- Не ори. Я почти всю жизнь тебя знаю. Меня поразило, что она тебя быстро изучает. Не спроста. Это любовь, Димка. И что особенно греет мою душу, что она имеет на тебя влияние. Еще кто-то кроме Эл. Аллилуйя.
- Диана о нас не знает. Что я рассказал? Пустяки.
- Расскажи больше. Она все равно узнает. Будет копаться в справочнике, на что она наткнется? На официальную версию - мы мертвы. Ты - мертв. Представь реакцию.
- Точно. Забыл. Она же не знает даты нашей переброски сюда из будущего. Мы ушли из двадцатого. А Ванхоффер это знает? Он проверил, конечно. Темнит старик.
- Ванхоффер много чего знает. Он к нам относиться также осторожно, как мы к нему, но, судя по вчерашней реакции, он доверял нам больше, чем мы. Вот. Нельзя безоговорочно ему доверять. Эл не так уж ошиблась.
- Эл, с тех пор как замуж вышла, пытается добавить в нашу жизнь романтики, а мы от нее отвыкли.
- Правда? И где ты вчера видел романтику?
- Вчера обстоятельства были не нами выстроены. Я смотрел на реакцию Дианы и думал, что она даст мне пощечину, как минимум. Это не страшно. Вчера я не очень беспокоился за ее реакции. Вчера была ситуация не страшная для нас, но убийственная для ее взглядов. Вчера произошло столкновение мировоззрений. Она была недовольна, что я позволил вмешаться Эл в драку, а сам смотрел. Как такое объяснить? Что будет, если она нас в настоящем деле увидит? Она воспитана на куртуазном обращении, деликатна, она не имеет дел с низкими типами, не стреляет в людей. Она меня даже по настоящему злым не видела.
- Не горячись. Поговори с ней, другого способа просто не существует. Дотерпишь до завтра?
- Завтра не смогу, завтра занимаемся патрулем. Ужин у чиновника. Сами меня сопровождающим назначили.
- Мы разделимся. Я и Ольга будем готовить отправку, проводим патруль. Вы оперативную работу сделали, занимайтесь дальше свитками. Можешь думать о работе?
- Смогу.
- Тогда держи, Игорь просил передать. - Алик достал из кармана сюртука пару ключей, перевязанных веревочкой. - От тайной квартиры. Почту будешь забирать.
- Угу.
Они обошли вокруг три квартала, наступили сумерки. На улице, где они жили, еще не зажгли фонари, только у их дома горел дежурный светильник. В окнах первого этажа горели тускло окна танцевального зала, на втором, в библиотеке, едва был видел свет сквозь щель в задернутых портьерах, меньшие окна четвертого этажа говорили о том, что ассистенты отдыхают. Окна остальных спален выходили во двор.
- Там кто-то есть, - напрягся Дмитрий. Он как кот уставился в темноту.
- Ну и пусть, - спокойно сказал Алик.
- Не хочу неожиданностей.
- Мы вернулись с вечерней прогулки. Побереги силы. Сделаем вид, что не заметили.
Они вошли в островок света у двери. Алик отпирал дверь, когда услышал за спиной шевеление, Дмитрий отошел от него. Вот баламут.
- Диана? - услышал он.
Алик повернулся, оставаясь на верхней ступеньке. Дмитрий пытался вытащить Диану на свет, она не хотела.
- Случилось что-то? - спросил Алик, по выражению ее лица понял, что ничего.
Он прятал улыбку, хорошо иметь бороду.
- Поднимайтесь, - предложил он, кивая на дверь.
Диана на встречу явно не рассчитывала. Димка, наверное, ликовал, он вытащил девушку на свет, пожирал взглядом и смущенно улыбался.
Он невнятно возражала. Алик запер дверь снова и шагнул за ними на границу света и серых сумерек.
- В доме можно свободно говорить,- предложил он.
- Нет, - испуганно возразила она. - Слуги.
Алик потряс в руке ключом от входной двери, жест предназначался другу, Дмитрий кивнул, понял. Алик опять открыл дверь и вошел в темноту пространства за дверью. Замок громко щелкнул, запираемый с обратной стороны.
Пряча от смущения глаза, Диана отвернулась. Она боялась, что он броситься ее целовать.
Он взял ее кисть в свою, перевел на другую сторону улицы.
Алик бросил пальто на перилах у входа и пробежался через ступеньку на второй этаж. Эл была в библиотеке. Она сидела в кресле по-американски, закинув босые ноги на стол. Оборудование было выключено, но стол, кресла, кушетка, стулья так и остались в центре комнаты. Эл вальяжно расположилась посреди этого.
- Привет. Думаешь? - спросил он с улыбкой.
- Да. - Эл откинула голову и посмотрела в потолок. - Меня смущает идеальная стройность наших расчетов.
Он улыбнулся. Эл не верит в идеальные схемы, а он привык иметь под рукой точные, до мелочей выверенные расчеты. У них разные привычки.
- Ты устал, - вздохнула она.
Он присел на стул рядом.
- Немного устал. Сила придает необыкновенную выносливость.
- Ты чем-то очень доволен.
- Димка пытал меня вопросами. Я ответил совсем как ты. Знаешь, Эл, мне нравиться, что наши мнения совпали.
Алик засмеялся.
- Она его дождалась? Я наблюдала за улицей, - сказала Эл. - Позвала бы, будь она не Диана.
- Дождалась, отказалась войти.
- Им требуется уединение.
- Я отправил их на явочную квартиру. До утра Димку можно не ждать.
- А-алик? Ты ли это?
- Кто произнес волшебную формулу, что любовь все меняет?
- Ух, ты! Я слышала слово "любовь"? Димка и любовь.
- Эл, перестань смеяться. Да. Я поверил. У меня богатый опыт наблюдения за этим Дон Жуаном. На сей раз, он точно пропал. Точно. Как ты собираешься вытащить ее отсюда? Ванхоффер. Бюрократия.
- Будем помалкивать до последних дней.
- Эл, он не глуп.
- До этого дня нам везло.
- Решиться окончательно, заберем ее с собой?
- Это не более трудная задача, чем выбраться отсюда, не нарушив законов.
- Эл, - протянул он. - Тебе сам черт не брат, как тут выражаются.
- Диана считает нас бандитами. Как думаешь, Димкины откровения пошатнут ее убежденность или усугубят?
- Завтра узнаем. Пойду я спать. - Он поднялся. - Иди ко мне.
Эл, легко сбросив ноги со стола, поднялась из кресла.
- Эти вихри чувств ощутимо бьют по мои нервам, - признался он и притянул Эл к себе. - Когда я привыкну?
Ольге не спалось, она вернулась от Лейдендорфов, где к собственному спокойствию убедилась, что Теодор ведет себя внешне отстраненно и вежливо, пусть исподволь смотрит с немым обожанием. Страсти понемногу утихли. По возвращении из гостей, ей было стыдно выйти из комнаты. Ольгу сердило не то, что Эл спланировала это путешествие и подогревала ее чувства, а то, что день ото дня атмосфера вокруг нее менялась уже без ведома Эл. Она чувствовала перемены, хотела влиться в это течение, но упрямо всякий раз останавливала себя. Зачем? Почему? В воздухе "витал аромат любви и опасности", как она саркастически заметила себе. Словно за окнами весна в разгаре и у всех фонтан чувств, неконтролируемый всплеск эмоций на фоне роковых событий, как в банальной пьесе. И только с ней это не происходит. Наоборот, чем боле навязчивым становиться окружение, тем сильней хочется сопротивляться ему. К счастью баронесса этот вечер обошлась без намеков, Теодор был деликатен, не то она испортила бы отношения с ними.
