нашей последней встречи. Наконец-то и на его лице отразился бег времени — лоб перечеркнула глубокая морщина, а на щеке виднелся свежий, едва затянувшийся рубец от шрама. Видимо, черная полоса в его жизни не была чистой выдумкой, но я не собиралась забывать о том, как безжалостно он со мной обошелся в главном.
Каспар точно с таким же открытым любопытством изучил каждого моего спутника, все с тем же небрежным светским изяществом указывая им, куда они могут присесть.
— О, ну эту наглую нечисть я узнаю в любом обличье! — сказал он, завидев Мелихаро, затем перевел свой взгляд на магистра Леопольда. — А вы, сударь, полагаю, тот самый беглый поместный маг, за которого я ходатайствовал перед Лигой. Не могу не сообщить вам, что вы могли распорядиться этой милостью куда разумнее. Если не ошибаюсь, мы с вами почти ровесники, и я удивлен, что в столь зрелом возрасте кто-то может сохранить истинно юношеское умение непрерывно совершать очевидные глупости.
Последним в кабинет вошел Искен, и его появление заставило магистра Каспара удивленно приподнять бровь. Пусть это движение и выглядело нарочито манерным, холод, появившийся в его взгляде, отнюдь не был фальшивым.
— Юный Искен Висснок! — произнес он, тонко и недобро улыбнувшись. — Надо же, а ведь я до последнего убеждал мессира Артиморуса в том, что ваше появление в этой истории — всего лишь недоразумение. Приходится признать, что я ошибся. Моя девочка оказалась не столь уж памятливой, а ее ум — не столь уж холодным, как мне казалось ранее.
— Да уж, мессир, вы заблуждались в отношении меня, — хоть я и пыталась скопировать насмешливые и легкомысленные интонации Каспара, мои слова прозвучали слишком зло. — Но все мы совершаем ошибки. Я вот, к примеру, наивно полагала, что у одного моего старого знакомца не достанет сил меня обмануть — все-таки когда-то мы были друзьями!..
Констан, к которому я повернулась, говоря последние слова, все-таки не был настоящим чародеем, в отличие от Каспара, Артиморуса или того же Искена. Они сохраняли независимый, равнодушный вид, даже когда их прямо обвиняли в предательстве — и даже самое острое слово не могло пробить эту броню. У моего бывшего ученика на то умений пока еще не хватало. Мой удар достиг цели, с его лица словно слетела маска и я увидела прежнее, простодушное и доброе лицо Констана.
— Простите, госпожа Каррен, — жалобно произнес он, выронив из рук забытую книгу. — Но мессир Каспар сказал, что это очень важное дело для всех-всех чародеев, и уж если я решился стать настоящим магом — то никуда не денешься, придется думать наперед всего о благе Лиги! Он мне все объяснил — если бы вы сделали так, как было задумано, то и чародеям от того вышла бы польза, и вам самой… — тут он вконец засмущался и, покраснев, выдавил:
— Вы же сами хотели стать столичной чародейкой, чтоб рядом с магистром Каспаром быть… чтоб вы с ним вместе…
— Понимаю, Констан, — тихо произнесла я, глядя себе под ноги. — Я могу представить, как он тебя убедил. Мне и самой доводилось ему верить.
Магистр Каспар не делал попыток вмешаться в наш разговор с Констаном, но когда я умолкла, обратился ко мне:
— Каррен, тебе следовало бы присесть, раз уж ты решила вести долгие разговоры. Твое право, разумеется, но ты выглядишь вконец измученной.
— Благодарю вас за заботу, сударь, — покачала я головой. — Я крепче, чем вы полагаете. А разговор наш не займет много времени. Эти вопросы я много раз задавала себе, и знаю ответ, но хотела бы услышать его именно из ваших уст.
Каспар любезно кивнул, словно приглашая меня начинать побыстрее — вряд ли он считал, что мои вопросы могут доставить ему значительное неудобство, ведь, по большому счету, все между нами и без того было ясным.
— Итак, — я сделала глубокий вдох, — вы решили, что настало время познакомить меня с моей матушкой. Все эти годы вы знали, что я могу пригодиться вам в борьбе с нею, но приберегали этот козырь на крайний случай. Когда влияние герцогини усилилось до опасных пределов, вы вспомнили обо мне. Но вы не могли не знать, что я никогда не соглашусь встретиться с этой женщиной, никогда не пойду на то, чтобы стать частью интриги, направленной против нее, и одного намека на правду будет достаточно для того, чтобы я отказалась вам повиноваться. Если бы я поддалась на вашу уловку… если бы отправилась в Эзринген — что бы я там узнала? Что вы в тюрьме, а герцогиня требует вашу голову? По-вашему, это заставило бы меня забыть о каких-либо принципах и встать на вашу защиту? О, да, это было вполне вероятно. Увидь я, что вам грозит серьезная опасность, то, конечно бы согласилась, чтобы меня использовали по усмотрению Лиги — все, что угодно, лишь бы помочь вам спастись… Я бы послушно ненавидела герцогиню, и стала бы идеальным рычагом воздействия — если, конечно, эта женщина сохранила какие-либо человеческие чувства в глубине своего иссушенного честолюбием и верой сердца. Но я не откликнулась на ваше послание и исчезла — это нарушило ваши планы, не так ли?
Казалось, мои слова слушали внимательно только Мелихаро да Искен, чьи лица сейчас выражали на удивление схожую тревогу. Леопольд с тоской озирался вокруг, явно пытаясь сообразить, что за черт его дернул впутаться в такую скверную историю, Констан с потерянным видом сгорбился за столом и не решался поднять на меня глаза, Артиморус выглядел обычным рассеянным стариком, случайно оказавшимся в нашей пестрой компании. Тот же, к кому я обращалась, всей своей позой выражал скуку и досаду от того, что приходится выслушивать давно известные истины, и, казалось, не перебивал меня всего лишь из соображений учтивости. Вопрос, которым я завершила свою речь, заставил Каспара недовольно поморщиться.
